Аукционист Бердж рассказывал, как в 1990 году был продан известный холст Ван Гога «Портрет доктора Гаше».
Продан за $82,5 миллиона, и на все торги понадобилось менее трех минут, что явилось рекордно малым временем за период существование аукционов такого уровня.
Аплодисменты в зале торгов не утихали в течении пяти минут.
«Единственное чувство, которое я тогда испытывал, было глубочайшее отвращение», вспоминает Бердж. «Я даже серьезно думал о том, чтобы уйти прочь, потому что вся эта публика в зале аплодировала не Ван Гогу, не его полотну и не искусству вообще. Они аплодировали деньгам.»
Но речь, собственно, не о том, зачем и для чего люди отдают сумасшедшие деньги за холст на подрамнике или бронзовую отливку покрытую патиной или еще за что-нибудь маловразумительное, но статусное, престижное, редкое и сулящее прибыль в дальнейшем.
Кто собирал когда-нибудь марки, спичечные этикетки, гашеные конверты или привозил из археологических экспедиций окаменевший кал питекантропа, тот, в общем. может понять человека, отдавшего полста миллионов долларов за «Банку супа Кэмпбелл».
Разница между первыми и вторыми лишь в количестве денег, которые они могут себе позволить заплатить за предмет своего увлечения.
Так вот речь не о деньгах.
Речь о восприятии и толковании неких объектов, как предметов искусства.
Дело это тонкое, скользкое, темное и непредсказуемое.
Чаще всего, обычная вкусовщина замешанная все на тех же деньгах.
Ну и коли уж объекты по тем или иным причинам все же были причислены к предметам искусства, то, как каждый уважающий себя арт-объект, они должны иметь свою цену, то есть стоимость, выраженную в количестве цифр на банковском чеке.
Энди Уорхолл
Банка супа Кэмпбелл
Упомянутая «Банка супа Кемпбелл» в действительности стоит не дороже тех денег, что были потрачены на холст и краски.
Ну можно было еще от щедрот и широты души положить сверху червонец автору на опохмелку, тем более, что он в ней нуждался.
Несмотря на это, какой-то расчетливый миллиардер выложил за эту «картину» 23,9 миллиона долларов.
Виллем де Кунинг
Женщина III
«Женщина III» Виллема де Кунинга по-доброму должна бы лишь окупить месячное пребывание Виллема в специализированном реабилитационном центре для альтернативно одаренных.
Но миллиардер Стивен Коэн прикинул хрен к носу и отвалил за нее 137,5 миллионов долларов.
Правда, не самом художнику, что, видимо, и объясняет тот факт, что автор так и не смог вылечиться от алкоголизма.
Марк Ротко
Белый центр
Марк Ротко. «Белый центр». Тут я теряюсь, ибо сказать об этом полотне абсолютно нечего.
Озвучу лишь сумму, за которую эта картина была продана на Сотбис — 72,8 миллиона долларов.
Энди Уорхол
Зеленая автокатастрофа
Или, скажем, «Зеленая автокатастрофа» все того же Энди Уорхола, ушедшая с аукциона Кристи за 71,72 миллиона долларов.
Не думаю, что среди обычных ценителей прекрасного набралось бы много желающих повесить ее, положим, в прихожей. То есть, если приплатить хотя бы четверть от аукционной цены, тогда многие согласились бы, но и то после тяжелой внутренней борьбы между жабой-душительницей и робким чувством прекрасного.
Фрэнсис Бэкон
Автопортрет
Автопортрет Фрэнсиса Бэкона. Это, наверное, очень концептуально и как там еще принято изъясняться среди искусствоведов. Полотно говорит о художнике больше, чем самая подробная история болезни. Продана на аукционе Кристи за $33 млн.
Фрэнси Бэкон
Штудия к портрету папы Иннокентия Х
За «Штудию к портрету папы Иннокентия Х» того же Фрэнсиса Бэкона на Сотбис выложили 52.7 миллиона баксов. Хотя должны были бы предать анафеме и вчинить иск на ту же сумму.
Джаспер Джонс
Фальстарт
Джаспер Джонс. «Фальстарт» Продан за 80 миллионов долларов. Дороговато даже для такого пестрого и яркого паласа.
Пол Дж. Поллок
№5
Еще один пример дизайна для ковра, Пол Дж. Поллок, работа под скромным названием «№ 5». Куплена за нескромные $140 миллионов.
Малевич
Супрематическая композиция
Малевич. «Супрематическая композиция». Очень хороша в качестве эскиза гобелена для столовой. Цена за гобелен — $60 миллионов.
Пабло Пикассо
Обнаженная на фоне бюста и зеленых листьев
Пабло Пикассо. «Обнаженная на фоне бюста и зеленых листьев». На аукционе Кристи за нее отдали 104,17 миллиона долларов. Оно и понятно, Пикассо, такой же бренд, как Apple.
Вообще же чаще всего платят за миф, за легенду, за раскрученную нахрапистость, оригинальничание и расчетливый эпатаж.
Это имеет отношение к искусству коммерции, но не к Искусству.
Поэтому, неинтересно.
Вот одна из моих любимых работ: «Пшеничное поле». Ван Гог. Тоже была продана и куплена за несмешные деньги.
Ван Гог
Пшеничное поле
А ниже, две фотографии , сделанные айфоном и не стоящие ничего, но от этого не менее интересные.
Так что, когда речь заходит об искусстве, неважно, массовом, элитарном, доступном для всех или понятном узкому кругу посвященных, то говорят не об искусстве как таковом. Говорят о деньгах, амбициях, брендах и моде.
Скучно, девушки.
Продан за $82,5 миллиона, и на все торги понадобилось менее трех минут, что явилось рекордно малым временем за период существование аукционов такого уровня.
Аплодисменты в зале торгов не утихали в течении пяти минут.
«Единственное чувство, которое я тогда испытывал, было глубочайшее отвращение», вспоминает Бердж. «Я даже серьезно думал о том, чтобы уйти прочь, потому что вся эта публика в зале аплодировала не Ван Гогу, не его полотну и не искусству вообще. Они аплодировали деньгам.»
Но речь, собственно, не о том, зачем и для чего люди отдают сумасшедшие деньги за холст на подрамнике или бронзовую отливку покрытую патиной или еще за что-нибудь маловразумительное, но статусное, престижное, редкое и сулящее прибыль в дальнейшем.
Кто собирал когда-нибудь марки, спичечные этикетки, гашеные конверты или привозил из археологических экспедиций окаменевший кал питекантропа, тот, в общем. может понять человека, отдавшего полста миллионов долларов за «Банку супа Кэмпбелл».
Разница между первыми и вторыми лишь в количестве денег, которые они могут себе позволить заплатить за предмет своего увлечения.
Так вот речь не о деньгах.
Речь о восприятии и толковании неких объектов, как предметов искусства.
Дело это тонкое, скользкое, темное и непредсказуемое.
Чаще всего, обычная вкусовщина замешанная все на тех же деньгах.
Ну и коли уж объекты по тем или иным причинам все же были причислены к предметам искусства, то, как каждый уважающий себя арт-объект, они должны иметь свою цену, то есть стоимость, выраженную в количестве цифр на банковском чеке.
Энди Уорхолл
Банка супа Кэмпбелл
Ну можно было еще от щедрот и широты души положить сверху червонец автору на опохмелку, тем более, что он в ней нуждался.
Несмотря на это, какой-то расчетливый миллиардер выложил за эту «картину» 23,9 миллиона долларов.
Виллем де Кунинг
Женщина III
Но миллиардер Стивен Коэн прикинул хрен к носу и отвалил за нее 137,5 миллионов долларов.
Правда, не самом художнику, что, видимо, и объясняет тот факт, что автор так и не смог вылечиться от алкоголизма.
Марк Ротко
Белый центр
Озвучу лишь сумму, за которую эта картина была продана на Сотбис — 72,8 миллиона долларов.
Энди Уорхол
Зеленая автокатастрофа
Не думаю, что среди обычных ценителей прекрасного набралось бы много желающих повесить ее, положим, в прихожей. То есть, если приплатить хотя бы четверть от аукционной цены, тогда многие согласились бы, но и то после тяжелой внутренней борьбы между жабой-душительницей и робким чувством прекрасного.
Фрэнсис Бэкон
Автопортрет
Фрэнси Бэкон
Штудия к портрету папы Иннокентия Х
Джаспер Джонс
Фальстарт
Пол Дж. Поллок
№5
Малевич
Супрематическая композиция
Пабло Пикассо
Обнаженная на фоне бюста и зеленых листьев
Вообще же чаще всего платят за миф, за легенду, за раскрученную нахрапистость, оригинальничание и расчетливый эпатаж.
Это имеет отношение к искусству коммерции, но не к Искусству.
Поэтому, неинтересно.
Вот одна из моих любимых работ: «Пшеничное поле». Ван Гог. Тоже была продана и куплена за несмешные деньги.
Ван Гог
Пшеничное поле
Скучно, девушки.
Ссылка на этот пост:
На схожие темы:
Август 7th, 2011 at 01:00 дп
Август 7th, 2011 at 01:33 дп
Август 7th, 2011 at 09:04 дп
P.S. Кстати на этой теме (фотоэкспериментом и айфонографии) я уж разосрался с кучей знакомых ортодоксальных фотографов
Август 7th, 2011 at 10:17 дп
С камерой, камерофоном каждый волен эксперементировать как хочет. Можно подбрасывать, раскручивать волчком, снимать через целлофановый пакет с водой, через засвеченную пленку, да как угодно. Главное, не выдавать результаты за новое слово в искусстве (см. пост).
А ортодоксы — любые, — персонажи упертые, обидчивые и потому агрессивные. И их можно понять, ибо они ультра-консерваторы и берегут свое статус-кво для ради душевного спокойствия. Их девиз — стабильность и единообразие. Им только дай немножко ткацкие станки погромить, и они тут же успокаиваются. Отчасти я и сам такой: Бэкона с Кандинским не люблю, Уорхола презираю. Не совпадают они с моим чувством прекрасного.
Август 7th, 2011 at 17:52 пп
А вот за любимого художника стало обидно
Август 7th, 2011 at 18:31 пп
А за Айвазовского чего обижаться? Кушать всем хочется, и каждый зарабатывает на хлеб с колбасой тем, что лучше всего умеет делать. Что же ему частушки по кабакам под балалайку исполнять, чтоб на жизнь заработать? Он же художник, а не скоморох. Так что ничего обидного не вижу.
Август 8th, 2011 at 00:54 дп
Август 10th, 2011 at 21:02 пп
Июль 23rd, 2012 at 05:44 дп