Господин академик, сегодня стало известно о том, что ВГТРК решила не участвовать в деятельности академии российского телевидения, заявила о выходе из состава телеакадемии. Свое решение объясняет целым рядом обстоятельств, прежде всего тем, что сама академия перестала быть институтом, объединяющим телесообщество, а превратилась в площадку теленадзора, - говорится в документе. ВГТРК готова обсуждать новые формы организации телевизионного сообщества, - говорится в этом сообщении. Ну я напомню, что в 2007-м уже телекомпании НТВ и ТНТ отказались участвовать в деятельности академии. Всё? Гвоздь в крышку гроба телеакадемии в нынешнем виде?

Л.МЛЕЧИН: Я крайне сожалею, потому что телеакадемия известна, в общем, двумя важными акциями. Одна – это присуждение федеральной ТЭФИ, более известной широкому кругу, а вторая – присуждение так называемых провинциальных ТЭФИ. Я люблю слово «немосковских». Она состоит в том, что каждый год в разных городах России проводятся конкурсы лучших телевизионных работ наших коллег, работающих вне столицы. Туда приезжает жюри, состоящее из лучших наших телевизионщиков, рассматривают эти работы, причем очень серьезно. Помимо того, что рассматривают работы, всегда проводится то, что называется «мастер-классы». Мне такое слово не нравится. Беседы с коллегами, разборы, советы, обсуждения. И я несколько раз был на таких мероприятиях. Имеют колоссальное значение.

И люди, которые там получают эти премии, для них это огромное имеет значение. Представьте себе, в небольшом городе человек получает ТЭФИ. Ну, во-первых, это просто признание. В конце концов, поощрение необходимой виртуозности. Кроме того, это ему добавляет силы и во взаимоотношениях с начальством, что важно. Переоценить значение присуждения вот этих немосковских ТЭФИ невозможно. Если это исчезнет, это огромный удар по нашим коллегам, работающим вне Москвы.

Один удар уже был нанесен несколько лет назад, когда прекратили деятельность Интерньюс. Была такая замечательная общественная организация, благодаря которой прошли обучение внемосковские телевизионные журналисты. И потом, кстати говоря, почти все, кто получал ТЭФИ, выходя, благодарили Интерньюс и Манану Асламазян, пребывание которой в России стало невозможным за то, что они сделали, за то, что научили этой профессии. То есть это потеря огромная.

Что касается федерального, я не очень понимаю слова «надзора». Никакого надзора не было там, не припомню. Во всяком случае, я никогда не присутствовал на мероприятиях, которые можно назвать надзором. Да и как их можно?..

Последние годы была выработана очень хорошая система. Все работы рассматривались на заседаниях таких коллегий по профессиям: операторы операторов, режиссеры режиссеров, документалисты документалистов. Обсуждали, потом тайно голосовали. Должен вам сказать, что очень точно, потому что профессионалы разбирали профессионалов. Давно Академия вызывает раздражение. Я понимаю, почему. Как и Союз журналистов. Они создают сложную систему оценки. Потому что есть одна система оценки вот какая. Предположим, ну, какого-то журналиста используют в качестве орудия, ему поручают кого-то нам сничтожить или, наоборот, восхвалить. И он делает работу, крайне поощрен в рамках своей кампании, он и герой, там, ордена, медали, звездочки на погоны, денежные премии и так далее. А потом эта работа попадает в фокус профессионального внимания, и профессионалы с ужасом говорят, что это не имеет вообще никакого отношения к профессии и этот человек – он даже и не журналист вовсе. Конечно, это невероятно обидно и самому джентльмену или леди, которая используется как орудие, и тем, кто эти орудия используют. И, конечно, такая двойная система оценки их не устраивает. Устранение академии устранит эту двойственность, уже с самого начала будет ясно, кто хороший, кто плохой.

С.КОРЗУН: Ну, уже довольно долго там, 4-5 лет практически ВГТРК тоже не выставляла свои кандидатуры. Таким образом минус 2 как минимум крупных канала, а можно и ТНТ считать крупным, так что минус 3 канала - это же не полнота представления.

Л.МЛЕЧИН: Производители имели право. Там была сделана поправка, что не только вещатели, но и производители могут отправлять свою работу и они отправляли. Это, все-таки, она продолжала работать. Хотя, я с вами абсолютно согласен: с того момента как НТВ или холдинг этот перестал участвовать в работе, конечно, не улучшилась ситуация.

И тем не менее, все равно я не знаю другой профессиональной оценки в телевизионном мире кроме суждений телевизионной академии и кроме премии, более высокой, более точной профессиональной награды я не знаю.

С.КОРЗУН: Возможно ли, на ваш взгляд, создать некую новую общность, забыв об этой, именно то, что предлагают, насколько я понимаю, руководители ВГТРК?

Л.МЛЕЧИН: Ну, это будет уже нечто совершенно другое, потому что та академия, насколько я понимаю, она строилась на личностях, на профессионалах и первые годы отбор в нее был очень жестким и строгим, тоже тайным голосованием. И некоторые джентльмены весьма процветающие, как бы, в эфирном пространстве не сумели войти в академию, потому что их коллеги считают непрофессионалами. Ну, это уже будет что-то другое и уже для других целей и с другими принципами.

Леонид Млечин. Еще одно сообщение на темы журналистики или регулирования журналистики на этот раз.

Л.МЛЕЧИН: Сергей Львович, извините, а дайте я вас прерву, раз мы заговорили на такие темы. Я не могу не сказать. Вчера умер Григорий Соломонович Померанц, и если уж мы заговорили о принципах, то невозможно не вспомнить этого человека, который и своей жизнью, и своей работой демонстрировал, первое, что в любой ситуации самой страшной можно остаться человеком с принципами и во главу угла ставить мораль и нравственность. И второе, всю жизнь посвятить размышлениям. И я им восхищался, потому что он – фронтовик, он добровольцем ушел защищать Москву осенью 1941 года, он принадлежит к тому поколению студенчества, которое ушло тогда на фронт и почти все погибло. Я и фильм об этом делал, и книжку написал, и эти люди вызывают у меня абсолютное восхищение.

Мы с ним были знакомы, беседовали. И он очень любил одного немецкого писателя, которого цитировал и в разговорах, размышляя о том, а где же, в чем искать точку опоры. Вот, как быть? Говорил «Ищите ее в пустоте. Как звезды, которые висят, ведь, без всякой опоры». Что он имел в виду? Что единственное, что является для тебя ориентиром и что может тебе в самые сложные минуты помогать, и что тебя может спасать, это то, что находится внутри тебя, то нравственное мерило, которое есть внутри себя. Но ты должен следить за тем, чтобы оно было. И ты должен все время наблюдать за тем, что происходит в мире и себя правильно ориентировать.

Вот, у Померанца чудесная книжка «Записки гадкого утенка», фантастическая. Он пишет, что он следил всегда за тем, чтобы все его решения, суждения, оценки были продиктованы его внутренней убежденностью, чтобы они никогда не были результатом внешнего воздействия массового, общественного, давления. Нет. Человек должен искать опору в самом себе, находить ее и только, благодаря этому, совершать и поступки, и выносить суждения. И это, как показывает опыт трагического XX столетия, ведь, единственная возможность сохранить себя в кровавых соблазнах, как сказал другой поэт.

С.КОРЗУН: Вам лично удается жить по заветам Померанца?

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете, был период, за который я себя постоянно корю в советские времена. И я тоже, ведь, и поднимал руку, и голосовал, и писал всякие глупости. Ну, не думаю, что я там нанес сильный ущерб, потому что писал, в основном, о японском милитаризме. Японский милитаризм вряд ли подозревал о том, что я наношу ему эти удары. Тем не менее, меня это совершенно не красит и я всегда об этом думаю.

И когда началась перестройка, я себе в какой-то момент сказал, что я больше врать не буду ни за что. И для меня это имеет большое значение.

Тут, ведь, какая штука? Не надо думать тоже о себе как о святом, который бродит по земле. Человек есть человек. Но есть определенные критерии. Есть мерило. Вот, есть нравственное мерило. Невозможно жить без компромиссов – это нормально. Где-то надо уступать, надо принимать во внимание мнение, настроение других людей. Но есть вещи, где компромисс невозможен. Вот, сейчас чудесная вышла книга, посвященная президенту Линкольну. У нас сейчас тоже пошел фильм про Линкольна, и он в центре внимания.

Вот один из американских профессоров написал большую, 800-страничную работу о Линкольне о том, кем же он был? Прежде всего, как ни странно, философом-моралистом. Он размышлял всегда, где компромисс и где принципы? Касалось это, в основном, конечно, тогда проблемы рабства. И вот к чему приходят авторы, изучая Линкольна. Жизнь без моральных принципов невозможна. Никакая политика не будет точной, если она не основана на жестких моральных принципах. Потому что противостоит этому другое. Большинство людей, находящихся на какой-то территории, вправе принимать любые решения. И те решения, которые оно примет, они и будут справедливыми.

«Нет», - говорил Линкольн и вслед за ним этот философ, который сегодня написал книжку. Если эти решения, политика поведения не основаны на естественном праве и на моральных императивах, ничего не получается.

Ну вот простой пример. Сегодня, по-моему, отмечает 70-летие глава нашего Конституционного суда господин Зорькин. Если последить за его профессиональной деятельностью, то мы увидим, чем отличается применение права естественного от того права, которое организуется или создается в угоду текущим политическим интересам. Это 2 разных права. Право естественное, вот это и есть основа жизни. Но есть и компромисс. Условно говоря, когда речь идет о свободе человека, тут не может быть компромисса. А когда размер налога, это тема для компромисса: одни считают, что большие, другие – маленькие. Тут можно и нужно взаимодействовать.

С.КОРЗУН: Леонид Млечин со своим особым мнением. Это радио «Эхо Москвы» и телеканал RTVi. Давайте к законодательству обратимся. Министерство связи и коммуникаций представит правительству вскоре к маю концепцию поправок к закону о СМИ. Ответственность за комментарии на сайтах СМИ закрепят за читателями. То есть это пункт, который долго обсуждался. Если написано матерное слово, оскорбление, призыв к вооруженному насилию, неизвестно что, все, что противоречит Конституции, если написано в комментариях к материалу, который распространяет СМИ. Я знаю, что многие бились за то, чтобы оставить эту площадку абсолютно свободной, хотя, честно говоря, мне лично иногда, когда заходишь на такие, совершенно свободные площадки, в общем, становится тошно и хочется с этой площадки уйти и перейти на какую-нибудь соседнюю.

Я даже смотрел франкоязычную, англоязычную прессу на сайтах и не увидел там оскорбительных комментариев. Я вот думаю (не знаю пока), это премодерация или что?

В принципе, мне представляется этот закон, с одной стороны, вполне разумным, потому что каждый должен нести ответственность за свой базар, и СМИ, в принципе, не должно отвечать за то, как комментируют выступления разных людей на его страницах. И самое главное, что... Ну, не самое главное, а функция регулятора заключается в том, что они дают предупреждение, СМИ в течение одних суток должно удалить эту информацию, которая вызвала разговоры. Как прокомментируете? Разумно или нет?

Л.МЛЕЧИН: Ну, представляется разумным, да. Я, к сожалению, не самый большой специалист в электронной журналистике – я все газеты читаю в бумажном виде.

С.КОРЗУН: Но комментарии же пишут на ваши статьи в разных изданиях?

Л.МЛЕЧИН: Я не читаю в электронном виде почти ничего.

С.КОРЗУН: Счастливый человек.

Л.МЛЕЧИН: Да. Я все читаю в бумаге, все еще, по-прежнему. Ну, иногда я там заглядываю или мне что-нибудь показывают. Знаете, я на что обратил внимание? На то, что полемика, которая ведется, не называется полемикой – это какая-то тяжелая площадная ругань. Люди не хотят что-то обсудить, поделиться мнениями, поискать, изложить свои аргументы, поискать возможность согласия, может быть, убедить кого-то или самому, в конце концов, принять аргумент. Это вообще исключается... Это даже не рассматривается как цель.

Цель состоит в том, чтобы найти врага и похлеще его обложить. Это, конечно, свидетельство настроений в нашем обществе культуры такой. И это страшное дело. Действительно, какая-то ругань – ее не надо, чтобы она висела.

С.КОРЗУН: Не, ну законом это не исправишь. Можно очистить от ругани страницы комментариев, но людей-то не исправишь все равно.

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете что? Пожалуй, это надо убирать, потому что когда человек включает и видит, что там все в матерщине, он думает, что, может быть, это и есть нормальный язык общения. Не совсем так. Если он не будет это видеть, он, может быть, подумает, что можно выругаться, но где-то там в туалете или в какой-то хорошей компании. А так вообще публично лучше выражаться на отличном русском языке, тем более что язык чудесный.

Но надо, конечно, об этом думать. Мне кажется, что хорошо было бы сейчас принять закон о запрете использования слова «враг» в общественной жизни, в СМИ, в выступлениях политиков, руководителей страны.

С.КОРЗУН: Путину на роток хотите накинуть платок.

Л.МЛЕЧИН: Слово «враг» должно и может применяться, когда есть война. Тогда есть враг, он на нас напал и мы с ним сражаемся. Мы сейчас не находимся ни с одним государством в состоянии войны, врагов у нас нету. Внутренних врагов тем более не может быть. Значит, есть преступники – они нам тоже не враги, они преступники. Это совсем другое дело. Поэтому надо бы изъять это слово вообще из оборота полностью, исходить из того, что есть люди, которые придерживаются других точек зрения. Компромисс по этому поводу невозможен. Но это не значит, что его надо убивать или называть врагом и сажать или лишать его чего-то. Ну, просто у нас с ним компромисса быть не может. А по другим, множеству остальных вопросов, ключевых и важных для нашей жизни можно найти взаимопонимание – вот, ведь, что. И каким-то образом надо на это нацеливать страну, иначе мы пропадем.

С.КОРЗУН: Леонид, какой-то получается у вас апофеоз политкорректности с удалением слова «враг». Есть по этому поводу вопрос от наших слушателей из Уфы: «Вы не считаете, что политкорректность – это обратная позиция? Пора объявить человеконенавистничекой идеологией и приравнять ее к нацизму и коммунизму».

Л.МЛЕЧИН: Я бывал в Уфе и не знаю, что там... Может быть, там какая-то есть отдельная территория политкорректности, может быть, у них там в Уфе? У нас в стране нет никакой политкорректности – она просто отсутствует. Поэтому в нашей стране обсуждать это бессмысленно.

С.КОРЗУН: Ну, может, товарищу обидно, что в других странах существует политкорректность?

Л.МЛЕЧИН: В других странах – тогда надо обратиться в те другие страны и там их призвать.

С.КОРЗУН: Вот он и предлагает международное сообщество, заключить договор и признать.

Л.МЛЕЧИН: Нет, но мы не можем в этом участвовать. Мы не можем участвовать в охоте на слонов – у нас нет слонов в стране. И давать советы там, где они есть, довольно бессмысленно.

У нас нет никакой политкорректности. У нас, напротив, существует совершенно другое – безобразная ненависть друг к другу, воспитанная, конечно, исторически, но все время усугубляемая. Полное нежелание ни о чем договориться.

А, ведь, это, знаете, только кажется, что это такая абстрактная материя. А неспособность договориться ни о чем в подъезде, на улице, в доме, ни в чем вообще и никогда есть следствие этого. Мы каждый день от этого страдаем, даже те люди, которые не знают, что такое политкорректность.

С.КОРЗУН: Меняем тему, переходим в область политики, политики кавказской. Кремль готовит перестановки на Кавказе, считают некоторые обозреватели. Ну, понятно уже, Рамазан Абдулатипов поехал туда, с одной стороны, в Дагестан. С другой стороны, все прочат скорую отставку Юнус-Бека Евкурова и пишут о том, что уцелеет только Кадыров. Действительно ли вы видите какие-то признаки изменения кавказской политики?

Л.МЛЕЧИН: Я ниже политики, я никогда ее не видел и ее никогда не было. Это вообще характерная черта, к сожалению, нашей жизни, но у нас и внешняя политика есть только как система реагирования на внешнюю политику других стран. И что касается Кавказа, у нас тоже есть система реагирования на острые сигналы – что-то взорвалось, сломалось, испортилось и бригада ремонтников туда высылается. А никакой политики нет. А кто, собственно, ее будет разрабатывать? Я задаюсь этим вопросом многие годы и думаю, что я уйду на пенсию, не получив ответа, где мозговой центр, несколько мозговых центров, которые занимаются изучением Кавказа и предлагают варианты решения. Нету, конечно. Никакой политики нет. Это такая ситуативная реакция.

Ну вот собралась уже где-то в кабинете вот такая пачка жалоб на какого-то хозяина, там, края, области, республики. Ну, будем менять.

С.КОРЗУН: А на Кадырова не жалуются? Вот, почему-то получается, что Кадыров – это единственная фигура, политика которой и методы действия на Кавказе, удовлетворяют Кремль.

Л.МЛЕЧИН: Ну, бывают такие. Он не единственный политик в мире. А вы читали когда-нибудь жалобы на семейство Ким Ир Сена из Северной Кореи? Я ни разу не видел. Ни один человек в Северной Корее никогда не жаловался. Никогда, представьте себе. Ну, не было такого случая даже.

С.КОРЗУН: Не, если серьезно?

Л.МЛЕЧИН: Я серьезно ответил. А кто-нибудь когда-нибудь у нас в стране жаловался, предположим, на Сталина в сталинские годы? Жаловался? Писал в ЦК КПСС «Товарищ Сталин – негодяй, убийца», предположим? Ну, было такое? Не было никогда.

Понимаете, когда существует жесткий режим, очень жесткий, невероятно жесткий, ну, кто там пожалуется? Другое дело, вопрос возникает, а не является ли это единственно правильной формой управления? Возникает такой вопрос.

Ну, вы же знаете, я не специалист по нынешним делам, я только все больше по прошлым. Вот, когда ты возьмешь любое прошлое и ты видишь очень жесткий режим, очень жесткую власть и она все давит. Потом в какой-то момент это все рушится и ничего не остается.

О! Мы не можем же не сказать. На этой неделе же огромная историческая дата – 400-летие Дома Романовых, 21 февраля. Мы просто фильм сделали, будем показывать в этот день и у меня мысль сразу по поводу истории режимов и так далее.

Вы знаете, вот, Николай и Александра рождают у меня по-человечески очень симпатичные чувства. Я там цитирую письмо, написанное Александрой мужу. Я вам скажу так, вот, как мужчина в возрасте. Я бы хотел, чтобы после долгих лет супружества моя жена написала мне такое влюбленное письмо. Это письмо написано не в момент, когда они только встретились и у них романтическое... Это после уже всех рожденных детей. Невероятно!

Оба очень достойных человека. Все глупости, нелепые обвинения в том, что императрица была немецкой шпионкой или еще, всё это теперь история смела, всю эту шелуху, остались 2 очень симпатичных, по-человечески симпатичных человека. Если бы Николай Александрович Романов не был императором, а был бы просто частным гражданином, он бы остался в памяти всех, кто его знал, как очень симпатичный человек.

Но смотрите, что произошло. В 1913 году, 21 февраля отмечалось 300-летие дома Романовых, пышно, в дневнике Николай писал «Сегодня по-настоящему весенний день». И 21 февраля 1913 года никто не мог предполагать, что произойдет через несколько лет. Революция подавлена, смутьяны сидят или бежали из страны, все любят императора, все чудесно. Прошло несколько лет и все рухнуло. Рухнуло из-за Первой мировой войны. Ну, давайте, может быть, тогда после короткого... Я просто обязательно хочу договорить на эту тему.

С.КОРЗУН: Да, обязательно договорим на эту тему. С такими аналогиями перекинуто через 100 лет из 1913-го в 2013-й.

Л.МЛЕЧИН: Ну, волнует меня тема, да. Я хотел бы договорить, да.

С.КОРЗУН: Напомню, что Леонид Млечин – гость сегодняшней программы «Особое мнение». Мы зададим ваши вопросы, те, которые пришли в том числе посредством связи. Напомню, что SMS можно присылать на телефон +7 985 970-45-45, пользуйтесь Twitter’ом, интернетом, сетью и всем, чем вы можете пользоваться. Вернемся в эту студию буквально через 3 минуты.

НОВОСТИ

С.КОРЗУН: Напомню, Леонид Млечин в студии «Особого мнения». Вот как в советское время все сравнивали с 1913 годом, так и мы сегодня вернулись к этому сравнению с 1913 годом. Тогда – 300 лет династии Романовых, теперь у нас на носу уже 400 лет и почти 100 лет без Романовых, собственно. И остановились мы на том, как замечательный человек, император не мог и подумать, что буквально через несколько лет он окажется самым никудышным правителем, ввергнув страну, в общем, в достаточно жестокую пучину революций.

Л.МЛЕЧИН: Вот я думаю иногда, что сложись история иначе, вот сейчас здесь в студии вполне возможно висел бы портрет императора или императрицы как в Лондоне, была бы у нас такая же монархия, которая англичанам нисколько не мешает, а, напротив, является предметом такой, приятной гордости.

С.КОРЗУН: И столичное «Эхо» было бы в Питере тогда, наверное.

Л.МЛЕЧИН: Ну, возможно. Это тоже недурно. Хотя, в Москве мне как-то... Москва больше нравится, чем Питер.

Когда Александра приехала в Россию... Она же внучка британской императрицы Виктории и воспитывалась у нее, а вовсе не у кайзера Вильгельма. И Виктория ей написала «Ты едешь в новое место, ты должна понять, как там живут люди, приспособиться к ним». На что молодая императрица ответила, что здесь все совершенно по-другому, здесь нас все так любят, что ничего делать не надо. И вот результат.

Потомки, британские потомки императрицы Виктории сейчас на троне и будут на троне, наверное, неограниченно долго. А, вот, российские потомки были убиты самым жестоким образом, они стали жертвой всероссийского погрома, который случился. И вот вопрос: как же это, все-таки, произошло? Да, Первая мировая война. Но Первая мировая война, обратите внимание, сокрушила только империи. А демократические государства, которые Англия, Франция, чудовищно пострадали именно в Первую мировую - вы как франкофил знаете это лучше меня, как тяжело они пострадали именно в Первую мировую. Пережили эту войну, не развалились, ничего там не произошло. Хотя, тоже голодали и потери были страшные. Англичане потеряли в Первую мировую больше, чем во Вторую. Для них Великая война – Первая. А империи все рухнули.

И, вот, конечно, возникает этот вопрос, что при всем моем уважении ко многим Романовым... Даже, знаете, вот Николай Первый, который вошел в историю как Николай Палкин, или Жандарм Европы, ведь, в личном поведении был очень достойный человек и понимал, что он рожден и должен работать ради России, ради страны. И для него это не было словами – он, действительно, отдавал себя всерьез работе. И был, как говорят сегодняшними словами, лично скромен.

А Николай Второй однажды на маневрах... Я не могу этого не рассказать. Был на маневрах, и командир полка попросил разрешения зачислить его почетным солдатом в одно из подразделений. Император сказал «Да», взял воинскую книжку (ну, военный билет по-нашему), там была графа «Срок службы». И он написал «До гробовой доски». До гробовой доски – он серьезно относился к этому.

Но они не сделали то, чего делали британские монархи и что делал британский народ. Они понимали, что нужно соответствовать времени и что нужно меняться, не дожидаясь, пока тебя скинут и взорвут. Вот этого Романовы не сделали. И в этом причина беды их и нас всех. Пострадала вся Россия чудовищным образом.

Поэтому вот я сейчас, вспоминая 400-летии, говорю, что я был бы очень рад, если бы сейчас висел бы здесь портрет императора. Это бы означало, что не было ни революций, ни гражданской войны, ни коллективизации с раскулачиванием, уничтожения крестьянства, ни репрессий, ничего другого бы не было.

Но вот беда какая: они не выполнили (я так сформулирую) своего исторического долга, не соответствовали переменам, не шли впереди этих перемен. Не ждать, пока их будет подталкивать лошадь мордой в филейную часть, а сами должны были это делать. Не делали.

С.КОРЗУН: От великого к низкому, можно сказать, от давней истории к истории недавней. Меня в какой-то степени, ну, так, поколебало, не скажу потрясло сообщение о том, что депутаты Липецкого Горсовета, бывшего замминистра ЖКХ Московской области нашли в бочке с цементом. Такие вот 90-е годы возвращаются, что ли? С теми же методами?

Л.МЛЕЧИН: Сергей Львович, вы знаете, что? Меня другое потрясло. Ведь, там следствие назвало предполагаемого заказчика – бывшего заместителя министра ЖКХ Московской области. Московская область не маленькая, правительство Московской области – довольно заметные люди. То есть это человек, который работал в Московском области и, видимо, не один день. Если это следствие право (мы сейчас должны быть осторожны, еще не было суда – для нас презумпция невиновности имеет значение)... Тем не менее, если следствие право, значит, этот человек просто в... Знаете там, подрались, ударил ножом или еще как-то неудачно и убил человека. Нет, он был просто, можно сказать, прирожденным убийцей и садистом, человеком с криминальным мышлением. И, вот, я задаюсь вопросом: а что, это не было видно? Он что, в остальной своей жизни был замечательным, кристальной честности и чистоты чиновником? И вот этой его криминальной натуры не было видно? Это шутка, наверное?

В Московской области, между прочим, в годы правления некогда очень любимого нами всеми генерала Бориса Громова, по-моему, убили большее число руководителей районной администрации, чем где бы то ни было. То есть эти люди... То есть там огромное количество чудовищных преступлений. И что, их не видели? И что, чекисты не видели, с кем имеют дело? Не понимали, что ли? Они американских шпионов с утра до вечера искали в Московской области и не замечали, кто рядом с ними находится? Что это за человек? Он что, никак себя не проявлял? Вот, что самое главное. Это выясняется, с кем мы имеем дело, совершенно случайно. Рядом просто настоящий бандит, если следствие право.

С.КОРЗУН: Леонид Млечин и это «Особое мнение», радио «Эхо Москвы», телеканал RTVi. Про болид чего-нибудь нам расскажете хорошее, чего вдруг все засуетились, решили противоболидную оборону выстраивать совместно с другими государствами или отдельно? Или уж как? Судьба, значит, судьба?

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете, конечно, лучше спросить у специалистов. Я так понимаю, что, к сожалению, сегодняшнее развитие науки и техники и даже завтрашнее, кажется, не позволит нам сбивать космические тела.

С.КОРЗУН: То есть вы просто считаете карой господней?

Л.МЛЕЧИН: Ну, примерно раз в столетие, по словам астрономов, примерно раз в столетие такой метеорит падает на территорию Земли, да. Ну, что тут можно поделать? Пусть это будет единственная беда, которая нас постигает.

Меня больше тревожат разговоры о том, что из-за противоракетной системы США нам надо свои деньги вбухивать в какой-то ответ им. И я с ужасом вспоминаю события там 30-летней давности, когда точно так же уже истощенная, несчастная советская экономика окончательно была добита попыткой найти ответ на программу «Звездных войн», стратегическую оборонную инициативу Рональда Рейгана, из которой ничего не вышло. Ведь, из нее же ничего не вышло, она никак не реализовалась. А мы-то деньги потратили на ответ на то, чего не было. И сейчас у нас тоже те же самые люди, те же самые военные или военно-промышленный комплекс призывают так же точно выбросить деньги в качестве ответа на то, чего нету. Вот, меня вот это больше смущает, понимаете?

Ну, метеорит, конечно. Ну что же, это несчастье такое. И я очень сочувствую людям, которые там пострадали, и это ужасно, и надо им всячески помочь. Но надо отдавать себе отчет в том, от чего надо защищаться, а от чего не надо. Ну, от космических тел, я думаю, нам пока сегодня-завтра не защититься. Нам бы от своих проблем.

С.КОРЗУН: От вашего тезки Леонида сообщение пришло, вопрос: «Чем закончится с Пехтиным, как вы думаете?» - спрашивает он. Эта история с недвижимостью его и его семьи заграницей.

Л.МЛЕЧИН: Я не знаю. Я очень осторожно всегда сужу о людях, чья вина не установлена судом или еще чем-то. Я предполагаю, что такого рода истории (сейчас не имею в виду этого конкретного человека) будут сейчас заканчиваться изъятием фигуры из политики, потому что такова линия. Приходят к власти, рвутся к власти и хотят к власти молодые, у которых нет пока имущества за границей и еще здесь даже имущества нет, им еще предстоит его наживать. Поэтому они с радостью оттесняют и выбрасывают со своих кресел тех, которые уже обзавелись и расслабились. И это соответствует настроениям высшей власти, которая рада и приходу молодых, и тому, что такие истории нравятся широкой публике, которая сильно не задается этим вопросом, что главное состоит в том, при каких условиях эти люди зарабатывают такие... Откуда берутся сами денежки? Ведь, мне совершенно все равно, на что человек потратил деньги, где он купил дачу, в Малаховке, в Крыму или в Черногории. Мне все равно. Меня только интересует, что если этот персонаж занимается не бизнесом, а стоит на госслужбе, откуда он взял эти деньги? Если он просто их заработал, то пусть делает с ними, что угодно. А вот если нет, тогда не важно, где он купил дачу.

С.КОРЗУН: Минута остается, добьем эту тему. Свет77 напоминает, что Дума в срочном порядке готовит поправки в Гражданский кодекс, по которым нельзя без согласия гражданина публиковать где-либо личную информацию о нем. Кейс как раз Пехтина подпал бы, наверное, если бы законодательство было.

Л.МЛЕЧИН: В этом должно быть обязательно касающееся публичных фигур. Совершенно верно, гражданин, обычный гражданин должен рассчитывать на то, что государство не выдаст ту информацию, которую знает о нем, о его деньгах, о его закладных, о его кредитах, о его здоровье, о его покупках, родственниках и так далее. Но это не распространяется стопроцентно на все общественные фигуры, на людей, которые получают зарплату из государственного бюджета, крупных. Конечно, для них должно быть сделано изъятие – наоборот, о них должно быть всё, их надо потрясти и вытрясти из них всю эту информацию. Это в интересах государства, конечно.