Михаил Иосифович, добрый вечер.
М.ВЕЛЛЕР: Всем мое почтение.
О.БЫЧКОВА: А знаете ли вы, что...
М.ВЕЛЛЕР: Нет.
О.БЫЧКОВА: ...Жерар Депардье не будет играть Ахмата Кадырова в художественном фильме «Сердце отца»?
М.ВЕЛЛЕР: А кого же будет играть?
О.БЫЧКОВА: Об этом сказал директор Госфильмофонда. Вы знаете?
М.ВЕЛЛЕР: Это напоминает какую-то эпоху, когда Ермаш был начальником кино и он сам определял, кто кого будет играть, а кто кого не будет играть. Например, Евтушенко Сирано де Бержерака никогда. Я думаю, что...
О.БЫЧКОВА: Вы считаете, что отечественная киноцензура запретила Жерару Депардье исполнять эту роль?
М.ВЕЛЛЕР: Я думаю, что если Рамзан Кадыров и Жерар Депардье захотят, чтобы он играл отца, то он будет играть отца. Или он будет играть мать, если они договорятся и за это заплатят, брата будет играть. Легко!
О.БЫЧКОВА: Ну, сказано, что это будет фильм не про...
М.ВЕЛЛЕР: Не про отца?
О.БЫЧКОВА: ...не Ахмата Кадырова, да. А что это будет другая история, больше похожая на боевик, и Депардье воплотит на экране положительный образ чеченца.
М.ВЕЛЛЕР: Во-первых, любой чеченец в течение какого-то времени был боевиком реальным, потенциальным или полубоевиком – ночью боевик, днем мирновик и так далее. Во-вторых, жизнь Ахмата Кадырова – это тоже великий приключенческий роман с трагическим концом, но интереснейшей серединой. Там есть, что играть. Ну, может быть, он сыграет, в самом деле, мать, я не знаю. Но сам факт совершенно прекрасен.
Разумеется, сумма гонорара не оглашается, тайна коммерческая. Но мне нравится, как Депардье, которому было предоставлено, заметьте, не чеченское (такого нет), а российское гражданство, удачно обосновался там, ну, или номинально обосновался, будет получать деньги оттуда... То есть туда они идут из московского бюджета, пилясь пополам напополам, а там Депардье тоже дадут. Может быть, дать ему немного денег, чтобы он жил спокойно и не участвовал в этом всем? Я думаю, интересное будет кино.
О.БЫЧКОВА: А почему ему не участвовать в этом всем? И почему ему не получать деньги, собственно, за свою работу?
М.ВЕЛЛЕР: Я понимаю, получать деньги необыкновенно приятно и он не хуже любого другого, я согласен.
О.БЫЧКОВА: А местами даже лучше любого другого.
М.ВЕЛЛЕР: Слыхал я разное, но чтобы футбольный судья бил футбольного игрока... Я не большой знаток футбола, но я о таком не слышал. Что-то...
О.БЫЧКОВА: Депардье за это ответственность не несет.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Что-то интересное происходит в этой зоне. Я не припомню в истории...
О.БЫЧКОВА: И даже Рамзан Кадыров не несет ответственность...
М.ВЕЛЛЕР: Вне всякого сомнения.
О.БЫЧКОВА: ...за игроков и судей.
М.ВЕЛЛЕР: Нет, ну, назвал кого-то козлом. Почтенное животное с рогами, полезное. Баранов ставят, чтобы козлик их вел, и так далее, и так далее. Но, в общем, странная территория. И только, конечно, Депардье там и не хватало. Он очень удачно оттенит всю эту богатую гамму своей внешностью, своим темпераментом, своей массой. Очень полезный человек. Наконец-то ему нашлось применение в России. Прекрасно.
О.БЫЧКОВА: Я не знаю, чем вам странна та территория и не странна та территория, на которой мы с вами, например, находимся. Ну, вот, честное слово. Уже что страннее может быть?
М.ВЕЛЛЕР: Это, знаете ли, отмечал Лермонтов «Люблю отчизну я, но странно любовью». Как посмотришь, то все получается странное. Понимаете, что интересно, на самом деле, с Жераром Депардье? Получив российский паспорт, вот, он является теперь русским? Или он, все-таки, остается французом? А если у него квартира в Чечне и он будет там жить, стал ли он чеченцем? Или остался французом?
О.БЫЧКОВА: Я вам отвечу на этот вопрос.
М.ВЕЛЛЕР: Да, действительно.
О.БЫЧКОВА: Да. Вы рассуждаете в логике Государственной Думы, которая считает, например, что не надо отправлять детей на усыновление за границу, например, американцам. И сегодня, кстати, она подтвердила это.
М.ВЕЛЛЕР: Менее всего Жерар Депардье похож на русского инвалида, усыновленного американцами. Совершенно не укладывается в этот формат.
О.БЫЧКОВА: Но, например, наши патриоты – они считают, что если ребенка отправляют в Америку...
М.ВЕЛЛЕР: Пускай они считают на палочках до 20-ти. Где мы, а где патриоты, а где бедные дети? Понимаете? С этой политкорректностью вопрос. Вот, аниматор истыкал ножом русского мальчика. Боже мой, что случилось? Наконец-то я узнал, кто такой аниматор. Это тот, кто тыкает ножом. А в Википедии написано «Это тот, кто развлекает людей». Он такой же аниматор как я монгол и одновременно он – голландец. Что значит «Он – голландец»? Он – подданный...
О.БЫЧКОВА: Почему? Вы тоже развлекаете людей.
М.ВЕЛЛЕР: Конечно. Он – подданный Голландии, он – суринамец. Когда его потащили, это маленькое тщедушное существо, этот бедолага-потомок негров, вывезенных из Африки и индейцев, которых отлучили от родного людоедского образа жизни, ему захотелось взять ноутбук и телефон. Ну, почему-то ему захотелось. Может быть, он листьев коки нажевался...
О.БЫЧКОВА: А подождите, а причем тут суринамец или голландец?
М.ВЕЛЛЕР: Одна секундочка. А при том, что у людей вызвало остолбенение известие о том, что голландец обокрал мальчика и его истыкал. Да ни одному голландцу это не придет в голову.
О.БЫЧКОВА: Ну, конечно!
М.ВЕЛЛЕР: Я прошу прощения, гражданин Голландии и голландец – это вещи разные. Потому что подданный государства – это одно. Тебе выдают справку, что ты – гражданин такого-то государства. А голландец так же, как англичанин, немец, русский и так далее, - это твоя ментальность...
О.БЫЧКОВА: А проблема-то в чем?
М.ВЕЛЛЕР: ...твоя культура, все то, что ты думаешь об этом мире, твои привычки, твои убеждения, твое поведение и так далее. Так вот по этому скопу поведений он – дикарь из Суринама, а не голландец.
О.БЫЧКОВА: Подождите минутку. А, вот...
М.ВЕЛЛЕР: А то, что мозги заплетаются в косички.
О.БЫЧКОВА: Подождите. А, вот, человек по фамилии Брейвик, который не истыкал ножом одного мальчика, а расстрелял из автоматического оружия большое количество мальчиков и девочек.
М.ВЕЛЛЕР: Это совсем другая история, как мы знаем.
О.БЫЧКОВА: Он – нет?
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Он как раз просвещенный норвежец среди других просвещенных норвежцев, которые решили, что теперь он будет 21 год или даже 23 сидеть в прекрасной трехкомнатной квартире с компьютерным интернетом, тренажером и маленьким садиком для прогулок. Если они сошли с ума все, то причем здесь русский мальчик истыканный? Давайте разбираться, с кем как.
О.БЫЧКОВА: Мальчик точно не причем.
М.ВЕЛЛЕР: Совершенно верно.
О.БЫЧКОВА: Не-не, мальчик, конечно, не причем, но мы сейчас прервемся на одну минуту, а потом продолжим этот очень странный разговор.
М.ВЕЛЛЕР: Да.
РЕКЛАМА
О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона – Ольга Бычкова. С особым мнением – писатель Михаил Веллер. Тут нам уточняют, что Жерар Депардье – это мордвин французского происхождения, проживающий в Чечне. Ну да, ему же в Мордовии дали квартиру, мы забыли совершенно.
М.ВЕЛЛЕР: Все равно русский. Паспорт-то российский.
О.БЫЧКОВА: Ну, русский и российский мы же знаем... Вот спрашивают вас, между прочим. Да, я тоже хотела спросить по поводу этих рассуждений. Михаил Иосифович, а вы-то подданный какого королевства?
М.ВЕЛЛЕР: Если вас интересует справочка...
О.БЫЧКОВА: Вы, конечно, не суринамец и не в Голландии живете, я понимаю.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Я не суринамец и живу не в Голландии, и до сих пор не заплакал по этому поводу, хотя, страна очень милая по-своему. У меня есть справочка, что я де-юре подданный очень независимой и маленькой Эстонской республики. Если вас интересует справочка. Если вас интересует все остальное, то справочку может получить любой осел, что, на самом деле, он – жираф, потому что твое гражданство – это твоя жизнь, это твои труды, это твой образ мыслей, это то, с кем и чем ты себя идентифицируешь. И в этом плане очень много граждан себя не идентифицирует. Потому что когда (сколько это, 7, уже 8 лет назад) были взрывы в Лондоне и полные идиоты, европейские, лондонские, английские прежде всего социопсихологи писали «Такого не бывало! Взрывы произвели наши йоркширские парни!» Они не ваши и не йоркширские. У них подданство Великобритании, они – пакистанцы, они – мусульмане. И они идентифицируют себя, прежде всего, как мусульман, а этих белых собак они в гробу видали. Они хотят этим всем пользоваться, а вы все чтоб сдохли. «Наши йоркширские парни». Банда идиотов. Это называется «политкорректность».
Ты входишь в Голландии в суринамский квартал – грязь, вонь, наркотики, воровство. И еще. Если к тебе пристает белый голландец, ну, какой-нибудь нарк, ну, довольно редко. Если суринамец, его нельзя обижать! Как только ты ему дашь кулаком в рог, он мгновенно понимает свое место, ибо ему язык...
О.БЫЧКОВА: Вам приходилось давать кулаком в рог суринамцу?
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Мне приходилось однажды очень грубо поговорить с неизвестной национальности смуглыми подростками в Германии в поезде. Подростки сильно удивились. А вагон смотрел на меня, ну, я не знаю, как в 1944 году несчастные немецкие беженцы смотрели бы, допустим, на героя СС, что я посмел хамски обругать на своем плохом, очень грязном английском этих подростков, ибо они не смели. Каждый должен знать свое место, иначе его место будет у тебя на голове.
О.БЫЧКОВА: Кстати о героях СС. Вот, мы тут все сейчас, конечно, с изумлением, надо сказать, наблюдаем за этой странной дискуссией, начало которой положила журналистка Ульяна Скойбеда.
М.ВЕЛЛЕР: Гениальная журналистка.
О.БЫЧКОВА: Гениальная журналистка, согласна полностью, да. Публицистика высокого накала. В газете «Комсомольская правда». Ну и все помнят эту историю про Леонида Гозмана, про СМЕРШ, про СС, про абажуры, о которых так изящно высказалась госпожа Скойбеда. Ну и вот теперь уже Роберт Шлегель из «Единой России», депутат предлагает ввести запрет на беспредельные высказывания в СМИ. Причем, он считает, что в этом контексте беспредельными высказываниями, которые заслуживают категорического осуждения, является не только высказывание госпожи Скойбеды, но и политика Гозмана, который сравнил СС и СМЕРШ.
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, чем-то мне... Вот, в самом деле, талантливая журналистка, потому что, ну, при сравнительно нормально средних таких журналистских данных, вот, вызвать столько шуму – молодец, это талант.
О.БЫЧКОВА: Значит, не средние данные.
М.ВЕЛЛЕР: Да. Чем-то фамилия мне напоминает старинные куплеты из «Капитана Врунгеля»: «Я – старший помощник с корвета «Беда», его поглотила морская вода». Что касается Гозмана, СМЕРШа и так далее. Вот, не далее как вчера на «Поединке» у Соловьева Гозман прямо-таки рубился с Михалковым. Михалков был сравнительно молчалив. Он, действительно, полагает, что его уже и так все знают – зачем слова зря говорить. Гозман был совершенно прекрасен.
О.БЫЧКОВА: А Михалков был за СМЕРШ? Или за что?
М.ВЕЛЛЕР: Гозман разделил СМЕРШ на 3 части. Один – фронтовая контрразведка, другой – НКВД, а третий где-то в Москве при Лубянке. На самом деле, СМЕРШ был один. Это фронтовая контрразведка, Смерть шпионам, которая была ведомством, подчинением, отделением НКВД, которая стояла под той же самой Лубянкой и так далее, и так далее.
Что касается 150 тысяч расстрелянных, это не только СМЕРШ, это не только НКВД. Это те, кто были расстреляны приговорами так или иначе полевых троек-трибуналов, на кого были протоколы, кто были приговорены к расстрелу. И расстреляны, как правило, тут же.
Примерно столько же, наверное, примерно (никто не знает) были расстреляны на местах товарищами командирами, политруками и так далее, потому что после приказа 227 от июля 1942 года расстреливать просто предписывалось. «Почему у вас никто не расстрелян?» Здесь иногда расстреливали, знаете, вот, как сейчас. Все хозяйствуют, вот, и так же, ведь, и воевали – куда тут денешься?
Что касается высказываний Скойбеды, что, глядя на Гозмана и прочих, иногда и в самом деле жалеешь, что сделали недостаточно абажуров из этой кожи, ну, башню-то снесло. Ну, в той стране, где было несколько экземпляров таких абажуров, такая журналистка бы сидела. Но у нас, слава богу, совсем другая страна, мы не побежденные, мы – гордые победители, поэтому у нас можно говорить «Жаль, что не доделали абажуров из этой кожи».
В принципе, то, что это проходит и не наказуется, это шизофрения. Это означает, что у свистка затычку оторвало и паровоз уже едет неизвестно куда. Ну, безусловно, привет прекрасной журналистке. Хотел бы я знать, что она напишет дальше. Не нацедить ли немного крови из христианских младенцев, например? Все данные есть.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, мне-то кажется, например, что это просто личная глупость отдельного человека и не более того.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Нет, гораздо более того, потому что личная глупость отдельного человека высказывается на кухне, в курилке, там, где пьют пиво, или в крайнем случае в интернете. Когда это появляется на страницах московской центральной многотиражной газеты, это пропускает редактор, это пропускает выпускающий редактор, это пропускает ответсек и главный редактор, следовательно, такова политика газеты. Ну, если такова политика газеты, может, я чего-то недопонимаю.
О.БЫЧКОВА: А откуда такое трепетное отношение к СМЕРШу?
М.ВЕЛЛЕР: Что значит «трепетное»?
О.БЫЧКОВА: Ну, трепетное. Обиделись...
М.ВЕЛЛЕР: Народ трепетал – расстреливали хорошо.
О.БЫЧКОВА: Ну, это понятно. Обиделись за СМЕРШ, понимаете? Вот и Шлегель тут обижается, и многие другие тоже обижались. Как это обидели СМЕРШ, сказали, что они не очень хорошие?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, что недоучли? Вот, любой человек, который где-то работал, служил в военной полиции любой армии, любой страны, знает, что рознь между полевой армией, между строевиками и военной полицией, всеми формами военной полиции – эта рознь и вражда поощряются, для того чтобы один цепной пес присматривал за другим цепным псом и контролировал его. Так и должно быть. Это первое.
Второе. Фронтовая контрразведка нужна везде, и всегда везде была, потому что шпионов в прифронтовой полосе всегда надо ловить. Это факт наличия не подвергается сомнению.
Далее. Ну, понимаете, это же нельзя понять, если не вспомнить, что по разным подсчетам, но до миллиона бывших советских военнослужащих в тех или иных частях в той или иной форме служили и воевали в рядах Вермахта. Кто с оружием, кто шоферами, кто саперами, кто кем.
То есть когда в 1941 году, а во многих случаях в 1942-м переходили на сторону врага иногда частями, иногда с полковыми знаменами, разбегались дивизиями, когда в 1941 году за летние месяцы армия перестала существовать и трудно было часто понять, куда она девалась, то, конечно, нужна была жесточайшая система контроля. Она была создана и начала дознавать и расстреливать правых и виноватых. А поскольку правых всегда больше, чем виноватых, то правым и доставалось больше. Это ничего: расстреляй двух невиновных, зато и виновного мне поймай и расстреляй. Такая была горестная история. Без этого мы бы не победили.
О.БЫЧКОВА: А вот, знаете, тут о чем вас спрашивают дальше? Вот, люди эту историю с этой публикацией, всей этой полемикой расширяют дальше и переносят, естественно, на сегодняшний момент. Например, пишет у нас человек с ником Акт на сайте. Он пишет «Как вы считаете, стоит ли ввести запрет сотрудникам и бывшим сотрудникам КГБ-ФСБ занимать должности в исполнительной и законодательной власти в силу специфического отношения их к общечеловеческим ценностям?»
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, пройдет еще 50 лет и ветеранов КГБ останется столько же, сколько сейчас ветеранов Великой Отечественной войны. Только эти хотя бы на праздники удостаиваются почета, их смотрят по телевизору. А ветераны спецслужб – во всем мире они люди, знаете, сравнительно скромные в этом плане и светиться не намерены. Поскольку у нас не было следствия по делу хотя бы одного конкретного палача... Потому что надо отдавать себе отчет. Государство без спецслужб существовать не может. Без разведки и контрразведки ни одно государство существовать не может. Поэтому не нужно сразу поливать грязью, объявлять кровавым всё. Но когда речь идет о выбивании пытками признаний с десятков и сотен тысяч людей, которые ни в чем повинны-то не были, то вот за это хотя бы кто-то, казалось бы, должен был бы ответить сейчас. Но поскольку никто не отвечает, как живем, так и живем.
И когда посмотришь со стороны... Ольга, вот, представь себе, что ты живешь в Бразилии. И ты слышишь, что деньги из страны скачиваются за бугор, что футбольный судья избил футболиста, что в торжественный праздник Дня Победы какие-то вышли на главную улицу главного города с транспарантом «Смерть немецким оккупантом», что учителя, врачи получают зарплаты, которые в цивилизованном мире немыслимы и непонимаемы, то, конечно, это представляется, как выразился Сергей Брин, Нигерией в снегах. Когда ты смотришь со стороны, то наш гаишник, гибддшник, дпсник на дороге сравним. Вот и отрешился. Ты только по телевизору знаешь где-то на другом континенте Россию. Он от нигерийского ничем не отличается. Разве что в школе побольше знаний получил, цвет кожи другой. А, в принципе, он не служит закону! Он и есть закон! Ребята, это ж самосознание туземцев. Ну вот так пока у нас получается.
О.БЫЧКОВА: Ну, и завершая эту тему. А, все-таки, не понял Илья из Ярославля, а вы с Гозманом-то согласны?
М.ВЕЛЛЕР: В чем?
О.БЫЧКОВА: Про СМЕРШ и СС. На самом деле, Гозман-то правильно сказал? Или, действительно, надо его привлекать и запрещать беспредельные высказывания в СМИ?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, это броские лозунги. Нужно разбираться, что такое было СС, чем оно занималось, как было создано. Потому что палачи – это одно, а фронтовые части – это абсолютно другое, и так далее, и так далее. Нужно разбираться, что такое советские спецслужбы и что такое СМЕРШ. Всем привет от знаменитого романа Богомолова «В августе 44-го». Иногда, оказывается, они ловили шпионов и даже предотвращали покушения. Было такое дело.
О.БЫЧКОВА: И выглядели очень романтично.
М.ВЕЛЛЕР: Бывало и романтично тоже. То есть, ну, что это за?.. Проходит десятилетие за десятилетием. Все равно. Ты за красных или за белых? Ты за Сталина или против? Ну, не бывает в жизни ничего такого. Ну, что за дурацкие бошки? Вот, про что?.. 100 лет скоро с так называемой Великой Октябрьской революции, и до сих пор или за белых, или за красных. И при этом они слышали фамилию Гераклит. Ну, не фамилия, да?
О.БЫЧКОВА: (смеется) Отчество.
М.ВЕЛЛЕР: Они слышали слово «диалектика». Они знают, там, единство и борьба противоположностей, что-то такое из учебника обществоведения. Но постучи головой об стол, деревянный стук раздастся, ничего не понимают: или туда, или сюда.
Вот, что можно сделать? И к мыслям приходишь ужаснейшим. Или Петр Первый, или товарищ Сталин, или Иван Грозный, или Демократия. И при демократии жадные и подлые мгновенно раскрадывают все и устанавливают бандитские понятия. Чтобы посередине никак. Вот, ты или налево, или направо, а посередине – вытоптанная земля. Я боюсь, что, действительно, господь бог не создал Россию для демократии. Идея дуже гарна, да исполнение погано.
О.БЫЧКОВА: Михаил Веллер говорит на иностранных языках и продолжит это делать через несколько минут.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона – Ольга Бычкова, с особым мнением – Михаил Веллер. Ну, вот, есть у меня несколько новостей местных. Но в начале этой части нашего «Особого мнения» новость из Казахстана, что там собираются повысить пенсионный возраст для женщин с 58-ми до 63-х лет, чтобы было как у мужчин. В течение 10 лет. И там люди говорят, например, глава Национального банка, что это справедливо. А я вот всегда думаю тоже, а почему, собственно, и у нас, ведь, тоже так. Вот, как-то у женщин один возраст пенсионный, а у мужчин другой.
М.ВЕЛЛЕР: Я вот чего не понимаю: почему феминистки всего мира как-то весьма равнодушны к тому, что женский пенсионный возраст – он ниже мужского?
О.БЫЧКОВА: Потому что не во всех странах так.
М.ВЕЛЛЕР: Во многих, однако. В том числе в весьма цивилизованных. Поскольку женщины живут в среднем везде (ну, биология такая, анатомия с физиологией) дольше мужчин...
О.БЫЧКОВА: Вот, гадины. (смеется)
М.ВЕЛЛЕР: Нет-нет, неправда-неправда. Женщина такое про себя? Я удивлен. Я не согласен. Так вот, на самом деле, это совершенно справедливо было бы, разумеется, уравнять. Также хорошо бы поинтересоваться размерами пенсии в Казахстане. Также интересно: а пока они не пенсионеры, у них работа-то есть? Я думаю, что это не принципиальная новость. Я думаю, что это один из штрихов стирания. Мне очень нравится слово «гендерная разница». Гендер – это тендер со звонкой «г». Вот так в сознании. Потому что боролись...
О.БЫЧКОВА: А тендер – это вообще что-то совершенно другое, на самом деле.
М.ВЕЛЛЕР: ...боролись за равноправие. И, вот, когда ты видишь... Самое омерзительное, что можно придумать, - это женская борьба. Вот эти вот задние фасады, обтянутые трико, уродливо раскоряченные, потные, которые сопят, давят друг друга... Боже мой, вы сошли с ума! И вот выходят эти кандидаты в уроды, которые поднимают железо.
Я понимаю, они – молодые, у них крыши-то нету, им всего хочется. У них тренеры, они не думают о будущем. Но смотреть-то на это противно! Причем, здесь, понимаете ли, равенство?
О.БЫЧКОВА: Так не смотрите, господи.
М.ВЕЛЛЕР: Я и не смотрю, но, переключая каналы, увидишь и цепенеешь как кролик перед удавом. Здесь иногда нельзя ничего поделать.
А сумо? Вот эти страшные туши в сумо, на которые, на всякий случай, в отличие от мужского сумо натягивают трико. Потому что эти голые ужасные складки исключительно в набедренной повязке будут смотреться так, что, ну, как-то вот, какая-то тяга к сексу пропадет у телезрителя недели на 2-3 очень прочно. Хороший вид спорта.
О.БЫЧКОВА: Вам предлагали... Извините, пожалуйста.
М.ВЕЛЛЕР: Мне – нет, мне не предлагали. Что вы хотели спросить?
О.БЫЧКОВА: (смеется) Я этого не говорила.
М.ВЕЛЛЕР: Да. Это называется, я опередил вопрос.
О.БЫЧКОВА: Я промолчала, да. А тут спрашивают все про хоккей, кстати. Уже если говорить про спортивные игры по телевизору. Все спрашивают ваше мнение, хоккей Россия – США. Просто так много об этом спрашивают, что я должна спросить.
М.ВЕЛЛЕР: Оставьте хоккеистов в покое. Шайба – круглая. Коррида, сеньор. Сегодня бык убил матадора, завтра матадор убил быка. Проигрыш в спорте – это нормально и нечего тут особенно обсуждать честное и благородное слово. Потому что, на самом деле...
О.БЫЧКОВА: А наша национальная гордость?
М.ВЕЛЛЕР: ...большой спорт – это опиум для народа. Потому что пусть собираются фанатами и переживают по этому поводу вместо того, чтобы собираться по какому-нибудь другому поводу. Ну, ведь, лучше же иметь дело с фанатами, чем неизвестно с кем на Болотной, которые избивают беззащитных омоновцев. Нет, ну что вы, невозможно совершенно.
О.БЫЧКОВА: Да, бедных, маленьких, беззащитных.
М.ВЕЛЛЕР: Так что бог с ним, с хоккеем, честное слово.
О.БЫЧКОВА: Ну и ладно.
М.ВЕЛЛЕР: Тут еще, вы знаете, вот интересно, да. Отправить на хоккей гей-парад – как бы он?.. Слушайте, как интересно: гей-парад на хоккейных соревнованиях. Это изумительное было бы зрелище, в самом деле.
О.БЫЧКОВА: Мне кажется, что ваши представления отсталые немножечко от реальности.
М.ВЕЛЛЕР: Отсталые, да. Я не поспеваю.
О.БЫЧКОВА: Потому что среди хоккеистов, футболистов и спортсменов тоже бывают геи, как мы знаем. Что, в общем, ничего экстраординарного в этом нет.
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, бывает всё. Нет, нет. В наше время это вообще не экстраординарно. Интереснее другое, что это из, ну, сексуальных чьих-то пристрастий, которые никого не должны касаться, превратилось в идеологию, идеологию весьма агрессивную. А дело в том, что когда человеческому социуму потребно, вот, в объективном порядке на рассмотрение объективных законов 200 лет со времен Огюста Конта, когда люди что-то затевают, им необходимо идеологическое обоснование. Потому что они думают, будто они думают. У них в голове-то органчики от Салтыкова-Щедрина, но каждый думает, что он думает. Хотя, вся толпа сегодня говорит «Да здравствует коммунизм», а завтра говорит «Мы – православные». И смущения...
О.БЫЧКОВА: Я потеряла нить.
М.ВЕЛЛЕР: Сейчас-сейчас, я ее вам найду. Смущения на лицах абсолютно никакого.
Так вот когда одно превращается в другое... Если вы меня не будете перебивать секунд 30, да? Когда нужно социуму схлопываться, то самое главное, чтобы народ стал выморочным, чтобы ни в коем случае не было «2,3» ребенка на женщину, что необходимо для простого воспроизводства, а туда их, «1,47», «1,32».
Так вот поскольку от однополой любви удовольствие получить можно, а детей никогда, то это один из социальных механизмов демографического схлопывания народа. Если вы – наблюдатель за звездой Бетельгейзе, который смотрит в сильнейший телескоп на эту массу, вы только видите, что самцы и самки вдруг начинают все больше спариваться со своим полом и меньше с противоположным, рождают все меньше детей и народ уменьшается-уменьшается. Значит, видимо, думаете вы, есть закон такой объективный. А они там со своими флагами, со своими парадами подбивают под это высокие базы, с благородными словами. А через них, через их глупые мозги реализуется объективный закон схлопывания цивилизации. Они знают про объективный ход истории, но понимать уже нечем. Такая горестная история.
О.БЫЧКОВА: То есть детей рождается меньше...
М.ВЕЛЛЕР: Да, меньше-меньше.
О.БЫЧКОВА: ...строго потому, что люди начинают...
М.ВЕЛЛЕР: Нет, не строго. Это...
О.БЫЧКОВА: ...заниматься этим, вот этим однополо?
М.ВЕЛЛЕР: Это аспекты одного и того же явления. И то, что женщины должны делать карьеру, и бизнес-вумен к 40 годам рожает одного ребенка – это нормально. И то, что не рожая своих, усыновляет чужих, которых кто-то родил, это нормально. И то, что происходит этническое замещение, нормально. То, что происходит культурное проседание, это нормально. И все эти механизмы имеют благородное идеологическое обоснование, хотя, на самом деле, это можно считать фашизмом в шоколаде, потому что это ведет к самоуничтожению твоего собственного народа.
О.БЫЧКОВА: Ну, если народ сам хочет самоуничтожиться таким образом, то, значит, ему так надо? Нет?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, объективно...
О.БЫЧКОВА: Или вы хотите всех женщин посадить как-то на кухне в парандже?
М.ВЕЛЛЕР: ...объективно так надо для того, чтобы кончилась одна цивилизация и началась другая. Но если мы с вами живем в этой, то я не хочу, чтобы моя цивилизация кончалась, вот, категорически, хоть инстинктом, хоть полагая это (НЕРАЗБОРЧИВО). А если кто хочет уничтожить мой народ, цивилизацию, культуру, то я считаю, что его дешевле расстрелять. Если никого не найдется, то согласен вступить в СМЕРШ и расстрелять лично.
О.БЫЧКОВА: Я опять потеряла нить.
М.ВЕЛЛЕР: Правда, я красиво закруглил речь?
О.БЫЧКОВА: О, это просто волшебно. Я ничего не поняла...
М.ВЕЛЛЕР: Тогда вы собирайтесь с мыслями, а я отвечу на следующий вопрос.
О.БЫЧКОВА: Я ничего не поняла. Я абсолютно не поняла, о чем шла речь. Я не поняла, причем тут бедные геи, а также бизнес-вумены, но я с вами полностью согласна, да. Я, на всякий случай, с вами соглашусь.
М.ВЕЛЛЕР: Вы мне глубоко симпатичны.
О.БЫЧКОВА: На всякий пожарный, я бы сказала. Последняя новость у нас, наверное, уже на сегодня – это, знаете, про что? Про вертолетную площадку в Кремле. Мне она очень нравится. Я вспоминаю, как назначали мэром нашего города господина Собянина, в том числе и в первую очередь чтобы...
М.ВЕЛЛЕР: Я бы ему ноги повыдергал. Я сегодня попал ногой в дырку от собянинского кирпича и чуть не сломал лодыжку.
О.БЫЧКОВА: Вы сегодня очень кровожадны, Михаил Иосифович.
М.ВЕЛЛЕР: Послушайте, ну, мне нравится...
О.БЫЧКОВА: Просто в каждой фразе кровожадны.
М.ВЕЛЛЕР: ...мне ломают ноги. У метро Алексеевская снесли 2 последних книжных павильончика. Кому они мешали? И говорят «Давайте поднимать культуру! Давайте бороться за престиж страны!» Овощные, фруктовые ларьки все! Пиво – нечего пить, сигареты – нечего курить сигареты. Газеты. Вот только осталось на длинный квартал 2 киоска Союзпечати. Снесли к чертовой матери всё! Ни одного цветочного лотка в округе нету. Книжку можешь купить от и до в магазине.
Вопрос: чего вы всё сносите? Я понимаю, что денежные потоки нужно направлять через крупные торговые сети, которые принадлежат кому надо. Например, «Седьмой континент». Груздев – серьезный человек, миллиардер, ныне губернатор, бывший законодатель. Пусть идут, покупают в его магазине. Но нельзя ж так внаглую. В спальных-то районах вообще ничего нет.
И с голубыми глазами говорят о том, что они за малый и средний бизнес. Что я могу сделать? Сменить им глаза на черные?
О.БЫЧКОВА: С какими глазами?
М.ВЕЛЛЕР: Я сказал «с голубыми». Как писал Иван Грозный о Курбском: «Помилуйте, да могут ли у честного человека быть голубые глаза?»
О.БЫЧКОВА: Мы знаем, у кого голубые глаза.
М.ВЕЛЛЕР: Конечно. У Брижит Бардо.
О.БЫЧКОВА: А я хотела у вас как раз спросить, рады ли вы за президента Путина, что он будет теперь летать на вертолете по Москве?
М.ВЕЛЛЕР: Аж трясусь от счастья. Тут над домом пролетал вертолет, кошка моя испугалась страшно, удрала с подоконника, забилась под диван.
О.БЫЧКОВА: А что с ней будет, если она узнает, что там Путин летит, бедная кошка?
М.ВЕЛЛЕР: Да, совершенно верно. В собаку превратится. Вот, по телевизору эта восхитительная зеленая площадка, этот восхитительный зеленый круг. Но вообще знаете, Ми-8 – машина довольно старая. Не знаю, сколько, но то, что лет 45 как минимум, это точно. И выглядит это по сравнению с современными вертолетами, где летают разные французские, американские начальники, как-то не очень, а покупать, видимо, неудобно, что хочется летать на отечественном. Может быть, вертолет новый построят вот? Вот, я не знаю. Я вообще боюсь, как он будет летать на вертолете, потому что если моряки говорят «Все, что плавает, раньше или позже утонет», то летчики говорят...
О.БЫЧКОВА: Вам не предлагают. Вы не Путин.
М.ВЕЛЛЕР: ...Первое «Когда господь бог наводил порядок на Земле, авиация была в воздухе». Второе: «Все, что летает, раньше или позже упадет».
М.ВЕЛЛЕР: Всем мое почтение.
О.БЫЧКОВА: А знаете ли вы, что...
М.ВЕЛЛЕР: Нет.
О.БЫЧКОВА: ...Жерар Депардье не будет играть Ахмата Кадырова в художественном фильме «Сердце отца»?
М.ВЕЛЛЕР: А кого же будет играть?
О.БЫЧКОВА: Об этом сказал директор Госфильмофонда. Вы знаете?
М.ВЕЛЛЕР: Это напоминает какую-то эпоху, когда Ермаш был начальником кино и он сам определял, кто кого будет играть, а кто кого не будет играть. Например, Евтушенко Сирано де Бержерака никогда. Я думаю, что...
О.БЫЧКОВА: Вы считаете, что отечественная киноцензура запретила Жерару Депардье исполнять эту роль?
М.ВЕЛЛЕР: Я думаю, что если Рамзан Кадыров и Жерар Депардье захотят, чтобы он играл отца, то он будет играть отца. Или он будет играть мать, если они договорятся и за это заплатят, брата будет играть. Легко!
О.БЫЧКОВА: Ну, сказано, что это будет фильм не про...
М.ВЕЛЛЕР: Не про отца?
О.БЫЧКОВА: ...не Ахмата Кадырова, да. А что это будет другая история, больше похожая на боевик, и Депардье воплотит на экране положительный образ чеченца.
М.ВЕЛЛЕР: Во-первых, любой чеченец в течение какого-то времени был боевиком реальным, потенциальным или полубоевиком – ночью боевик, днем мирновик и так далее. Во-вторых, жизнь Ахмата Кадырова – это тоже великий приключенческий роман с трагическим концом, но интереснейшей серединой. Там есть, что играть. Ну, может быть, он сыграет, в самом деле, мать, я не знаю. Но сам факт совершенно прекрасен.
Разумеется, сумма гонорара не оглашается, тайна коммерческая. Но мне нравится, как Депардье, которому было предоставлено, заметьте, не чеченское (такого нет), а российское гражданство, удачно обосновался там, ну, или номинально обосновался, будет получать деньги оттуда... То есть туда они идут из московского бюджета, пилясь пополам напополам, а там Депардье тоже дадут. Может быть, дать ему немного денег, чтобы он жил спокойно и не участвовал в этом всем? Я думаю, интересное будет кино.
О.БЫЧКОВА: А почему ему не участвовать в этом всем? И почему ему не получать деньги, собственно, за свою работу?
М.ВЕЛЛЕР: Я понимаю, получать деньги необыкновенно приятно и он не хуже любого другого, я согласен.
О.БЫЧКОВА: А местами даже лучше любого другого.
М.ВЕЛЛЕР: Слыхал я разное, но чтобы футбольный судья бил футбольного игрока... Я не большой знаток футбола, но я о таком не слышал. Что-то...
О.БЫЧКОВА: Депардье за это ответственность не несет.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Что-то интересное происходит в этой зоне. Я не припомню в истории...
О.БЫЧКОВА: И даже Рамзан Кадыров не несет ответственность...
М.ВЕЛЛЕР: Вне всякого сомнения.
О.БЫЧКОВА: ...за игроков и судей.
М.ВЕЛЛЕР: Нет, ну, назвал кого-то козлом. Почтенное животное с рогами, полезное. Баранов ставят, чтобы козлик их вел, и так далее, и так далее. Но, в общем, странная территория. И только, конечно, Депардье там и не хватало. Он очень удачно оттенит всю эту богатую гамму своей внешностью, своим темпераментом, своей массой. Очень полезный человек. Наконец-то ему нашлось применение в России. Прекрасно.
О.БЫЧКОВА: Я не знаю, чем вам странна та территория и не странна та территория, на которой мы с вами, например, находимся. Ну, вот, честное слово. Уже что страннее может быть?
М.ВЕЛЛЕР: Это, знаете ли, отмечал Лермонтов «Люблю отчизну я, но странно любовью». Как посмотришь, то все получается странное. Понимаете, что интересно, на самом деле, с Жераром Депардье? Получив российский паспорт, вот, он является теперь русским? Или он, все-таки, остается французом? А если у него квартира в Чечне и он будет там жить, стал ли он чеченцем? Или остался французом?
О.БЫЧКОВА: Я вам отвечу на этот вопрос.
М.ВЕЛЛЕР: Да, действительно.
О.БЫЧКОВА: Да. Вы рассуждаете в логике Государственной Думы, которая считает, например, что не надо отправлять детей на усыновление за границу, например, американцам. И сегодня, кстати, она подтвердила это.
М.ВЕЛЛЕР: Менее всего Жерар Депардье похож на русского инвалида, усыновленного американцами. Совершенно не укладывается в этот формат.
О.БЫЧКОВА: Но, например, наши патриоты – они считают, что если ребенка отправляют в Америку...
М.ВЕЛЛЕР: Пускай они считают на палочках до 20-ти. Где мы, а где патриоты, а где бедные дети? Понимаете? С этой политкорректностью вопрос. Вот, аниматор истыкал ножом русского мальчика. Боже мой, что случилось? Наконец-то я узнал, кто такой аниматор. Это тот, кто тыкает ножом. А в Википедии написано «Это тот, кто развлекает людей». Он такой же аниматор как я монгол и одновременно он – голландец. Что значит «Он – голландец»? Он – подданный...
О.БЫЧКОВА: Почему? Вы тоже развлекаете людей.
М.ВЕЛЛЕР: Конечно. Он – подданный Голландии, он – суринамец. Когда его потащили, это маленькое тщедушное существо, этот бедолага-потомок негров, вывезенных из Африки и индейцев, которых отлучили от родного людоедского образа жизни, ему захотелось взять ноутбук и телефон. Ну, почему-то ему захотелось. Может быть, он листьев коки нажевался...
О.БЫЧКОВА: А подождите, а причем тут суринамец или голландец?
М.ВЕЛЛЕР: Одна секундочка. А при том, что у людей вызвало остолбенение известие о том, что голландец обокрал мальчика и его истыкал. Да ни одному голландцу это не придет в голову.
О.БЫЧКОВА: Ну, конечно!
М.ВЕЛЛЕР: Я прошу прощения, гражданин Голландии и голландец – это вещи разные. Потому что подданный государства – это одно. Тебе выдают справку, что ты – гражданин такого-то государства. А голландец так же, как англичанин, немец, русский и так далее, - это твоя ментальность...
О.БЫЧКОВА: А проблема-то в чем?
М.ВЕЛЛЕР: ...твоя культура, все то, что ты думаешь об этом мире, твои привычки, твои убеждения, твое поведение и так далее. Так вот по этому скопу поведений он – дикарь из Суринама, а не голландец.
О.БЫЧКОВА: Подождите минутку. А, вот...
М.ВЕЛЛЕР: А то, что мозги заплетаются в косички.
О.БЫЧКОВА: Подождите. А, вот, человек по фамилии Брейвик, который не истыкал ножом одного мальчика, а расстрелял из автоматического оружия большое количество мальчиков и девочек.
М.ВЕЛЛЕР: Это совсем другая история, как мы знаем.
О.БЫЧКОВА: Он – нет?
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Он как раз просвещенный норвежец среди других просвещенных норвежцев, которые решили, что теперь он будет 21 год или даже 23 сидеть в прекрасной трехкомнатной квартире с компьютерным интернетом, тренажером и маленьким садиком для прогулок. Если они сошли с ума все, то причем здесь русский мальчик истыканный? Давайте разбираться, с кем как.
О.БЫЧКОВА: Мальчик точно не причем.
М.ВЕЛЛЕР: Совершенно верно.
О.БЫЧКОВА: Не-не, мальчик, конечно, не причем, но мы сейчас прервемся на одну минуту, а потом продолжим этот очень странный разговор.
М.ВЕЛЛЕР: Да.
РЕКЛАМА
О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона – Ольга Бычкова. С особым мнением – писатель Михаил Веллер. Тут нам уточняют, что Жерар Депардье – это мордвин французского происхождения, проживающий в Чечне. Ну да, ему же в Мордовии дали квартиру, мы забыли совершенно.
М.ВЕЛЛЕР: Все равно русский. Паспорт-то российский.
О.БЫЧКОВА: Ну, русский и российский мы же знаем... Вот спрашивают вас, между прочим. Да, я тоже хотела спросить по поводу этих рассуждений. Михаил Иосифович, а вы-то подданный какого королевства?
М.ВЕЛЛЕР: Если вас интересует справочка...
О.БЫЧКОВА: Вы, конечно, не суринамец и не в Голландии живете, я понимаю.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Я не суринамец и живу не в Голландии, и до сих пор не заплакал по этому поводу, хотя, страна очень милая по-своему. У меня есть справочка, что я де-юре подданный очень независимой и маленькой Эстонской республики. Если вас интересует справочка. Если вас интересует все остальное, то справочку может получить любой осел, что, на самом деле, он – жираф, потому что твое гражданство – это твоя жизнь, это твои труды, это твой образ мыслей, это то, с кем и чем ты себя идентифицируешь. И в этом плане очень много граждан себя не идентифицирует. Потому что когда (сколько это, 7, уже 8 лет назад) были взрывы в Лондоне и полные идиоты, европейские, лондонские, английские прежде всего социопсихологи писали «Такого не бывало! Взрывы произвели наши йоркширские парни!» Они не ваши и не йоркширские. У них подданство Великобритании, они – пакистанцы, они – мусульмане. И они идентифицируют себя, прежде всего, как мусульман, а этих белых собак они в гробу видали. Они хотят этим всем пользоваться, а вы все чтоб сдохли. «Наши йоркширские парни». Банда идиотов. Это называется «политкорректность».
Ты входишь в Голландии в суринамский квартал – грязь, вонь, наркотики, воровство. И еще. Если к тебе пристает белый голландец, ну, какой-нибудь нарк, ну, довольно редко. Если суринамец, его нельзя обижать! Как только ты ему дашь кулаком в рог, он мгновенно понимает свое место, ибо ему язык...
О.БЫЧКОВА: Вам приходилось давать кулаком в рог суринамцу?
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Мне приходилось однажды очень грубо поговорить с неизвестной национальности смуглыми подростками в Германии в поезде. Подростки сильно удивились. А вагон смотрел на меня, ну, я не знаю, как в 1944 году несчастные немецкие беженцы смотрели бы, допустим, на героя СС, что я посмел хамски обругать на своем плохом, очень грязном английском этих подростков, ибо они не смели. Каждый должен знать свое место, иначе его место будет у тебя на голове.
О.БЫЧКОВА: Кстати о героях СС. Вот, мы тут все сейчас, конечно, с изумлением, надо сказать, наблюдаем за этой странной дискуссией, начало которой положила журналистка Ульяна Скойбеда.
М.ВЕЛЛЕР: Гениальная журналистка.
О.БЫЧКОВА: Гениальная журналистка, согласна полностью, да. Публицистика высокого накала. В газете «Комсомольская правда». Ну и все помнят эту историю про Леонида Гозмана, про СМЕРШ, про СС, про абажуры, о которых так изящно высказалась госпожа Скойбеда. Ну и вот теперь уже Роберт Шлегель из «Единой России», депутат предлагает ввести запрет на беспредельные высказывания в СМИ. Причем, он считает, что в этом контексте беспредельными высказываниями, которые заслуживают категорического осуждения, является не только высказывание госпожи Скойбеды, но и политика Гозмана, который сравнил СС и СМЕРШ.
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, чем-то мне... Вот, в самом деле, талантливая журналистка, потому что, ну, при сравнительно нормально средних таких журналистских данных, вот, вызвать столько шуму – молодец, это талант.
О.БЫЧКОВА: Значит, не средние данные.
М.ВЕЛЛЕР: Да. Чем-то фамилия мне напоминает старинные куплеты из «Капитана Врунгеля»: «Я – старший помощник с корвета «Беда», его поглотила морская вода». Что касается Гозмана, СМЕРШа и так далее. Вот, не далее как вчера на «Поединке» у Соловьева Гозман прямо-таки рубился с Михалковым. Михалков был сравнительно молчалив. Он, действительно, полагает, что его уже и так все знают – зачем слова зря говорить. Гозман был совершенно прекрасен.
О.БЫЧКОВА: А Михалков был за СМЕРШ? Или за что?
М.ВЕЛЛЕР: Гозман разделил СМЕРШ на 3 части. Один – фронтовая контрразведка, другой – НКВД, а третий где-то в Москве при Лубянке. На самом деле, СМЕРШ был один. Это фронтовая контрразведка, Смерть шпионам, которая была ведомством, подчинением, отделением НКВД, которая стояла под той же самой Лубянкой и так далее, и так далее.
Что касается 150 тысяч расстрелянных, это не только СМЕРШ, это не только НКВД. Это те, кто были расстреляны приговорами так или иначе полевых троек-трибуналов, на кого были протоколы, кто были приговорены к расстрелу. И расстреляны, как правило, тут же.
Примерно столько же, наверное, примерно (никто не знает) были расстреляны на местах товарищами командирами, политруками и так далее, потому что после приказа 227 от июля 1942 года расстреливать просто предписывалось. «Почему у вас никто не расстрелян?» Здесь иногда расстреливали, знаете, вот, как сейчас. Все хозяйствуют, вот, и так же, ведь, и воевали – куда тут денешься?
Что касается высказываний Скойбеды, что, глядя на Гозмана и прочих, иногда и в самом деле жалеешь, что сделали недостаточно абажуров из этой кожи, ну, башню-то снесло. Ну, в той стране, где было несколько экземпляров таких абажуров, такая журналистка бы сидела. Но у нас, слава богу, совсем другая страна, мы не побежденные, мы – гордые победители, поэтому у нас можно говорить «Жаль, что не доделали абажуров из этой кожи».
В принципе, то, что это проходит и не наказуется, это шизофрения. Это означает, что у свистка затычку оторвало и паровоз уже едет неизвестно куда. Ну, безусловно, привет прекрасной журналистке. Хотел бы я знать, что она напишет дальше. Не нацедить ли немного крови из христианских младенцев, например? Все данные есть.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, мне-то кажется, например, что это просто личная глупость отдельного человека и не более того.
М.ВЕЛЛЕР: Нет. Нет, гораздо более того, потому что личная глупость отдельного человека высказывается на кухне, в курилке, там, где пьют пиво, или в крайнем случае в интернете. Когда это появляется на страницах московской центральной многотиражной газеты, это пропускает редактор, это пропускает выпускающий редактор, это пропускает ответсек и главный редактор, следовательно, такова политика газеты. Ну, если такова политика газеты, может, я чего-то недопонимаю.
О.БЫЧКОВА: А откуда такое трепетное отношение к СМЕРШу?
М.ВЕЛЛЕР: Что значит «трепетное»?
О.БЫЧКОВА: Ну, трепетное. Обиделись...
М.ВЕЛЛЕР: Народ трепетал – расстреливали хорошо.
О.БЫЧКОВА: Ну, это понятно. Обиделись за СМЕРШ, понимаете? Вот и Шлегель тут обижается, и многие другие тоже обижались. Как это обидели СМЕРШ, сказали, что они не очень хорошие?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, что недоучли? Вот, любой человек, который где-то работал, служил в военной полиции любой армии, любой страны, знает, что рознь между полевой армией, между строевиками и военной полицией, всеми формами военной полиции – эта рознь и вражда поощряются, для того чтобы один цепной пес присматривал за другим цепным псом и контролировал его. Так и должно быть. Это первое.
Второе. Фронтовая контрразведка нужна везде, и всегда везде была, потому что шпионов в прифронтовой полосе всегда надо ловить. Это факт наличия не подвергается сомнению.
Далее. Ну, понимаете, это же нельзя понять, если не вспомнить, что по разным подсчетам, но до миллиона бывших советских военнослужащих в тех или иных частях в той или иной форме служили и воевали в рядах Вермахта. Кто с оружием, кто шоферами, кто саперами, кто кем.
То есть когда в 1941 году, а во многих случаях в 1942-м переходили на сторону врага иногда частями, иногда с полковыми знаменами, разбегались дивизиями, когда в 1941 году за летние месяцы армия перестала существовать и трудно было часто понять, куда она девалась, то, конечно, нужна была жесточайшая система контроля. Она была создана и начала дознавать и расстреливать правых и виноватых. А поскольку правых всегда больше, чем виноватых, то правым и доставалось больше. Это ничего: расстреляй двух невиновных, зато и виновного мне поймай и расстреляй. Такая была горестная история. Без этого мы бы не победили.
О.БЫЧКОВА: А вот, знаете, тут о чем вас спрашивают дальше? Вот, люди эту историю с этой публикацией, всей этой полемикой расширяют дальше и переносят, естественно, на сегодняшний момент. Например, пишет у нас человек с ником Акт на сайте. Он пишет «Как вы считаете, стоит ли ввести запрет сотрудникам и бывшим сотрудникам КГБ-ФСБ занимать должности в исполнительной и законодательной власти в силу специфического отношения их к общечеловеческим ценностям?»
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, пройдет еще 50 лет и ветеранов КГБ останется столько же, сколько сейчас ветеранов Великой Отечественной войны. Только эти хотя бы на праздники удостаиваются почета, их смотрят по телевизору. А ветераны спецслужб – во всем мире они люди, знаете, сравнительно скромные в этом плане и светиться не намерены. Поскольку у нас не было следствия по делу хотя бы одного конкретного палача... Потому что надо отдавать себе отчет. Государство без спецслужб существовать не может. Без разведки и контрразведки ни одно государство существовать не может. Поэтому не нужно сразу поливать грязью, объявлять кровавым всё. Но когда речь идет о выбивании пытками признаний с десятков и сотен тысяч людей, которые ни в чем повинны-то не были, то вот за это хотя бы кто-то, казалось бы, должен был бы ответить сейчас. Но поскольку никто не отвечает, как живем, так и живем.
И когда посмотришь со стороны... Ольга, вот, представь себе, что ты живешь в Бразилии. И ты слышишь, что деньги из страны скачиваются за бугор, что футбольный судья избил футболиста, что в торжественный праздник Дня Победы какие-то вышли на главную улицу главного города с транспарантом «Смерть немецким оккупантом», что учителя, врачи получают зарплаты, которые в цивилизованном мире немыслимы и непонимаемы, то, конечно, это представляется, как выразился Сергей Брин, Нигерией в снегах. Когда ты смотришь со стороны, то наш гаишник, гибддшник, дпсник на дороге сравним. Вот и отрешился. Ты только по телевизору знаешь где-то на другом континенте Россию. Он от нигерийского ничем не отличается. Разве что в школе побольше знаний получил, цвет кожи другой. А, в принципе, он не служит закону! Он и есть закон! Ребята, это ж самосознание туземцев. Ну вот так пока у нас получается.
О.БЫЧКОВА: Ну, и завершая эту тему. А, все-таки, не понял Илья из Ярославля, а вы с Гозманом-то согласны?
М.ВЕЛЛЕР: В чем?
О.БЫЧКОВА: Про СМЕРШ и СС. На самом деле, Гозман-то правильно сказал? Или, действительно, надо его привлекать и запрещать беспредельные высказывания в СМИ?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, это броские лозунги. Нужно разбираться, что такое было СС, чем оно занималось, как было создано. Потому что палачи – это одно, а фронтовые части – это абсолютно другое, и так далее, и так далее. Нужно разбираться, что такое советские спецслужбы и что такое СМЕРШ. Всем привет от знаменитого романа Богомолова «В августе 44-го». Иногда, оказывается, они ловили шпионов и даже предотвращали покушения. Было такое дело.
О.БЫЧКОВА: И выглядели очень романтично.
М.ВЕЛЛЕР: Бывало и романтично тоже. То есть, ну, что это за?.. Проходит десятилетие за десятилетием. Все равно. Ты за красных или за белых? Ты за Сталина или против? Ну, не бывает в жизни ничего такого. Ну, что за дурацкие бошки? Вот, про что?.. 100 лет скоро с так называемой Великой Октябрьской революции, и до сих пор или за белых, или за красных. И при этом они слышали фамилию Гераклит. Ну, не фамилия, да?
О.БЫЧКОВА: (смеется) Отчество.
М.ВЕЛЛЕР: Они слышали слово «диалектика». Они знают, там, единство и борьба противоположностей, что-то такое из учебника обществоведения. Но постучи головой об стол, деревянный стук раздастся, ничего не понимают: или туда, или сюда.
Вот, что можно сделать? И к мыслям приходишь ужаснейшим. Или Петр Первый, или товарищ Сталин, или Иван Грозный, или Демократия. И при демократии жадные и подлые мгновенно раскрадывают все и устанавливают бандитские понятия. Чтобы посередине никак. Вот, ты или налево, или направо, а посередине – вытоптанная земля. Я боюсь, что, действительно, господь бог не создал Россию для демократии. Идея дуже гарна, да исполнение погано.
О.БЫЧКОВА: Михаил Веллер говорит на иностранных языках и продолжит это делать через несколько минут.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона – Ольга Бычкова, с особым мнением – Михаил Веллер. Ну, вот, есть у меня несколько новостей местных. Но в начале этой части нашего «Особого мнения» новость из Казахстана, что там собираются повысить пенсионный возраст для женщин с 58-ми до 63-х лет, чтобы было как у мужчин. В течение 10 лет. И там люди говорят, например, глава Национального банка, что это справедливо. А я вот всегда думаю тоже, а почему, собственно, и у нас, ведь, тоже так. Вот, как-то у женщин один возраст пенсионный, а у мужчин другой.
М.ВЕЛЛЕР: Я вот чего не понимаю: почему феминистки всего мира как-то весьма равнодушны к тому, что женский пенсионный возраст – он ниже мужского?
О.БЫЧКОВА: Потому что не во всех странах так.
М.ВЕЛЛЕР: Во многих, однако. В том числе в весьма цивилизованных. Поскольку женщины живут в среднем везде (ну, биология такая, анатомия с физиологией) дольше мужчин...
О.БЫЧКОВА: Вот, гадины. (смеется)
М.ВЕЛЛЕР: Нет-нет, неправда-неправда. Женщина такое про себя? Я удивлен. Я не согласен. Так вот, на самом деле, это совершенно справедливо было бы, разумеется, уравнять. Также хорошо бы поинтересоваться размерами пенсии в Казахстане. Также интересно: а пока они не пенсионеры, у них работа-то есть? Я думаю, что это не принципиальная новость. Я думаю, что это один из штрихов стирания. Мне очень нравится слово «гендерная разница». Гендер – это тендер со звонкой «г». Вот так в сознании. Потому что боролись...
О.БЫЧКОВА: А тендер – это вообще что-то совершенно другое, на самом деле.
М.ВЕЛЛЕР: ...боролись за равноправие. И, вот, когда ты видишь... Самое омерзительное, что можно придумать, - это женская борьба. Вот эти вот задние фасады, обтянутые трико, уродливо раскоряченные, потные, которые сопят, давят друг друга... Боже мой, вы сошли с ума! И вот выходят эти кандидаты в уроды, которые поднимают железо.
Я понимаю, они – молодые, у них крыши-то нету, им всего хочется. У них тренеры, они не думают о будущем. Но смотреть-то на это противно! Причем, здесь, понимаете ли, равенство?
О.БЫЧКОВА: Так не смотрите, господи.
М.ВЕЛЛЕР: Я и не смотрю, но, переключая каналы, увидишь и цепенеешь как кролик перед удавом. Здесь иногда нельзя ничего поделать.
А сумо? Вот эти страшные туши в сумо, на которые, на всякий случай, в отличие от мужского сумо натягивают трико. Потому что эти голые ужасные складки исключительно в набедренной повязке будут смотреться так, что, ну, как-то вот, какая-то тяга к сексу пропадет у телезрителя недели на 2-3 очень прочно. Хороший вид спорта.
О.БЫЧКОВА: Вам предлагали... Извините, пожалуйста.
М.ВЕЛЛЕР: Мне – нет, мне не предлагали. Что вы хотели спросить?
О.БЫЧКОВА: (смеется) Я этого не говорила.
М.ВЕЛЛЕР: Да. Это называется, я опередил вопрос.
О.БЫЧКОВА: Я промолчала, да. А тут спрашивают все про хоккей, кстати. Уже если говорить про спортивные игры по телевизору. Все спрашивают ваше мнение, хоккей Россия – США. Просто так много об этом спрашивают, что я должна спросить.
М.ВЕЛЛЕР: Оставьте хоккеистов в покое. Шайба – круглая. Коррида, сеньор. Сегодня бык убил матадора, завтра матадор убил быка. Проигрыш в спорте – это нормально и нечего тут особенно обсуждать честное и благородное слово. Потому что, на самом деле...
О.БЫЧКОВА: А наша национальная гордость?
М.ВЕЛЛЕР: ...большой спорт – это опиум для народа. Потому что пусть собираются фанатами и переживают по этому поводу вместо того, чтобы собираться по какому-нибудь другому поводу. Ну, ведь, лучше же иметь дело с фанатами, чем неизвестно с кем на Болотной, которые избивают беззащитных омоновцев. Нет, ну что вы, невозможно совершенно.
О.БЫЧКОВА: Да, бедных, маленьких, беззащитных.
М.ВЕЛЛЕР: Так что бог с ним, с хоккеем, честное слово.
О.БЫЧКОВА: Ну и ладно.
М.ВЕЛЛЕР: Тут еще, вы знаете, вот интересно, да. Отправить на хоккей гей-парад – как бы он?.. Слушайте, как интересно: гей-парад на хоккейных соревнованиях. Это изумительное было бы зрелище, в самом деле.
О.БЫЧКОВА: Мне кажется, что ваши представления отсталые немножечко от реальности.
М.ВЕЛЛЕР: Отсталые, да. Я не поспеваю.
О.БЫЧКОВА: Потому что среди хоккеистов, футболистов и спортсменов тоже бывают геи, как мы знаем. Что, в общем, ничего экстраординарного в этом нет.
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, бывает всё. Нет, нет. В наше время это вообще не экстраординарно. Интереснее другое, что это из, ну, сексуальных чьих-то пристрастий, которые никого не должны касаться, превратилось в идеологию, идеологию весьма агрессивную. А дело в том, что когда человеческому социуму потребно, вот, в объективном порядке на рассмотрение объективных законов 200 лет со времен Огюста Конта, когда люди что-то затевают, им необходимо идеологическое обоснование. Потому что они думают, будто они думают. У них в голове-то органчики от Салтыкова-Щедрина, но каждый думает, что он думает. Хотя, вся толпа сегодня говорит «Да здравствует коммунизм», а завтра говорит «Мы – православные». И смущения...
О.БЫЧКОВА: Я потеряла нить.
М.ВЕЛЛЕР: Сейчас-сейчас, я ее вам найду. Смущения на лицах абсолютно никакого.
Так вот когда одно превращается в другое... Если вы меня не будете перебивать секунд 30, да? Когда нужно социуму схлопываться, то самое главное, чтобы народ стал выморочным, чтобы ни в коем случае не было «2,3» ребенка на женщину, что необходимо для простого воспроизводства, а туда их, «1,47», «1,32».
Так вот поскольку от однополой любви удовольствие получить можно, а детей никогда, то это один из социальных механизмов демографического схлопывания народа. Если вы – наблюдатель за звездой Бетельгейзе, который смотрит в сильнейший телескоп на эту массу, вы только видите, что самцы и самки вдруг начинают все больше спариваться со своим полом и меньше с противоположным, рождают все меньше детей и народ уменьшается-уменьшается. Значит, видимо, думаете вы, есть закон такой объективный. А они там со своими флагами, со своими парадами подбивают под это высокие базы, с благородными словами. А через них, через их глупые мозги реализуется объективный закон схлопывания цивилизации. Они знают про объективный ход истории, но понимать уже нечем. Такая горестная история.
О.БЫЧКОВА: То есть детей рождается меньше...
М.ВЕЛЛЕР: Да, меньше-меньше.
О.БЫЧКОВА: ...строго потому, что люди начинают...
М.ВЕЛЛЕР: Нет, не строго. Это...
О.БЫЧКОВА: ...заниматься этим, вот этим однополо?
М.ВЕЛЛЕР: Это аспекты одного и того же явления. И то, что женщины должны делать карьеру, и бизнес-вумен к 40 годам рожает одного ребенка – это нормально. И то, что не рожая своих, усыновляет чужих, которых кто-то родил, это нормально. И то, что происходит этническое замещение, нормально. То, что происходит культурное проседание, это нормально. И все эти механизмы имеют благородное идеологическое обоснование, хотя, на самом деле, это можно считать фашизмом в шоколаде, потому что это ведет к самоуничтожению твоего собственного народа.
О.БЫЧКОВА: Ну, если народ сам хочет самоуничтожиться таким образом, то, значит, ему так надо? Нет?
М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, объективно...
О.БЫЧКОВА: Или вы хотите всех женщин посадить как-то на кухне в парандже?
М.ВЕЛЛЕР: ...объективно так надо для того, чтобы кончилась одна цивилизация и началась другая. Но если мы с вами живем в этой, то я не хочу, чтобы моя цивилизация кончалась, вот, категорически, хоть инстинктом, хоть полагая это (НЕРАЗБОРЧИВО). А если кто хочет уничтожить мой народ, цивилизацию, культуру, то я считаю, что его дешевле расстрелять. Если никого не найдется, то согласен вступить в СМЕРШ и расстрелять лично.
О.БЫЧКОВА: Я опять потеряла нить.
М.ВЕЛЛЕР: Правда, я красиво закруглил речь?
О.БЫЧКОВА: О, это просто волшебно. Я ничего не поняла...
М.ВЕЛЛЕР: Тогда вы собирайтесь с мыслями, а я отвечу на следующий вопрос.
О.БЫЧКОВА: Я ничего не поняла. Я абсолютно не поняла, о чем шла речь. Я не поняла, причем тут бедные геи, а также бизнес-вумены, но я с вами полностью согласна, да. Я, на всякий случай, с вами соглашусь.
М.ВЕЛЛЕР: Вы мне глубоко симпатичны.
О.БЫЧКОВА: На всякий пожарный, я бы сказала. Последняя новость у нас, наверное, уже на сегодня – это, знаете, про что? Про вертолетную площадку в Кремле. Мне она очень нравится. Я вспоминаю, как назначали мэром нашего города господина Собянина, в том числе и в первую очередь чтобы...
М.ВЕЛЛЕР: Я бы ему ноги повыдергал. Я сегодня попал ногой в дырку от собянинского кирпича и чуть не сломал лодыжку.
О.БЫЧКОВА: Вы сегодня очень кровожадны, Михаил Иосифович.
М.ВЕЛЛЕР: Послушайте, ну, мне нравится...
О.БЫЧКОВА: Просто в каждой фразе кровожадны.
М.ВЕЛЛЕР: ...мне ломают ноги. У метро Алексеевская снесли 2 последних книжных павильончика. Кому они мешали? И говорят «Давайте поднимать культуру! Давайте бороться за престиж страны!» Овощные, фруктовые ларьки все! Пиво – нечего пить, сигареты – нечего курить сигареты. Газеты. Вот только осталось на длинный квартал 2 киоска Союзпечати. Снесли к чертовой матери всё! Ни одного цветочного лотка в округе нету. Книжку можешь купить от и до в магазине.
Вопрос: чего вы всё сносите? Я понимаю, что денежные потоки нужно направлять через крупные торговые сети, которые принадлежат кому надо. Например, «Седьмой континент». Груздев – серьезный человек, миллиардер, ныне губернатор, бывший законодатель. Пусть идут, покупают в его магазине. Но нельзя ж так внаглую. В спальных-то районах вообще ничего нет.
И с голубыми глазами говорят о том, что они за малый и средний бизнес. Что я могу сделать? Сменить им глаза на черные?
О.БЫЧКОВА: С какими глазами?
М.ВЕЛЛЕР: Я сказал «с голубыми». Как писал Иван Грозный о Курбском: «Помилуйте, да могут ли у честного человека быть голубые глаза?»
О.БЫЧКОВА: Мы знаем, у кого голубые глаза.
М.ВЕЛЛЕР: Конечно. У Брижит Бардо.
О.БЫЧКОВА: А я хотела у вас как раз спросить, рады ли вы за президента Путина, что он будет теперь летать на вертолете по Москве?
М.ВЕЛЛЕР: Аж трясусь от счастья. Тут над домом пролетал вертолет, кошка моя испугалась страшно, удрала с подоконника, забилась под диван.
О.БЫЧКОВА: А что с ней будет, если она узнает, что там Путин летит, бедная кошка?
М.ВЕЛЛЕР: Да, совершенно верно. В собаку превратится. Вот, по телевизору эта восхитительная зеленая площадка, этот восхитительный зеленый круг. Но вообще знаете, Ми-8 – машина довольно старая. Не знаю, сколько, но то, что лет 45 как минимум, это точно. И выглядит это по сравнению с современными вертолетами, где летают разные французские, американские начальники, как-то не очень, а покупать, видимо, неудобно, что хочется летать на отечественном. Может быть, вертолет новый построят вот? Вот, я не знаю. Я вообще боюсь, как он будет летать на вертолете, потому что если моряки говорят «Все, что плавает, раньше или позже утонет», то летчики говорят...
О.БЫЧКОВА: Вам не предлагают. Вы не Путин.
М.ВЕЛЛЕР: ...Первое «Когда господь бог наводил порядок на Земле, авиация была в воздухе». Второе: «Все, что летает, раньше или позже упадет».
Комментариев нет:
Отправить комментарий