24 сентября в Мордоре дождило. Ходил в лабаз. Купил: Двести граммов галет за восемьдесят два рубля. Семьсот граммов уценённых бананов по сто рублей за килограмм. В ящике для сухого молока осталось два пакета по полкилограмма, по триста десять рублей. Продавец сказала, что последние. Купил оба. Молоко на вкус не Ice, но в кашах и в растворимом кофе его специфический вкус не так заметен, а стоит оно дешевле восстановленного. Отвечу на вопрос про пахачинских рыбов: «Но можно же другую рыбу ловить, разве чтобы ловить на удочку в море нужна лицензия? Я хожу часто на море ловить, во-первых, рыба очень дорогая, во-вторых нервы успокаивает. Попадаются тресочки, сайда, скумбрия». В Пахачах спиннингами в море не ловят, дно у берега пологое и прибойная полоса широкая, не добросить. В заливе Корфа глубина большая там можно ловить камбалу с берега. Так же ловят камбалу и окуня в бухте Скрытая. В Пахачах камбала попадается в ставные невода (морские и речные) в виде прилова. В морские невода попадаются треска, минтай и крабы. Анонимусы утверждают, что ООО «Дельфин» регулярно выдает мне красную рыбу бесплатно – это клевета. Я бы с удовольствием купил камбалу и треску, но выловленную в Пахачах рыбу рыбные олигархи в селе не продают. В низовьях Пахачи ловится корюшка, навага, в верховьях и озерах голец и хариус. В советское время пахачинцы летом ловили удочками корюшку и навагу хотя они летом хуже, чем зимой. Зимой и весной пахачинцы ловят навагу (на еду) и корюшку (вялят и отправляют на продажу в Петропавловск. Владельцы снегоходов выезжают весной далеко (я не знаю куда) ловить гольца. Я не рыбачу зимой: нет транспорта, тёплой одежды и обуви, удочек, бура… Главное у меня лапки – пальцы на морозе мгновенно стынут. Мать-покойница рыбачила, пока здоровье позволяло, я полчаса высидеть с удочкой не мог. Москвичи на Пикабу пишут, что я маму заставлял рыбачить, а сам дома грелся. Москвичи они же закаленные холодом. Не могут узбогоиться после того как я отказался ежедневно четыре часа (с дорогой на работу пять) мерзнуть на продуваемом ветром перроне аэропорта за 6000 руб. в месяц. Московским анонимусам хочется, чтобы инвалид с Камчатки замерз как ямщик в степи. Практической пользы им от этого не будет, но душа просит. Анонимусы утверждают, что работают они не за зарплату, а, чтобы платить налоги, целевым образом уходящие, на выплату пенсии мне, от чего они жестоко страдают. Мысль, что налоги, собранные с москвичей в Москве же и тратятся, в том числе на выплату пенсий московским инвалидам, они принять не в состоянии. Москвичи искренне считают что вся Россия, существует исключительно благодаря их налогам. У провинциалов противоположная точка зрения. СБП +79140232760 Юмани https://yoomoney.ru/to/410012707988992 TRX (TRON) TD2KwNhSpuTApdcoXte16hrd719aAm1Wxz USDT (Tether USD TRC 20 ) TD2KwNhSpuTApdcoXte16hrd719aAm1Wxz #Камчатка #продукты #помогите #Grok #инвалид Исцеление Нет, Анна отнюдь не походила на счастливую возлюбленную, и Гирин решил как-то действовать. Весь день, обходя очередные поля, колодцы и родники, он думал, как вызволить Анну из ее жестокой кабалы. Ключ к решению вопроса заключался в болезни матери — Анна не могла расстаться с парализованной ни при каких условиях. Взять с собой в Ленинград Анну с больной матерью было не под силу одинокому студенту. Значит, прежде всего надо было или устроить мать Анны в хорошую больницу, или… вылечить ее. И тут, возобновляя в памяти все, что было ему известно о лечении психических параличей, Гирин вспомнил некогда прогремевший на весь Ленинград опыт профессора Аствацатурова. Выдающийся невропатолог, начальник нервной клиники Военно-медицинской академии, прозванной студентами «Дантовым адом» за скопление устрашающе искалеченных нервными повреждениями больных, принял привезенную откуда-то из провинции женщину, пораженную психическим параличом после внезапной смерти ребенка. Как раз таким же параличом, как мать Анны, то есть она могла слышать, видеть, но была не в состоянии говорить и двигаться. Знаменитый Аствацатуров оставался для той женщины последней надеждой — все усилия лечивших ее врачей были безрезультатными. Аствацатуров целую неделю думал, намеренно не встречаясь с больной, пока не пришел к смелому и оригинальному решению. После долгого и напряженного ожидания больная была извещена, что сегодня ее примет «сам». Помещенная в отдельную палату, в кресло, прямо против двери, парализованная женщина была вне себя от волнения. Ассистенты профессора объявили ей, чтобы она ждала, смотря на вот эту дверь, «сейчас сюда войдет „сам“ Аствацатуров» и, конечно, без всякого сомнения, вылечит ее. Прошло четверть часа, полчаса, ожидание становилось все напряженнее и томительнее. Наконец с шумом распахнулась дверь, и Аствацатуров, громадного роста, казавшийся еще больше в своем белом халате и белой шапочке на черных с проседью кудрях, с огромными горящими глазами на красивом орлином лице, ворвался в комнату, быстро подошел к женщине и страшным голосом закричал: «Встать!» Больная встала, сделала шаг, упала… но паралич прекратился. Так ленинградский профессор совершил мгновенное исцеление не хуже библейского пророка. Он использовал ту же гигантскую силу психики, почти религиозную веру в чудо. И. Ефремов "Лезвие бритвы" В 90-е приехал в Россию американский проповедник. Читал проповеди на стадионах в провинциальных городах а в конце начал исцелять. Объявили что сейчас он поставит на ноги инвалида . Прикатили мужика на коляске, проповедник руки возложил, молитву прочитал и провозгласил: - А теперь иди! Инвалид поднялся и пошел в полному восторгу публики. Когда проповедник уехал местные журналисты заподозрив обман стали искать исцеленного. Нашли. Оказалось что он действительно инвалид но по душевному заболеванию, за маленькую денежку его попросили сесть в коляску и встать когда проповедник скажет. Никакого обмана - проповедник действительно поставил инвалида на ноги. #Паралич #Психика Если заменить «ведьм» на «врагов народа» то получится что И. Ефремов гнусно клевещет на советскую власть — …Самое название книги «Маллеус малефикарум» говорит об этом. — Гирин начал читать по-латыни, и звучные четкие слова казались ударами молотка. — «Маллеус малефикарум: консэквэнтер хэрэзис децэнда эст нон малефикорум сэд малефикарум ут а поциори фиат деноминацио». «Молот злодеек, поскольку эта ересь не злодеев, а злодеек, потому так и названо!» — Гирин перевернул несколько страниц и продолжал, уже прямо переводя с латыни: — «Если бы не женская извращенность, мир был бы свободен от множества опасностей. Женщины далеко превосходят мужчин в суеверии, мстительности, тщеславии, лживости, страстности и ненасытной чувственности. Женщина по внутреннему своему ничтожеству всегда слабее в вере, чем мужчина. Потому гораздо легче от веры и отрекается, на чем стоит вся секта ведьм…» Ну, здесь половина страниц занята перечислением гнусностей женского пола, взятых у древнехристианских писателей, вроде Иеронима, Лактанция, Иоанна Златоуста. Даже у древнегреческих, вроде больного истерией Сократа. Хватит, пожалуй? — Но что же дальше? — воскликнула Сима. — Не в одной же только глупой брани по адресу женщин ужас этой книги? — Конечно, нет! Это все, так сказать, подготовка для того, чтобы ожесточить сердце судей-мужчин. — И?.. — Дальше следуют прямые указания. Вот. — И Гирин открыл особенно потертую страницу: — «Необыкновенность и таинственность этих совершенно исключительных дел ведут к беспомощности обычной судебной процедуры. Уликами являются или собственное признание, или показания соучастников. Принцип „хэретикус хэретикум аккузат“ — „еретик обвиняет еретика“ — должен быть положен в основу. Опыт показывает, что признания и имена сообщников добываются лишь силой самой жестокой пытки: „сингуляритас исциус казус экспозит тормента сингулярна“ — вот видите, строчка, написанная киноварью, будто запекшейся кровью: „особенность этих случаев требует особенных пыток“. Отказаться от пыток значило бы в угоду дьяволу „потушить и похоронить все дело“, ибо здесь „ведется состязание судей не с человеком, а с самим дьяволом, владеющим еретиками“». Вся остальная книга посвящена описанию пыток, того, как их применять, и технике допроса, ибо добиваться признания во что бы то ни стало — вот естественная задача подобных расследований. Райские венцы были обещаны инквизиторам римской церковью в знаменитой булле папы Иннокентия Седьмого, да и многими более ранними писаниями. Бешеное усердие этих «Домини канес», то есть «собак господа», приводило лишь к массовому распространению истерических психозов. Груды доносов, наговоров и оговоров на пытках росли горой, уменьшая и без того небольшое население. В одном лишь немецком городке Оснабрюке в шестнадцатом веке за год сожгли и замучили четыреста ведьм при общем числе женского населения около семисот человек! Церковь совершенно не понимала психических заболеваний. Глубочайшее невежество и тупость обусловливали легковерие судей: они верили самым нелепым измышлениям замученных, запуганных и истерзанных людей. Что же говорить про простой народ, пребывавший в чудовищном незнании! — Так неужели народ не вставал на защиту несчастных женщин? — спросила Сима, все более возмущаясь. — Не только не вставал, но, хуже того, проклинал и травил осужденных. — Чем же это можно объяснить? — Использованием церковной и светской властью скверных условий жизни! Неумелое управление, войны, поборы, истребление людей привели к неустойчивости экономики, и прежде всего сельского хозяйства. Малейшие недостатки в обработке земли, случайности погоды вели к неизбежному голоду среди и без того несытого населения. Возраставшее озлобление народа надо было отвести во что бы то ни стало. Не могли же признаться отцы церкви, что бог бессилен облегчить участь своих «детей», так же как и светская власть не могла признаться в своем неумении управлять. Очень удобно: неурожай — ведьмы устроили; коровы не дают молока — ведьмы; напала вредная мошкара на виноград — ведьмы, и так во всем. И вот результат: все допросные листы наполнены признаниями несчастных женщин в том, что они вызвали голод, мор скота, болезни людей. Озлобление народа против ведьм росло с каждым годом, по мере того как ухудшалась экономика средневековой жизни. Но церкви этого казалось мало — на ведьм возводились самые чудовищные обвинения в таких гнусностях, что даже говорить противно. — Неужели все подозреваемые женщины сознавались в гнусных измышлениях, внушаемых им? — спросила Сима. — Что же им было делать? Уже по поразительному однообразию их признаний можно было заключить, что тут что-то неладно. Но где было рассуждать их фанатичным палачам? И все же многие протоколы допросов говорят о великолепном геройстве некоторых женщин: и совсем юных девушек, и старух. Я склоняюсь перед их памятью, ибо нет на Земле высшего геройства, чем подобная стойкость. Непреклонность этих женщин ожесточала инквизиторов. Пытку усложняли, доводя до самых высших ступеней, самими судьями называвшихся бесчеловечными. А подсудимые упорно не сознавались или, уступив невероятным страданиям, потом сразу же брали признание обратно. Пытку повторяли множество раз. В одном протоколе записано: пятьдесят три раза! Героини умирали в застенке, оставленные всеми, отрезанные от мира, не сознавшись и не сказав того, что требовали судьи. Не из страха казни (потому что пытка была куда страшнее смерти, «ужаснее десяти смертей», по признанию одного из инквизиторов, «отца» — иезуита Шпе), а из-за своей высокой моральной чистоты, не давшей им оболгать невинных и обречь их на такие же мучения. Полные отвращения, отвергая мерзкие наветы, выдуманные церковниками, в одиночку боролись эти женщины, могущие быть примером и честью человечества. Вот записанные показания, вернее, вопль невинной и стойкой души, какими не раз оглашались проклятые застенки: «Я не виновна, господи Иисусе, не оставь меня, помоги мне в моих муках… Господин судья, об одном молю вас, осудите меня невиновною. О боже, я этого не делала, если бы я это делала, я бы охотно созналась. Осудите меня невиновною! Я охотно умру!..» Гирин переводил, не замечая, как вздрагивает Сима. — Дальше тут говорится, что она так и умерла, подобно другой, очень красивой молодой женщине, которая не издала ни звука, хотя в нее «били, как в шубу, сажали на козла и раздробили кости…». И. Ефремов «Лезвие бритвы»