Скажите, пожалуйста, откуда вот этот вал я не знаю, юмора или действительно каких-то серьезных сообщений о том, что Олимпиада чудовищна, ужасна. Откуда это пошло вообще?
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что люди, которые ничего не видели из того, что там построили, сами себя заводят и блажат. Я был и видел, что там сделали. Я сейчас не говорю про управление делами товарища Лещевского. Который получал откаты за постройки. Я говорю про других людей, про рабочих из Иркутска, Челябинска, из Свердловска. Про архитекторов челябинских, которые строили потрясающие сооружения в нижнем кластере. Я считаю, что этот гогот туповатый, мнимое остроумие, этот стеб стадный он не делает чести тем, кто это делает. Я буду болеть за нашу сборную, вообще за то, что это происходит. Даже пушки замолкали, ну что же мы не можем хотя бы, принимая гостей, придержать язык. Ты фотографируешь, гардина упала, ну прибей ты гардину, ну приложи ты руки. Ты видишь люк незакрытый на очень симпатичной, кстати всеми признано набережной, ну закрой ты этот люк, а потом сфотографируй. Сделай две фотографии. Одна – люк открыт, вторая – а вот это я его закрыл. Я согласен с моим старым товарищем Василием Уткиным, который говорит, ну все уже гости приехали на день рождения, хорош хамить. Вот эта смелость блогерская вам не кажется, Оля, начинает вызывать какое-то всеобщее раздражение.
О. ЖУРАВЛЕВА – Так вот хочется понять количество раздраженных и количество раздраженных раздраженными.
Д. МУРАТОВ - Отражение отражателя от отражаемого. Слушайте, надо же болеть, ну приехал Дацюк, приехал ломаный-переломаный Овечкин, ну каждое наше слово на самом деле сейчас касается не тех, кто там чего-то пилил или недопилил, оно сейчас касается рабочих, строителей, которые это сделали и спортсменов, которые приехали биться. По статистике на самом деле только 10% спортсменов имеют шанс участвовать в трех Олимпиадах, только 20% в двух, а для большинства в принципе единственная возможность. Ну, надо в общем, как-то уважать наших гостей и любить не власть, а страну уж точно. И вот эта блогерская скорость она обесценивается скоростной безответственностью. Вот они эту жизнь воспринимают как черновик. Если, например, меня хотят вычеркнуть после того, что я сказал в поддержку Олимпиады и особенно я хочу сказать про параолимпийские игры. Эти люди вообще герои. Они не только в спорте одерживают победу, они изменили свою судьбу. Эти люди, которые приедут после олимпийских игр на параолимпийские игры. Вот стебаться над ними вообще я вам хочу сказать это негодяйское уродство. Если меня после этого хотят вычеркнуть из списка либералов…
О. ЖУРАВЛЕВА – Борцов с режимом.
Д. МУРАТОВ - Плевать. Пускай вычеркивают, я с ними даже, Оль, мы с вами говорили до эфира, нас вечно должны записать, распределить уже какую-то нашу роль. Вот эти за Олимпиаду, эти против. А я за Дацюка. Вот что мне теперь делать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Есть же вполне осмысленный ряд претензий, который ко всяким стройкам в России относится. И в частности меня сегодня, честно говоря, потряс вопрос перед эфиром, в котором было сформулировано так, что Олимпиада приведет к массовому голоду населения. Потому что деньги потрачены огромные, мы бы на эти деньги жили не тужили, а теперь все.
Д. МУРАТОВ - Я соглашусь вот с чем. Что в принципе философия понтов, философия больших понтов, которую государство должно предъявить, это не моя философия и мне кажется она абсолютно философия понта и предъяв международных, она неправильная. Но уже построили, уже сделали. Мы на протяжении всего этого времени писали о том, что как делают, что делают, как охраняют и не охраняют природу, но теперь, когда приехали гости, надо велком, надо соль с буханкой и нужно перестать себя делать посмешищем. Все время, кстати, распространяя фейки. Я сейчас не про цены на строительство метродороги. А про то, что желтая вода оказалась фейком. Два унитаза оказалось фейком. Но с какой злорадной завистью, с каким-то ощущением все это перепостивается, эти копипастеры перепостов, которые хотят вот чего-то, они хотят плохого не власти, а народу. Они вот эту грань перешли и никак не могут этого понять. Ну чего Ахматова говорила «я с народом», и они бы могли.
О. ЖУРАВЛЕВА – «Муратов, вас запугали или ублажили».
Д. МУРАТОВ - Ой, особенно…
О. ЖУРАВЛЕВА – «Что вы говорите про Олимпиаду, вы уже забыли про то, какой ценой», - Сергей из Челябинска.
Д. МУРАТОВ - Особенно Сергей меня сейчас запугал. Что меня пугать. Вот мы выпустили номер к нашему огромному счастью. Мы во время Олимпиады думаете не будем писать про то, что будет приговор по Болотной. И не будем печатать последнее слово болотников. Будем. Конечно. И мы ничего не забыли, и ничего нас не запугали. Но вот мы выпустили номер, Леша Поляковский, который, кстати, с Болотной репортажи ведет, отличный номер. Олимпийская сборная человечества. Специальный выпуск.
О. ЖУРАВЛЕВА – Лучшие олимпийцы всех времен и народов.
Д. МУРАТОВ - Да. «Освободите полосу, Ови взлетает». Правильно. «Освободите полосу. Ови взлетает».
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы тут должны прерваться. У нас в студии главный редактор Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты» со своим «Особым мнением». Мы вернемся, никуда не уходите.
НОВОСТИ О. ЖУРАВЛЕВА – Снова с вами программа «Особое мнение». Дмитрий уже ответил на вопрос, будет ли он смотреть Олимпиаду.
Д. МУРАТОВ - Буду.
О. ЖУРАВЛЕВА – Или предпочтет объявить ей бойкот. Бойкот уж точно не объявит.
Д. МУРАТОВ - Буду смотреть и болеть буду.
О. ЖУРАВЛЕВА – Но вы своим выступлением об Олимпиаде уже забросили несколько удочек на другие темы. Что можно говорить, а что нельзя. Что есть такая ситуация, при которой такие вещи делать нехорошо. Что касается «Дождя». Были совершенно четкие высказывания по поводу того, что да, закрывать канал нельзя, но вопрос неприличный, нехороший, недостойный. И обсуждение судьбы «Дождя» идет параллельно с обсуждением того, удобно ли задавать такие вопросы, не обидно ли это. Кстати про памятник, который вызвал возмущение, что попал в рейтинг уродливых памятников CNN, тоже пошла огромная волна. Можно делать все, что угодно, но есть святые вещи, которые трогать нельзя. Это действительно так? В случае с Олимпиадой получается, что да.
Д. МУРАТОВ - Оль, я про Олимпиаду все сказал. Более того, параолимпийцев мы будем еще и поддерживать всячески в газете. Мы будем участвовать в этом, представлять их. Теперь о том, что можно говорить, а что нельзя. Я думаю, что у нас уже можно регистрировать общество жертв телевизора. У нас все страшно чувствительные. На что ни скажи, мы тут же начинаем обижаться, кукситься, принимать сразу в трех чтениях законы и бежать жаловаться. А еще президенту, для которого Пискаревское кладбище является чрезвычайно важной трагичной жизнью его личной судьбы, мы знаем, что в блокаду погиб брат. В это время подсовываться с соответствующим комментарием опрос с сайта телекомпании «Дождь» это на самом деле интриганство, получается, что у нас святые вещи защищают негодяи. Это никуда не годится. Дальше, на что обиделись, я кстати говоря на сегодняшний день не очень понимаю позицию самого «Дождя». Синдеева сказала, что она принесла свои извинения за некорректный вопрос, и на этом она считает все исчерпанным. И после этого понеслось. Уже извиняются каждую секунду. А ведь на самом деле это очень сложная, очень важная вещь. У нас Александр Рубцов напечатал, на мой взгляд, блестящий материал, который ввел новое словечко, его можно произносить в эфире. От слова пиар. Пиарасы. Вот эти пиарасы на теме блокады тяжелейшей трагичнейшей теме на самом деле сейчас пытаются показать не горе блокады, а непогрешимость власти во всех ее видах. Я вот завтра буду разговаривать, надеюсь, у нас ничего не сорвется вместе с Дмитрием Быковым, с Даниилом Александровичем Граниным. Мы напечатали потрясающий его текст, фрагмент книги «Человек не отсюда» о ромовых бабах. Как гигантские цеха работали на номенклатуру Ленинграда, делая пирожные. Ромовые бабы. И он сказал, есть такая фотография, ее снимал ТАССовский фотограф, мы нашли, и напечатали ее. И не надо сейчас говорить про непогрешимость власти. И не надо говорить про то, что она все сделала для спасения жизни людей, которые остались без еды и хлеба. Я хочу сказать, я пробовал блокадный хлеб, наш собкор Нина Петлянова питерский, по просьбе редакции по рецептам блокады Юрий Михайлович Рост, кстати, он работает у нас на Олимпиаде великий Рост вместе с Володей Мозговым работает, мы серьезные кадры туда послали. Так вот, они взяли этот рецепт того пекаря блокады, о которой писал Рост, и в тех же цехах по этому рецепту спекли десяток или полтора десятка буханок. Которые мы раздали питерским и московским школьникам. И в редакции у нас одна буханка такая хранится. Вот это надо так ощущать, а не вести себя как пиарасы и опять показывать про непогрешимость власти. Я бы еще к этому одно слово добавил. Вот ровно так, как подали вдруг за 13 минут шесть сразу заявлений в один и тот же суд в Питере на «Дождь». Наш корреспондент питерской газеты Александра Гармажапова, она часто у вас в эфире появляется, они подали в суд точно также же заявление зеркальное на депутата питерского законодательного собрания от «Единой России» Елену Рахову. Я хочу сказать, что она назвала, выступая с трибуны тех жителей Ленинграда, которые менее 4 месяцев были в блокаде – недоблокадниками. Ну слушайте, ну людоеды же. Вот мы подали на нее в суд.
О. ЖУРАВЛЕВА – Подождите, это не та же история со слишком большим сердцем, слишком тонким. Когда реагируем на все. Вышла женщина, сказала глупость. Ну чего ее теперь под суд.
Д. МУРАТОВ - Я не верю вам, Оля, что в «Единой России» могут быть глупцы. Вы сейчас сказали вещь какую-то чрезвычайно, она потрясет страну. Так вот, госпожа Елена Рахова сказала, что надо сэкономить средства на выплату, не платить 3 тысячи блокадных рублей и назвала их недоблокадниками. Когда это делает частная, ориентированная на молодую аудиторию компания в неком опросе это одно, когда выступает депутат законодательного собрания города, с трибуны, это означает у них реально такое сознание. Я хочу заметить, что вообще чиновники за последнее время отличились. Говорят, что он очень хороший онколог доктор Поляков, главный детский онколог Минздрава, но он говорит, что слушайте, если вы людей, которых он считает неизлечимыми, он называет их инкурабельными, то есть неизлечимыми детьми, везете лечить за границу, то это наносит непоправимый ущерб нашему здравоохранению, дискредитируя отечественную медицину. И говорит, мне такие случаи неизвестны. Мы связываемся с Чулпан Хаматовой…
О. ЖУРАВЛЕВА – Ее блог был на сайте «Эхо Москвы», она перечислила имена.
Д. МУРАТОВ - А вот у нас дополнительные имена. Цолак Мнацаканян, Денис Александрович, Аня Вапрова, Настя Терлецкая. Это все люди, которые были спасены. Но вот почему же они позволяют себе государственные служащие, депутаты.
О. ЖУРАВЛЕВА – У вас есть ответ, почему?
Д. МУРАТОВ - Знаете, они думают, что они выполняют гигантскую миссию по обслуживанию государства, а не людей. Они спутали, чей они сервис. Они обслуживают власть, потому что им нравится, про Полякова не знаю, но эта-то точно. Или зам. Калины в Москве. По-моему, Герасимов. Директор образования. Ему говорят, что не хватает мест в яслях, а он отвечает, а вы когда двоих детей рожали, вообще думали об этом. Ну ничего себе. Ну надо сделать себе сэппуку, это особый вид отставки.
О. ЖУРАВЛЕВА – Японский вид отставки.
Д. МУРАТОВ – Сэппуку. Извиниться прилюдно и сказать, ребят, ну не подумал. У нас есть одна политика, что надо повышать рождаемость, что в стране не хватает людей. У нас большая смертность.
О. ЖУРАВЛЕВА – Я поняла, за что ратует Дмитрий Муратов. За то, что если уж извиняться…
Д. МУРАТОВ - Чтобы за базар все отвечали.
О. ЖУРАВЛЕВА – Да, чтобы извинялись все. Каждый, кто сказал. Кто написал про абажуры, кто станцевал на солее и так далее.
Д. МУРАТОВ - И не появлялось поколение отключателей всего от сетей снова у нас по деловым предложениям. Никто же в это конечно не поверил. Зачем компании Билайн, я с первого дня абонент Билайна. Мне неловко, правда неловко. Но когда говорит директор Билайна, что мы не будем ничего отключать, а на следующий день говорит, вы знаете, я поторопился с предыдущим заголовком. Сэппуку.
О. ЖУРАВЛЕВА – Вы какой-то кровожадный. Вы говорите про людоедов, а сами кровожадные какие-то вещи.
Д. МУРАТОВ - Но я же имею в виду, что нужно за репутацию, за свои слова отвечать и действительно извиняться.
О. ЖУРАВЛЕВА – Хорошо, тогда ответьте мне на несколько простых вопросов. «Дождю» было, за что извиняться по вашему внутреннему ощущению.
Д. МУРАТОВ - «Дождь» счел нужным извиниться, и он это сделал и хорошо сделал. Но дальше уже продолжать…
О. ЖУРАВЛЕВА – Вы бы на месте Синдеевой в этой ситуации извинились бы?
Д. МУРАТОВ - Нет, я могу ставить себя на место коллег. Это не очень корректно. Я кстати и не видел передачу.
О. ЖУРАВЛЕВА – В общем, ушел от ответа.
Д. МУРАТОВ - Ушел да, потому что я не знаю, что ответить. Я просто хочу сказать, что меня тоже задел, выступает Чубарьян и рассказывает про стандарты единого нового учебника истории. Возникает реплика о том, что многие народы Восточной Европы нас обвинили в том, что мы оккупировали территории, там проявилась наша диктатура. И президент Путин, который там находится, говорит: а что, было бы лучше, если ли Гитлер оккупировал Восточную Европу. Ну ведь…
О. ЖУРАВЛЕВА – Тоже вопрос сложный.
Д. МУРАТОВ - Тоже вопрос. Но никто же не оскорбился и не завелся. Мне кажется, я не знаю, как бы я сформулировал вопрос, понимаете, это не очень хорошо, когда например, Синдеева будет объяснять мне, какой ставить заголовок, а я буду говорить, как бы я отредактировал вопрос. Поэтому я не ушел от вопроса, я просто не хочу даже близко на него отвечать. Это наши разные компетенции. Но абсолютно точно, что мы очень много и серьезно узнали о блокаде. Я думаю, что многие прочитали Дмитрия Орешкина, я думаю, что многие прочитали у нас ромовых баб, фрагмент Д. А. Гранина, хотя сам Гранин, насколько я знаю, категорический противник подобных опросов и подобных постановок. А что мы будем с Виктором Петровичем Астафьевым. Оль, у меня к тебе простой вопрос.
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы с вами точно ничего не будем делать с Астафьевым.
Д. МУРАТОВ - Оль, а если бы сейчас, вот мы печатали его письма. Мы первыми напечатали письма фронтовика, величайшего русского писателя Виктора Петровича Астафьева. Где он говорит, что Сталин за победу сжег народ в огне войны. Ну что делать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Да я-то в общем согласна.
Д. МУРАТОВ - А вот так познается история. Нельзя ее бояться, нельзя ее ставить на службу действующей власти. Когда…
О. ЖУРАВЛЕВА – Но вы же понимаете, что это невозможно.
Д. МУРАТОВ - Это наука. Наука фактов. А нельзя ее превращать в идеологию.
О. ЖУРАВЛЕВА – А учебники истории можно ставить на службу государству. Это же дети.
Д. МУРАТОВ - Мне нравится двухтомник под редакцией профессора Зубова, подготовленный в МГИМО, учебник современной истории. По-моему, потрясающе интересный учебник. В нем есть удивительный новый подход, это коллектив серьезнейших авторов. Где они не выбрасывают из истории этическую составляющую. И очень много измеряют этим. Поступки Ивана Грозного, поступки Петра. Например, тот же Гранин в своей книге потрясающей книжке, всем очень советую, Лениздат ее издал маленьким тиражом. Он говорит, что Петр на каком-то этапе и Пушкин это понял, когда писал воспоминания о Петре, своего Петра документального, он понял, что кнутом и мечом немного достигнешь и Петр начал сотрудничать с теми, кого до этого карал. Это потрясающе интересные инновации, которые там найдены.
О. ЖУРАВЛЕВА – По поводу единого учебника истории вы все-таки считаете, что должен быть единый, но правильный или должны быть разные.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что конечно, должен и может быть выбор. У нас всегда было во всех науках была, например, филологическая ленинградская школа, куйбышевская школа и московская филологическая. Можно было иметь все три.
О. ЖУРАВЛЕВА – Тогда вырастут разные патриоты. В разных школах. Но мы продолжим этот разговор.
Д. МУРАТОВ - Патриоты это образованный человек, вот в чем дело.
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы продолжим этот разговор обязательно.
Д. МУРАТОВ - Поэтому пускай читают все.
О. ЖУРАВЛЕВА – И вы пока читайте, мы вернемся через несколько минут.
НОВОСТИ О. ЖУРАВЛЕВА – И снова с вами программа «Особое мнение». Вы уже сами вышли на школьную тему и воспитание. Так мы уже к этому пришли. По поводу учебников. Очень много в последние дни говорилось о том, что на детях проявляются наши грехи, наше вранье. Все это было связано с ЧП в школе со стрельбой, убийством произошедшим. И некоторые наши слушатели считают, что это повод для журналистского расследования. Потому что неизвестно, кем являются родители мальчика-убийцы, в прессе разноречивая информация, не пора ли провести расследование, - пишет один из наших слушателей Бор-Абра. У меня по этому делу несколько вопросов. И журналистских тоже. Во-первых, почему-то появились фотографии…
Д. МУРАТОВ - Совсем не того.
О. ЖУРАВЛЕВА – Во-первых, несовершеннолетнего, замешанного в преступлении.
Д. МУРАТОВ - Ну как это так. Ну есть же закон о защите персональных данных. Его не надо соблюдать, как мне кажется в отношении чиновников, они подвержены большему общественному вниманию, но в отношении ребенка.
О. ЖУРАВЛЕВА – По-моему, есть закон, который запрещает публиковать фото несовершеннолетнего и фамилию его.
Д. МУРАТОВ - Прямо запрещает. И внятно. Нет, все желтые патриотические издания, а все издания желтые всегда патриотические, напечатали фотографию…
О. ЖУРАВЛЕВА – Какого-то мальчика.
Д. МУРАТОВ - Который потом сказал, слушайте, дело в том, что я не убийца. А после того как напечатали эту фотографию, еще около 100 фейковых аккаунтов было открыто, как бы от лица этого убийцы с размещением его фотографии. Вот на что надо обижаться-то.
О. ЖУРАВЛЕВА – Подождите. А как в этой ситуации, кто должен подавать в суд или писать заявление в прокуратуру.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, здесь никто не будет подавать в суд и писать заявление в прокуратуру. Все-таки должны быть кроме заявлений в прокуратуру или по каждому чиху нового закона ГД сейчас запретить игры, оружие, школы. Лучше вообще конечно закрыть роддома, тогда вообще все нормально будет. Надо какие-то вещи, чтобы были саморегулируемыми. Я думаю, что по этому поводу профессиональное сообщество может на себя и Роскомнадзор может само на себя отреагировать. Есть все для этого полномочия. Просто у Роскомнадзора, без всякого заявления со стороны потрясенных родителей, или самого этого малолетнего…
О. ЖУРАВЛЕВА – А вы-то как видите эту историю? Мне показалось немножко странным, что очень многие комментаторы, не скажу журналисты, а люди, которые обсуждали, упирали на те сведения, которые были в разнообразной прессе, то, что вот это семья чекистов, вот они еще и православные. Вот теперь-то все понятно. Вам что-нибудь понятно? Хотя сегодня были опровержения, что родители и иные родственники вроде бы не имеют никакого отношения к силовым структурам. Но мы не знаем как на самом деле.
Д. МУРАТОВ – Помните, когда был трагичный случай с расчленением одним демократически настроенным человеком одной демократически настроенной блогерши, и с ее последующим поиском, огромное количество, свора набросилась, что типа все люди, которые белоленточники все они потенциальные расчленители жен. Вот когда сейчас накинулись точно также, не обладая никакой информацией, а перепостивая друг друга, это вещи абсолютно одного порядка. Суть здесь этой ситуации совсем в другом. Вот у нас Ира Лукьянова сделала прекрасный текст, говорит, как живет современный школьник. Она работает в школе. Она занимается психологией, она отличный лингвист, она преподает. Она настоящий писатель. Она говорит, современного школьника – жизнь на цыпочках. С одной стороны родители требуют от ребенка успешности. У них советский опыт, по которому золотая медаль является беспрекословной ценностью, хотя сейчас она не имеет никакого…
О. ЖУРАВЛЕВА – Уже не имеет никакой ценности.
Д. МУРАТОВ - Конечно, серьгу из нее можно сделать. Никакой ценности. С другой стороны каждый учитель считает необходимым сказать, что его предмет самый главный. И школьник начинает находиться между молотом и наковальней. Между ожиданием от перегрузки статусом, которое хотят от него родные и близкие…
О. ЖУРАВЛЕВА – А разве в вашем детстве этого не было? Будешь плохо учиться, пойдешь в ПТУ.
Д. МУРАТОВ - Ой, если можно в эфире сказать, чем я занимался в детстве, да ну. В ПТУ так в ПТУ. Не хотел бы углубляться в собственный дневник. Не было этого. Такого прессинга и давления не было. Может быть, у нас была нормальная такая заводская школа, у нас в жизни было понятие двора. А сейчас нет. Где сейчас…
О. ЖУРАВЛЕВА – Ваше поколение всю в армию призывалось или можно было откосить при помощи института.
Д. МУРАТОВ - Я шел служить уже после университета в армию. Сразу после пятого курса тут же. Не офицером, рядовым, потом сержантом. Так вот, жизнь на цыпочках. Перегрузка статусом. Ориентир на успех любой ценой, который требуют с одной стороны, и школьное давление с другой стороны. Потом мне говорит один замечательный директор школы, которого я очень люблю, вот два директора. Я разговаривал с двумя директорами. Один мне говорит, ну в каждой школе должен быть психолог. Но здесь психолог получается один на несколько сотен. Невозможно. Невозможно. А другой директор школы мне говорит, что я за сегодняшний вечер получил 42 инструктивных бумаги из органов образования. Я не могу, вот у меня есть шестиклассник, с которым я должен поговорить. Он у меня записан красными буквами, но лежит 42 бумаги. Полученных за вечер, которыми мы должны отмахнуться от терроризма и проявлений вот подобных вещей. В результате возникает то, что Дима Быков называет всеобщая невротизация. На психологов денег нет. Школы субсидируются один раз в год. Без психологов ничего не получится.
О. ЖУРАВЛЕВА – То есть вы считаете, что даже вполне такие стабильные родители, неасоциальные они могут упустить дебют шизофрении или чего-то еще.
Д. МУРАТОВ - Конечно, в точку. Хорошо сказано. Сгущается неизвестно что. Это же непознанные процессы. Когда человек строит свои планы, он понимает, что уже нет этой советской жизни, про которую, Оль, ты вспомнила. Когда было понятно, вот школа, или ПТУ или институт, распределение там, здесь, 120-170-180, дай бог под конец 220, член политбюро – 600. И все. Все же самому. Со всех сторон могут быть насмешки, тебя могут выставить в социальные сети в смешном виде. К тебе могут приклеить кличку, от которой ты уже не отклеишься, потому что она пошла гулять по всем аккаунтам. Моментально создаются и распадаются репутации. Мы не представляем, в какой информационной среде живет ребенок. Конечно, именно сейчас… У нас в школах не было психологов. Не было. Но у нас были…
О. ЖУРАВЛЕВА – У нас гнобили в школе.
Д. МУРАТОВ - Было.
О. ЖУРАВЛЕВА – У нас погибали дети в школе. Тоже было.
Д. МУРАТОВ - У тебя?
О. ЖУРАВЛЕВА – 1980-е годы, за что купила, за то продаю.
Д. МУРАТОВ - А вот сейчас, когда эти перегрузки, эта невротизация, без психологов не обойдемся. То же самое. Но кто идет в школу на эту ставку охранника. На 16 тысяч рублей. Ну кто. Вот и все.
О. ЖУРАВЛЕВА – Дмитрий, по-моему, те же московские установки по поводу ЧОПов, которые обслуживают школы, там совершенно четко человек не вооружен и не готов к борьбе с какими-то экстремальными ситуациями. Просто может не пустить бабушку или папу или прохожего.
Д. МУРАТОВ - Оль, 42 бумаги это должно быть искоренено абсолютно. Вот прекратить давить с двух сторон на ребенка с родительской и со школьной стороны, когда каждый учитель считает необходимым… Я разговаривал с Женей Бунимовичем. Он говорит мне, я могу сейчас цифры немножко спутать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Это уполномоченный по правам ребенка в Москве.
Д. МУРАТОВ - Да. Мы говорили не в связи с этой ситуацией, а раньше, месяц, наверное, назад.
О. ЖУРАВЛЕВА – Вот, кстати, кто должен озаботиться вопросом публикации этих самых сведений.
Д. МУРАТОВ - Он-то озабочен. Слава богу, есть у нас человек на своем месте. Он мне говорит, что если школьник будет делать все задания, которые ему дают, у него должно быть в сутках более 26 часов. А если он их не делает, значит, он должен научиться врать и говорить, что он забыл, не выучил, ты же помнишь все эти фразы. И он начинает жить вот этой жизнью, которая называется сшибкой между внутренними убеждениями и внешними обстоятельствами. Ребенок уже должен научиться отказывать в школе учителям. Это же тоже надо понять. Он должен сказать, да, вам нравится ваш предмет, но я не буду заниматься, например, биологией, я буду заниматься литературой. Позвольте я больше времени буду уделять тому, с чем я связываю свою жизнь, во всяком случае, к 9-му классу очень многие из нынешних современных школьников с этим конечно же, они уже даже во многих школах не школьники, а студентами называются. Они конечно определяются.
О. ЖУРАВЛЕВА – Ну, возвращаясь к той теме, от которой мы оттолкнулись. Действительно что-то меняется в обществе. У нас же ведь не было никогда такого.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что…
О. ЖУРАВЛЕВА – Что в Америке происходит, там видимо, невротизация уже давно существует. И охранники неправильные и психологов не хватает.
Д. МУРАТОВ - Честно говоря, я не знаю, как устроены американские школьники. Я не разговаривал с американскими, я не знаю, что такое у них синдром десятиминутной славы. Я не знаю, почему до того как придти в школу стрелять, они подписывают контракт с издательствами и с телекомпаниями и те ждут от них чего-то. Я не знаю, как это устроено и как это происходит. Про нас для меня эти причины, которые Лукьянова, Бунимович и два уважамейших директора школы мне рассказали, они мне представляются очень важными. И очевидными. Вот собственно так.
О. ЖУРАВЛЕВА – Спасибо большое. Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты»…
Д. МУРАТОВ - И последнее слово, мы должны все внимательно услышать последнее слово тех, кто выступает в суде по Болотному делу. 21-го приговор. И никакая Олимпиада не может отменить то, что мы будем про это писать, говорить и помнить. А многим лидерам оппозиции в укор, что они не были на шествии в поддержку узников.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что люди, которые ничего не видели из того, что там построили, сами себя заводят и блажат. Я был и видел, что там сделали. Я сейчас не говорю про управление делами товарища Лещевского. Который получал откаты за постройки. Я говорю про других людей, про рабочих из Иркутска, Челябинска, из Свердловска. Про архитекторов челябинских, которые строили потрясающие сооружения в нижнем кластере. Я считаю, что этот гогот туповатый, мнимое остроумие, этот стеб стадный он не делает чести тем, кто это делает. Я буду болеть за нашу сборную, вообще за то, что это происходит. Даже пушки замолкали, ну что же мы не можем хотя бы, принимая гостей, придержать язык. Ты фотографируешь, гардина упала, ну прибей ты гардину, ну приложи ты руки. Ты видишь люк незакрытый на очень симпатичной, кстати всеми признано набережной, ну закрой ты этот люк, а потом сфотографируй. Сделай две фотографии. Одна – люк открыт, вторая – а вот это я его закрыл. Я согласен с моим старым товарищем Василием Уткиным, который говорит, ну все уже гости приехали на день рождения, хорош хамить. Вот эта смелость блогерская вам не кажется, Оля, начинает вызывать какое-то всеобщее раздражение.
О. ЖУРАВЛЕВА – Так вот хочется понять количество раздраженных и количество раздраженных раздраженными.
Д. МУРАТОВ - Отражение отражателя от отражаемого. Слушайте, надо же болеть, ну приехал Дацюк, приехал ломаный-переломаный Овечкин, ну каждое наше слово на самом деле сейчас касается не тех, кто там чего-то пилил или недопилил, оно сейчас касается рабочих, строителей, которые это сделали и спортсменов, которые приехали биться. По статистике на самом деле только 10% спортсменов имеют шанс участвовать в трех Олимпиадах, только 20% в двух, а для большинства в принципе единственная возможность. Ну, надо в общем, как-то уважать наших гостей и любить не власть, а страну уж точно. И вот эта блогерская скорость она обесценивается скоростной безответственностью. Вот они эту жизнь воспринимают как черновик. Если, например, меня хотят вычеркнуть после того, что я сказал в поддержку Олимпиады и особенно я хочу сказать про параолимпийские игры. Эти люди вообще герои. Они не только в спорте одерживают победу, они изменили свою судьбу. Эти люди, которые приедут после олимпийских игр на параолимпийские игры. Вот стебаться над ними вообще я вам хочу сказать это негодяйское уродство. Если меня после этого хотят вычеркнуть из списка либералов…
О. ЖУРАВЛЕВА – Борцов с режимом.
Д. МУРАТОВ - Плевать. Пускай вычеркивают, я с ними даже, Оль, мы с вами говорили до эфира, нас вечно должны записать, распределить уже какую-то нашу роль. Вот эти за Олимпиаду, эти против. А я за Дацюка. Вот что мне теперь делать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Есть же вполне осмысленный ряд претензий, который ко всяким стройкам в России относится. И в частности меня сегодня, честно говоря, потряс вопрос перед эфиром, в котором было сформулировано так, что Олимпиада приведет к массовому голоду населения. Потому что деньги потрачены огромные, мы бы на эти деньги жили не тужили, а теперь все.
Д. МУРАТОВ - Я соглашусь вот с чем. Что в принципе философия понтов, философия больших понтов, которую государство должно предъявить, это не моя философия и мне кажется она абсолютно философия понта и предъяв международных, она неправильная. Но уже построили, уже сделали. Мы на протяжении всего этого времени писали о том, что как делают, что делают, как охраняют и не охраняют природу, но теперь, когда приехали гости, надо велком, надо соль с буханкой и нужно перестать себя делать посмешищем. Все время, кстати, распространяя фейки. Я сейчас не про цены на строительство метродороги. А про то, что желтая вода оказалась фейком. Два унитаза оказалось фейком. Но с какой злорадной завистью, с каким-то ощущением все это перепостивается, эти копипастеры перепостов, которые хотят вот чего-то, они хотят плохого не власти, а народу. Они вот эту грань перешли и никак не могут этого понять. Ну чего Ахматова говорила «я с народом», и они бы могли.
О. ЖУРАВЛЕВА – «Муратов, вас запугали или ублажили».
Д. МУРАТОВ - Ой, особенно…
О. ЖУРАВЛЕВА – «Что вы говорите про Олимпиаду, вы уже забыли про то, какой ценой», - Сергей из Челябинска.
Д. МУРАТОВ - Особенно Сергей меня сейчас запугал. Что меня пугать. Вот мы выпустили номер к нашему огромному счастью. Мы во время Олимпиады думаете не будем писать про то, что будет приговор по Болотной. И не будем печатать последнее слово болотников. Будем. Конечно. И мы ничего не забыли, и ничего нас не запугали. Но вот мы выпустили номер, Леша Поляковский, который, кстати, с Болотной репортажи ведет, отличный номер. Олимпийская сборная человечества. Специальный выпуск.
О. ЖУРАВЛЕВА – Лучшие олимпийцы всех времен и народов.
Д. МУРАТОВ - Да. «Освободите полосу, Ови взлетает». Правильно. «Освободите полосу. Ови взлетает».
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы тут должны прерваться. У нас в студии главный редактор Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты» со своим «Особым мнением». Мы вернемся, никуда не уходите.
НОВОСТИ О. ЖУРАВЛЕВА – Снова с вами программа «Особое мнение». Дмитрий уже ответил на вопрос, будет ли он смотреть Олимпиаду.
Д. МУРАТОВ - Буду.
О. ЖУРАВЛЕВА – Или предпочтет объявить ей бойкот. Бойкот уж точно не объявит.
Д. МУРАТОВ - Буду смотреть и болеть буду.
О. ЖУРАВЛЕВА – Но вы своим выступлением об Олимпиаде уже забросили несколько удочек на другие темы. Что можно говорить, а что нельзя. Что есть такая ситуация, при которой такие вещи делать нехорошо. Что касается «Дождя». Были совершенно четкие высказывания по поводу того, что да, закрывать канал нельзя, но вопрос неприличный, нехороший, недостойный. И обсуждение судьбы «Дождя» идет параллельно с обсуждением того, удобно ли задавать такие вопросы, не обидно ли это. Кстати про памятник, который вызвал возмущение, что попал в рейтинг уродливых памятников CNN, тоже пошла огромная волна. Можно делать все, что угодно, но есть святые вещи, которые трогать нельзя. Это действительно так? В случае с Олимпиадой получается, что да.
Д. МУРАТОВ - Оль, я про Олимпиаду все сказал. Более того, параолимпийцев мы будем еще и поддерживать всячески в газете. Мы будем участвовать в этом, представлять их. Теперь о том, что можно говорить, а что нельзя. Я думаю, что у нас уже можно регистрировать общество жертв телевизора. У нас все страшно чувствительные. На что ни скажи, мы тут же начинаем обижаться, кукситься, принимать сразу в трех чтениях законы и бежать жаловаться. А еще президенту, для которого Пискаревское кладбище является чрезвычайно важной трагичной жизнью его личной судьбы, мы знаем, что в блокаду погиб брат. В это время подсовываться с соответствующим комментарием опрос с сайта телекомпании «Дождь» это на самом деле интриганство, получается, что у нас святые вещи защищают негодяи. Это никуда не годится. Дальше, на что обиделись, я кстати говоря на сегодняшний день не очень понимаю позицию самого «Дождя». Синдеева сказала, что она принесла свои извинения за некорректный вопрос, и на этом она считает все исчерпанным. И после этого понеслось. Уже извиняются каждую секунду. А ведь на самом деле это очень сложная, очень важная вещь. У нас Александр Рубцов напечатал, на мой взгляд, блестящий материал, который ввел новое словечко, его можно произносить в эфире. От слова пиар. Пиарасы. Вот эти пиарасы на теме блокады тяжелейшей трагичнейшей теме на самом деле сейчас пытаются показать не горе блокады, а непогрешимость власти во всех ее видах. Я вот завтра буду разговаривать, надеюсь, у нас ничего не сорвется вместе с Дмитрием Быковым, с Даниилом Александровичем Граниным. Мы напечатали потрясающий его текст, фрагмент книги «Человек не отсюда» о ромовых бабах. Как гигантские цеха работали на номенклатуру Ленинграда, делая пирожные. Ромовые бабы. И он сказал, есть такая фотография, ее снимал ТАССовский фотограф, мы нашли, и напечатали ее. И не надо сейчас говорить про непогрешимость власти. И не надо говорить про то, что она все сделала для спасения жизни людей, которые остались без еды и хлеба. Я хочу сказать, я пробовал блокадный хлеб, наш собкор Нина Петлянова питерский, по просьбе редакции по рецептам блокады Юрий Михайлович Рост, кстати, он работает у нас на Олимпиаде великий Рост вместе с Володей Мозговым работает, мы серьезные кадры туда послали. Так вот, они взяли этот рецепт того пекаря блокады, о которой писал Рост, и в тех же цехах по этому рецепту спекли десяток или полтора десятка буханок. Которые мы раздали питерским и московским школьникам. И в редакции у нас одна буханка такая хранится. Вот это надо так ощущать, а не вести себя как пиарасы и опять показывать про непогрешимость власти. Я бы еще к этому одно слово добавил. Вот ровно так, как подали вдруг за 13 минут шесть сразу заявлений в один и тот же суд в Питере на «Дождь». Наш корреспондент питерской газеты Александра Гармажапова, она часто у вас в эфире появляется, они подали в суд точно также же заявление зеркальное на депутата питерского законодательного собрания от «Единой России» Елену Рахову. Я хочу сказать, что она назвала, выступая с трибуны тех жителей Ленинграда, которые менее 4 месяцев были в блокаде – недоблокадниками. Ну слушайте, ну людоеды же. Вот мы подали на нее в суд.
О. ЖУРАВЛЕВА – Подождите, это не та же история со слишком большим сердцем, слишком тонким. Когда реагируем на все. Вышла женщина, сказала глупость. Ну чего ее теперь под суд.
Д. МУРАТОВ - Я не верю вам, Оля, что в «Единой России» могут быть глупцы. Вы сейчас сказали вещь какую-то чрезвычайно, она потрясет страну. Так вот, госпожа Елена Рахова сказала, что надо сэкономить средства на выплату, не платить 3 тысячи блокадных рублей и назвала их недоблокадниками. Когда это делает частная, ориентированная на молодую аудиторию компания в неком опросе это одно, когда выступает депутат законодательного собрания города, с трибуны, это означает у них реально такое сознание. Я хочу заметить, что вообще чиновники за последнее время отличились. Говорят, что он очень хороший онколог доктор Поляков, главный детский онколог Минздрава, но он говорит, что слушайте, если вы людей, которых он считает неизлечимыми, он называет их инкурабельными, то есть неизлечимыми детьми, везете лечить за границу, то это наносит непоправимый ущерб нашему здравоохранению, дискредитируя отечественную медицину. И говорит, мне такие случаи неизвестны. Мы связываемся с Чулпан Хаматовой…
О. ЖУРАВЛЕВА – Ее блог был на сайте «Эхо Москвы», она перечислила имена.
Д. МУРАТОВ - А вот у нас дополнительные имена. Цолак Мнацаканян, Денис Александрович, Аня Вапрова, Настя Терлецкая. Это все люди, которые были спасены. Но вот почему же они позволяют себе государственные служащие, депутаты.
О. ЖУРАВЛЕВА – У вас есть ответ, почему?
Д. МУРАТОВ - Знаете, они думают, что они выполняют гигантскую миссию по обслуживанию государства, а не людей. Они спутали, чей они сервис. Они обслуживают власть, потому что им нравится, про Полякова не знаю, но эта-то точно. Или зам. Калины в Москве. По-моему, Герасимов. Директор образования. Ему говорят, что не хватает мест в яслях, а он отвечает, а вы когда двоих детей рожали, вообще думали об этом. Ну ничего себе. Ну надо сделать себе сэппуку, это особый вид отставки.
О. ЖУРАВЛЕВА – Японский вид отставки.
Д. МУРАТОВ – Сэппуку. Извиниться прилюдно и сказать, ребят, ну не подумал. У нас есть одна политика, что надо повышать рождаемость, что в стране не хватает людей. У нас большая смертность.
О. ЖУРАВЛЕВА – Я поняла, за что ратует Дмитрий Муратов. За то, что если уж извиняться…
Д. МУРАТОВ - Чтобы за базар все отвечали.
О. ЖУРАВЛЕВА – Да, чтобы извинялись все. Каждый, кто сказал. Кто написал про абажуры, кто станцевал на солее и так далее.
Д. МУРАТОВ - И не появлялось поколение отключателей всего от сетей снова у нас по деловым предложениям. Никто же в это конечно не поверил. Зачем компании Билайн, я с первого дня абонент Билайна. Мне неловко, правда неловко. Но когда говорит директор Билайна, что мы не будем ничего отключать, а на следующий день говорит, вы знаете, я поторопился с предыдущим заголовком. Сэппуку.
О. ЖУРАВЛЕВА – Вы какой-то кровожадный. Вы говорите про людоедов, а сами кровожадные какие-то вещи.
Д. МУРАТОВ - Но я же имею в виду, что нужно за репутацию, за свои слова отвечать и действительно извиняться.
О. ЖУРАВЛЕВА – Хорошо, тогда ответьте мне на несколько простых вопросов. «Дождю» было, за что извиняться по вашему внутреннему ощущению.
Д. МУРАТОВ - «Дождь» счел нужным извиниться, и он это сделал и хорошо сделал. Но дальше уже продолжать…
О. ЖУРАВЛЕВА – Вы бы на месте Синдеевой в этой ситуации извинились бы?
Д. МУРАТОВ - Нет, я могу ставить себя на место коллег. Это не очень корректно. Я кстати и не видел передачу.
О. ЖУРАВЛЕВА – В общем, ушел от ответа.
Д. МУРАТОВ - Ушел да, потому что я не знаю, что ответить. Я просто хочу сказать, что меня тоже задел, выступает Чубарьян и рассказывает про стандарты единого нового учебника истории. Возникает реплика о том, что многие народы Восточной Европы нас обвинили в том, что мы оккупировали территории, там проявилась наша диктатура. И президент Путин, который там находится, говорит: а что, было бы лучше, если ли Гитлер оккупировал Восточную Европу. Ну ведь…
О. ЖУРАВЛЕВА – Тоже вопрос сложный.
Д. МУРАТОВ - Тоже вопрос. Но никто же не оскорбился и не завелся. Мне кажется, я не знаю, как бы я сформулировал вопрос, понимаете, это не очень хорошо, когда например, Синдеева будет объяснять мне, какой ставить заголовок, а я буду говорить, как бы я отредактировал вопрос. Поэтому я не ушел от вопроса, я просто не хочу даже близко на него отвечать. Это наши разные компетенции. Но абсолютно точно, что мы очень много и серьезно узнали о блокаде. Я думаю, что многие прочитали Дмитрия Орешкина, я думаю, что многие прочитали у нас ромовых баб, фрагмент Д. А. Гранина, хотя сам Гранин, насколько я знаю, категорический противник подобных опросов и подобных постановок. А что мы будем с Виктором Петровичем Астафьевым. Оль, у меня к тебе простой вопрос.
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы с вами точно ничего не будем делать с Астафьевым.
Д. МУРАТОВ - Оль, а если бы сейчас, вот мы печатали его письма. Мы первыми напечатали письма фронтовика, величайшего русского писателя Виктора Петровича Астафьева. Где он говорит, что Сталин за победу сжег народ в огне войны. Ну что делать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Да я-то в общем согласна.
Д. МУРАТОВ - А вот так познается история. Нельзя ее бояться, нельзя ее ставить на службу действующей власти. Когда…
О. ЖУРАВЛЕВА – Но вы же понимаете, что это невозможно.
Д. МУРАТОВ - Это наука. Наука фактов. А нельзя ее превращать в идеологию.
О. ЖУРАВЛЕВА – А учебники истории можно ставить на службу государству. Это же дети.
Д. МУРАТОВ - Мне нравится двухтомник под редакцией профессора Зубова, подготовленный в МГИМО, учебник современной истории. По-моему, потрясающе интересный учебник. В нем есть удивительный новый подход, это коллектив серьезнейших авторов. Где они не выбрасывают из истории этическую составляющую. И очень много измеряют этим. Поступки Ивана Грозного, поступки Петра. Например, тот же Гранин в своей книге потрясающей книжке, всем очень советую, Лениздат ее издал маленьким тиражом. Он говорит, что Петр на каком-то этапе и Пушкин это понял, когда писал воспоминания о Петре, своего Петра документального, он понял, что кнутом и мечом немного достигнешь и Петр начал сотрудничать с теми, кого до этого карал. Это потрясающе интересные инновации, которые там найдены.
О. ЖУРАВЛЕВА – По поводу единого учебника истории вы все-таки считаете, что должен быть единый, но правильный или должны быть разные.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что конечно, должен и может быть выбор. У нас всегда было во всех науках была, например, филологическая ленинградская школа, куйбышевская школа и московская филологическая. Можно было иметь все три.
О. ЖУРАВЛЕВА – Тогда вырастут разные патриоты. В разных школах. Но мы продолжим этот разговор.
Д. МУРАТОВ - Патриоты это образованный человек, вот в чем дело.
О. ЖУРАВЛЕВА – Мы продолжим этот разговор обязательно.
Д. МУРАТОВ - Поэтому пускай читают все.
О. ЖУРАВЛЕВА – И вы пока читайте, мы вернемся через несколько минут.
НОВОСТИ О. ЖУРАВЛЕВА – И снова с вами программа «Особое мнение». Вы уже сами вышли на школьную тему и воспитание. Так мы уже к этому пришли. По поводу учебников. Очень много в последние дни говорилось о том, что на детях проявляются наши грехи, наше вранье. Все это было связано с ЧП в школе со стрельбой, убийством произошедшим. И некоторые наши слушатели считают, что это повод для журналистского расследования. Потому что неизвестно, кем являются родители мальчика-убийцы, в прессе разноречивая информация, не пора ли провести расследование, - пишет один из наших слушателей Бор-Абра. У меня по этому делу несколько вопросов. И журналистских тоже. Во-первых, почему-то появились фотографии…
Д. МУРАТОВ - Совсем не того.
О. ЖУРАВЛЕВА – Во-первых, несовершеннолетнего, замешанного в преступлении.
Д. МУРАТОВ - Ну как это так. Ну есть же закон о защите персональных данных. Его не надо соблюдать, как мне кажется в отношении чиновников, они подвержены большему общественному вниманию, но в отношении ребенка.
О. ЖУРАВЛЕВА – По-моему, есть закон, который запрещает публиковать фото несовершеннолетнего и фамилию его.
Д. МУРАТОВ - Прямо запрещает. И внятно. Нет, все желтые патриотические издания, а все издания желтые всегда патриотические, напечатали фотографию…
О. ЖУРАВЛЕВА – Какого-то мальчика.
Д. МУРАТОВ - Который потом сказал, слушайте, дело в том, что я не убийца. А после того как напечатали эту фотографию, еще около 100 фейковых аккаунтов было открыто, как бы от лица этого убийцы с размещением его фотографии. Вот на что надо обижаться-то.
О. ЖУРАВЛЕВА – Подождите. А как в этой ситуации, кто должен подавать в суд или писать заявление в прокуратуру.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, здесь никто не будет подавать в суд и писать заявление в прокуратуру. Все-таки должны быть кроме заявлений в прокуратуру или по каждому чиху нового закона ГД сейчас запретить игры, оружие, школы. Лучше вообще конечно закрыть роддома, тогда вообще все нормально будет. Надо какие-то вещи, чтобы были саморегулируемыми. Я думаю, что по этому поводу профессиональное сообщество может на себя и Роскомнадзор может само на себя отреагировать. Есть все для этого полномочия. Просто у Роскомнадзора, без всякого заявления со стороны потрясенных родителей, или самого этого малолетнего…
О. ЖУРАВЛЕВА – А вы-то как видите эту историю? Мне показалось немножко странным, что очень многие комментаторы, не скажу журналисты, а люди, которые обсуждали, упирали на те сведения, которые были в разнообразной прессе, то, что вот это семья чекистов, вот они еще и православные. Вот теперь-то все понятно. Вам что-нибудь понятно? Хотя сегодня были опровержения, что родители и иные родственники вроде бы не имеют никакого отношения к силовым структурам. Но мы не знаем как на самом деле.
Д. МУРАТОВ – Помните, когда был трагичный случай с расчленением одним демократически настроенным человеком одной демократически настроенной блогерши, и с ее последующим поиском, огромное количество, свора набросилась, что типа все люди, которые белоленточники все они потенциальные расчленители жен. Вот когда сейчас накинулись точно также, не обладая никакой информацией, а перепостивая друг друга, это вещи абсолютно одного порядка. Суть здесь этой ситуации совсем в другом. Вот у нас Ира Лукьянова сделала прекрасный текст, говорит, как живет современный школьник. Она работает в школе. Она занимается психологией, она отличный лингвист, она преподает. Она настоящий писатель. Она говорит, современного школьника – жизнь на цыпочках. С одной стороны родители требуют от ребенка успешности. У них советский опыт, по которому золотая медаль является беспрекословной ценностью, хотя сейчас она не имеет никакого…
О. ЖУРАВЛЕВА – Уже не имеет никакой ценности.
Д. МУРАТОВ - Конечно, серьгу из нее можно сделать. Никакой ценности. С другой стороны каждый учитель считает необходимым сказать, что его предмет самый главный. И школьник начинает находиться между молотом и наковальней. Между ожиданием от перегрузки статусом, которое хотят от него родные и близкие…
О. ЖУРАВЛЕВА – А разве в вашем детстве этого не было? Будешь плохо учиться, пойдешь в ПТУ.
Д. МУРАТОВ - Ой, если можно в эфире сказать, чем я занимался в детстве, да ну. В ПТУ так в ПТУ. Не хотел бы углубляться в собственный дневник. Не было этого. Такого прессинга и давления не было. Может быть, у нас была нормальная такая заводская школа, у нас в жизни было понятие двора. А сейчас нет. Где сейчас…
О. ЖУРАВЛЕВА – Ваше поколение всю в армию призывалось или можно было откосить при помощи института.
Д. МУРАТОВ - Я шел служить уже после университета в армию. Сразу после пятого курса тут же. Не офицером, рядовым, потом сержантом. Так вот, жизнь на цыпочках. Перегрузка статусом. Ориентир на успех любой ценой, который требуют с одной стороны, и школьное давление с другой стороны. Потом мне говорит один замечательный директор школы, которого я очень люблю, вот два директора. Я разговаривал с двумя директорами. Один мне говорит, ну в каждой школе должен быть психолог. Но здесь психолог получается один на несколько сотен. Невозможно. Невозможно. А другой директор школы мне говорит, что я за сегодняшний вечер получил 42 инструктивных бумаги из органов образования. Я не могу, вот у меня есть шестиклассник, с которым я должен поговорить. Он у меня записан красными буквами, но лежит 42 бумаги. Полученных за вечер, которыми мы должны отмахнуться от терроризма и проявлений вот подобных вещей. В результате возникает то, что Дима Быков называет всеобщая невротизация. На психологов денег нет. Школы субсидируются один раз в год. Без психологов ничего не получится.
О. ЖУРАВЛЕВА – То есть вы считаете, что даже вполне такие стабильные родители, неасоциальные они могут упустить дебют шизофрении или чего-то еще.
Д. МУРАТОВ - Конечно, в точку. Хорошо сказано. Сгущается неизвестно что. Это же непознанные процессы. Когда человек строит свои планы, он понимает, что уже нет этой советской жизни, про которую, Оль, ты вспомнила. Когда было понятно, вот школа, или ПТУ или институт, распределение там, здесь, 120-170-180, дай бог под конец 220, член политбюро – 600. И все. Все же самому. Со всех сторон могут быть насмешки, тебя могут выставить в социальные сети в смешном виде. К тебе могут приклеить кличку, от которой ты уже не отклеишься, потому что она пошла гулять по всем аккаунтам. Моментально создаются и распадаются репутации. Мы не представляем, в какой информационной среде живет ребенок. Конечно, именно сейчас… У нас в школах не было психологов. Не было. Но у нас были…
О. ЖУРАВЛЕВА – У нас гнобили в школе.
Д. МУРАТОВ - Было.
О. ЖУРАВЛЕВА – У нас погибали дети в школе. Тоже было.
Д. МУРАТОВ - У тебя?
О. ЖУРАВЛЕВА – 1980-е годы, за что купила, за то продаю.
Д. МУРАТОВ - А вот сейчас, когда эти перегрузки, эта невротизация, без психологов не обойдемся. То же самое. Но кто идет в школу на эту ставку охранника. На 16 тысяч рублей. Ну кто. Вот и все.
О. ЖУРАВЛЕВА – Дмитрий, по-моему, те же московские установки по поводу ЧОПов, которые обслуживают школы, там совершенно четко человек не вооружен и не готов к борьбе с какими-то экстремальными ситуациями. Просто может не пустить бабушку или папу или прохожего.
Д. МУРАТОВ - Оль, 42 бумаги это должно быть искоренено абсолютно. Вот прекратить давить с двух сторон на ребенка с родительской и со школьной стороны, когда каждый учитель считает необходимым… Я разговаривал с Женей Бунимовичем. Он говорит мне, я могу сейчас цифры немножко спутать.
О. ЖУРАВЛЕВА – Это уполномоченный по правам ребенка в Москве.
Д. МУРАТОВ - Да. Мы говорили не в связи с этой ситуацией, а раньше, месяц, наверное, назад.
О. ЖУРАВЛЕВА – Вот, кстати, кто должен озаботиться вопросом публикации этих самых сведений.
Д. МУРАТОВ - Он-то озабочен. Слава богу, есть у нас человек на своем месте. Он мне говорит, что если школьник будет делать все задания, которые ему дают, у него должно быть в сутках более 26 часов. А если он их не делает, значит, он должен научиться врать и говорить, что он забыл, не выучил, ты же помнишь все эти фразы. И он начинает жить вот этой жизнью, которая называется сшибкой между внутренними убеждениями и внешними обстоятельствами. Ребенок уже должен научиться отказывать в школе учителям. Это же тоже надо понять. Он должен сказать, да, вам нравится ваш предмет, но я не буду заниматься, например, биологией, я буду заниматься литературой. Позвольте я больше времени буду уделять тому, с чем я связываю свою жизнь, во всяком случае, к 9-му классу очень многие из нынешних современных школьников с этим конечно же, они уже даже во многих школах не школьники, а студентами называются. Они конечно определяются.
О. ЖУРАВЛЕВА – Ну, возвращаясь к той теме, от которой мы оттолкнулись. Действительно что-то меняется в обществе. У нас же ведь не было никогда такого.
Д. МУРАТОВ - Я думаю, что…
О. ЖУРАВЛЕВА – Что в Америке происходит, там видимо, невротизация уже давно существует. И охранники неправильные и психологов не хватает.
Д. МУРАТОВ - Честно говоря, я не знаю, как устроены американские школьники. Я не разговаривал с американскими, я не знаю, что такое у них синдром десятиминутной славы. Я не знаю, почему до того как придти в школу стрелять, они подписывают контракт с издательствами и с телекомпаниями и те ждут от них чего-то. Я не знаю, как это устроено и как это происходит. Про нас для меня эти причины, которые Лукьянова, Бунимович и два уважамейших директора школы мне рассказали, они мне представляются очень важными. И очевидными. Вот собственно так.
О. ЖУРАВЛЕВА – Спасибо большое. Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты»…
Д. МУРАТОВ - И последнее слово, мы должны все внимательно услышать последнее слово тех, кто выступает в суде по Болотному делу. 21-го приговор. И никакая Олимпиада не может отменить то, что мы будем про это писать, говорить и помнить. А многим лидерам оппозиции в укор, что они не были на шествии в поддержку узников.
Комментариев нет:
Отправить комментарий