Наглядная агитация
К черному остову сгоревшего сарая, на фронтоне которого блестела свежая, но уже простреленная из автоматического оружия вывеска «Аэропорт», поднимая тучи снежной пыли и раскачиваясь, один за другим подрулили два тяжелых вертолета. Когда белая завеса, блестящая в лучах северного солнца опустилась, и утих шум турбин, из чрева винтокрылых машин высыпала наружу одуревшая от долгого перелета агитбригада.
Кроме сомнительной архитектуры аэродромного комплекса, не дождавшегося в трудный час приезда пожарной команды, взору гостей открылся чудный вид на бесконечные горные хребты и заснеженные сопки. С запада надвигались черные тучи, и солнце, проглядывая сквозь них, играло своими лучами на ледяных склонах. Все вокруг мерцало и отблескивало, от чего уставшие путешественники щурились и прятали глаза. Помимо сарайчика и покосившегося туалета, с сердечком на двери, аэропорт имел несколько вышек с прожекторами, расположенными по периметру взлетной полосы, и чучело, которое судя по виду, добросовестно сводило с ума птиц на протяжении последних ста пятидесяти лет. Немного поодаль стоял легкий двухмоторный самолет, прикованный к бетонной плите якорной цепью с амбарным замком. Какой был в этом практический смысл, выяснить не удалось. Вот и весь аэропорт…
Среди прибывших, кроме кандидата на пост губернатора Камчатки Олега Кожемяки с охраной, в тот день воздушный порт поселка Паланы, встречал людей известных по всей стране. Тут была Ирина Роднина и Оксана Пушкина, Надежда Бабкина и Николай Дроздов, ансамбль морской пехоты «Черные береты» и кто-то еще, - я уже не помню. Ну и соответственно бригада журналистов, освещающих ход предвыборной кампании, среди которых находился тогда и скромный автор этих строк.
После того, как охотоморский ветерок распределил алкогольное амбре, исходящее от пассажиров, равномерно по всей территории летного поля, на знакомый запах из здания аэросарая вышел господин в черной шубе с веревкой за место ремня и замасленной шапке-ушанке. У аборигена имелось двуствольное ружье, недельная щетина и значок «дежурный по аэропорту». Гламурная часть публики несколько смутилась при виде вооруженного бомжа, другая же ее часть, проявила заметное оживление, и еле сдерживала смех, ознакомившись с надписью на его значке. Надо сказать, что внешний вид дежурного полностью гармонировал со всеми эстетическими изысками местного аэропорта.
В тот день поселок Палана не входил в план агитационных мероприятий. Нам предстояло здесь дозаправить вертолеты, и двинуться дальше на север за горные перевалы, в более крупный населенный пункт с большим количеством дееспособного электората. И пока уполномоченные лица выясняли у человека с ружьем, где бы прикупить немного керосина, мы – телевизионщики, решили отснять для новостей сюжеты о трудовых буднях наземных служб корякского авиаузла. На наше счастье приехал автобус с пассажирами, которые судя по испуганным взглядам, собирались куда-то вылетать, используя для этой цели самолет, заботливо привязанный к земле. Вместе со всеми, прибыли на этом автобусе и пилоты, которых на фоне остальных земляков выделяли синие летные куртки с надписью «Кал». Для непосвященных в наречия, объясняю - «Камчатские Авиалинии».
Похватав камеры, штативы и микрофоны, заинтересованные граждане отправились снимать подготовку к вылету, особенно волновал операторов ритуал высвобождения воздушного судна от стальных оков. Пилоты краснели, матерились, но истинные мотивы своих действий никак не комментировали. Напротив, достав из брючного кармана огромный ключ, один из летчиков повернувшись спиной к камерам, отворил замок и сбросил цепь с передней стойки шасси, тщательно скрывая от посторонних взглядов сакральные подробности своих телодвижений. Тем временем его коллега уже находился на борту вместе со всеми пассажирами, и приступил к запуску двигателей. На все про все, паланским Чкаловым понадобилось минут пять. Не успели мы набрать необходимого количества кадров для сюжета, как только что заведенный на морозе Ан 28 уже разбегался по взлетной полосе. Сказать, что все наблюдающие за такой предполетной подготовкой ахнули, не сказать вообще ничего. Думаю многие из нас, утром садясь в автомобиль, уделяют больше времени прогреву двигателя, а тут – вроде как – гражданская авиация…
Самолет взлетел, скидывая с себя снежную шапку, и, выполнив резкий правый разворот непосредственно над землей, прошел в нескольких метрах над нашими головами, демонстрируя, таким образом, толи презрение, толи почтение к изумленной публике. Удивительным было и то, что никаких криков из самолета не доносилось, хотя быть может - их просто не было слышно. Через мгновение машина стремительно пошла вверх, покачав на прощание крыльями, и скрылась за горой. Занавес.
Вся делегация моментально отрезвела от импровизированного авиашоу на краю земли, и еще долго открыв рты, растеряно смотрела на небо. Но на этом наша техническая остановка в Палане не закончилась, как не закончились и информационные поводы к будущим воспоминаниям. Когда уже уехала автоцистерна с топливом, и вертолетчики приняли нелегкое решение на вылет, из-за той же самой горы, куда десять минут назад улетел воздушный разбойник, с пятнадцатью бедолагами на борту, послышался приближающийся звук.
Вскоре на взлетную полосу сел третий вертолет, и пусть узнали мы его не сразу (сейчас расскажу почему), но быстро догадались, что это с северов возвращается другой кандидат на пост губернатора области, со своей свитой. Конкуренты. И по всему стало понятно, что электорат встретил политика радушно. От всех остальных вертолетов, которых мне доводилось видеть – этот отличался принципиально. Сие выражалось в полном отсутствии на его фюзеляже целых иллюминаторов: все до одного – не имели стекол, а вместо них, использовались для утепления внутреннего пространства - одеяла, подушки, какие-то ящики, и другие, явно не предназначенные для таких целей изделия. Только в кабине пилотов на месте стекол – не было вообще ничего, одни лишь зияющие черные дыры. Складывалось такое впечатление, что долгое время, данное воздушное судно использовалось в качестве дачного домика, на загородном земельном участке, у какого ни будь пенсионера-авиатора. В качестве дополнения к картине, весь борт Ми 8 покрывали надписи, похожие на плохое советское граффити. Известное непечатное слово из трех букв, было самым распространенным из всех остальных непечатных слов, старательно нанесенных на борт агитмашины черной масляной краской с ужасными подтёками. Имелись также и соответствующие изображения того органа, о котором я писал выше, но уже красной краской. То есть понятно, что за перевалом живут творческие натуры.
Олег Николаевич Кожемяко, всегда спокойный и никогда не выражавший на людях никаких эмоций, открыл рот, видимо на время забыв, что он как-никак – сенатор, и несколько мгновений имел крайне изумленный вид. Примерно то же самое читалось и на прочих лицах, находящихся тогда на аэродроме Палана. Четырехкратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию Ирина Роднина, от удивления матюгнулась, разглядывая наглядную агитацию с пропеллером и репликами, отображающими глас народа. Это были первые признаки зарождения гражданского общества на территории демократической России.
После того, как конкуренты оттаяли в нашем вертолете, и немного отошли от шокового состояния, они поведали потрясающую историю о ходе избирательной кампании в поселке Пахачи. Мало кто мог удержаться тогда от смеха, и над летным полем горного аэродрома разносилось долгое эхо истерического хохота. Как оказалось, в клубе досуга корякского муниципального образования, накануне состоялась встреча с избирателями, на которой кандидат в губернаторы, доводил преимущества своей предвыборной программы до населения указанного поселка. В ходе дискуссии между охраной политика и местными жителями развязался нешуточный спор, из-за разногласий по некоторым принципиальным вопросам, который подвел черту под официальной частью мероприятия, и перешел в массовый мордобой. Ожесточенная агитация под окнами дома культуры закончилась уверенной победой вооруженной охраны над пролетариатом, и заседание было объявлено закрытым. Дорогие гости всю ночь держали оборону в гостинице, сдерживая натиск со стороны потенциальных избирателей, в то время как наиболее политически-подкованная часть пахавчан, работала над новым дизайном старого вертолета. При помощи утилитарных изделий, мужчины реализовывали свои таланты в полном объеме, осуществляя на практике план кандидата по налаживанию обратной связи с обществом.
Обнаружив утром винтокрылого друга без стекол, и с сопроводительными репликами на его борту, агитбригада не посчитала нужным более задерживаться, и в спешном порядке ретировалась в южном направлении. Дорог в тех краях нет, и ничего не оставалось делать, как лететь в жуткий мороз, на раздолбанном воздушном судне.
Услышав такую историю, Олег Николаевич решил подождать с северами, и начинать агитацию в Палане, - от сюда было ближе лететь до дома в случае чего. Шел 2004 год, и с тех пор прямых выборов глав регионов больше не проводилось. Наш кандидат занял тогда второе место, а нынче Кожемяко - губернатор Амурской области. Самолет, прикованный к земле, разбился 12 сентября 2012 года, врезавшись ночью в склон той самой горы, за которой тогда скрылся. Поэтому я и вспомнил тот день, когда кому-то была нужна наша агитация.
8 февраля 2013.
Кроме сомнительной архитектуры аэродромного комплекса, не дождавшегося в трудный час приезда пожарной команды, взору гостей открылся чудный вид на бесконечные горные хребты и заснеженные сопки. С запада надвигались черные тучи, и солнце, проглядывая сквозь них, играло своими лучами на ледяных склонах. Все вокруг мерцало и отблескивало, от чего уставшие путешественники щурились и прятали глаза. Помимо сарайчика и покосившегося туалета, с сердечком на двери, аэропорт имел несколько вышек с прожекторами, расположенными по периметру взлетной полосы, и чучело, которое судя по виду, добросовестно сводило с ума птиц на протяжении последних ста пятидесяти лет. Немного поодаль стоял легкий двухмоторный самолет, прикованный к бетонной плите якорной цепью с амбарным замком. Какой был в этом практический смысл, выяснить не удалось. Вот и весь аэропорт…
Среди прибывших, кроме кандидата на пост губернатора Камчатки Олега Кожемяки с охраной, в тот день воздушный порт поселка Паланы, встречал людей известных по всей стране. Тут была Ирина Роднина и Оксана Пушкина, Надежда Бабкина и Николай Дроздов, ансамбль морской пехоты «Черные береты» и кто-то еще, - я уже не помню. Ну и соответственно бригада журналистов, освещающих ход предвыборной кампании, среди которых находился тогда и скромный автор этих строк.
После того, как охотоморский ветерок распределил алкогольное амбре, исходящее от пассажиров, равномерно по всей территории летного поля, на знакомый запах из здания аэросарая вышел господин в черной шубе с веревкой за место ремня и замасленной шапке-ушанке. У аборигена имелось двуствольное ружье, недельная щетина и значок «дежурный по аэропорту». Гламурная часть публики несколько смутилась при виде вооруженного бомжа, другая же ее часть, проявила заметное оживление, и еле сдерживала смех, ознакомившись с надписью на его значке. Надо сказать, что внешний вид дежурного полностью гармонировал со всеми эстетическими изысками местного аэропорта.
В тот день поселок Палана не входил в план агитационных мероприятий. Нам предстояло здесь дозаправить вертолеты, и двинуться дальше на север за горные перевалы, в более крупный населенный пункт с большим количеством дееспособного электората. И пока уполномоченные лица выясняли у человека с ружьем, где бы прикупить немного керосина, мы – телевизионщики, решили отснять для новостей сюжеты о трудовых буднях наземных служб корякского авиаузла. На наше счастье приехал автобус с пассажирами, которые судя по испуганным взглядам, собирались куда-то вылетать, используя для этой цели самолет, заботливо привязанный к земле. Вместе со всеми, прибыли на этом автобусе и пилоты, которых на фоне остальных земляков выделяли синие летные куртки с надписью «Кал». Для непосвященных в наречия, объясняю - «Камчатские Авиалинии».
Похватав камеры, штативы и микрофоны, заинтересованные граждане отправились снимать подготовку к вылету, особенно волновал операторов ритуал высвобождения воздушного судна от стальных оков. Пилоты краснели, матерились, но истинные мотивы своих действий никак не комментировали. Напротив, достав из брючного кармана огромный ключ, один из летчиков повернувшись спиной к камерам, отворил замок и сбросил цепь с передней стойки шасси, тщательно скрывая от посторонних взглядов сакральные подробности своих телодвижений. Тем временем его коллега уже находился на борту вместе со всеми пассажирами, и приступил к запуску двигателей. На все про все, паланским Чкаловым понадобилось минут пять. Не успели мы набрать необходимого количества кадров для сюжета, как только что заведенный на морозе Ан 28 уже разбегался по взлетной полосе. Сказать, что все наблюдающие за такой предполетной подготовкой ахнули, не сказать вообще ничего. Думаю многие из нас, утром садясь в автомобиль, уделяют больше времени прогреву двигателя, а тут – вроде как – гражданская авиация…
Самолет взлетел, скидывая с себя снежную шапку, и, выполнив резкий правый разворот непосредственно над землей, прошел в нескольких метрах над нашими головами, демонстрируя, таким образом, толи презрение, толи почтение к изумленной публике. Удивительным было и то, что никаких криков из самолета не доносилось, хотя быть может - их просто не было слышно. Через мгновение машина стремительно пошла вверх, покачав на прощание крыльями, и скрылась за горой. Занавес.
Вся делегация моментально отрезвела от импровизированного авиашоу на краю земли, и еще долго открыв рты, растеряно смотрела на небо. Но на этом наша техническая остановка в Палане не закончилась, как не закончились и информационные поводы к будущим воспоминаниям. Когда уже уехала автоцистерна с топливом, и вертолетчики приняли нелегкое решение на вылет, из-за той же самой горы, куда десять минут назад улетел воздушный разбойник, с пятнадцатью бедолагами на борту, послышался приближающийся звук.
Вскоре на взлетную полосу сел третий вертолет, и пусть узнали мы его не сразу (сейчас расскажу почему), но быстро догадались, что это с северов возвращается другой кандидат на пост губернатора области, со своей свитой. Конкуренты. И по всему стало понятно, что электорат встретил политика радушно. От всех остальных вертолетов, которых мне доводилось видеть – этот отличался принципиально. Сие выражалось в полном отсутствии на его фюзеляже целых иллюминаторов: все до одного – не имели стекол, а вместо них, использовались для утепления внутреннего пространства - одеяла, подушки, какие-то ящики, и другие, явно не предназначенные для таких целей изделия. Только в кабине пилотов на месте стекол – не было вообще ничего, одни лишь зияющие черные дыры. Складывалось такое впечатление, что долгое время, данное воздушное судно использовалось в качестве дачного домика, на загородном земельном участке, у какого ни будь пенсионера-авиатора. В качестве дополнения к картине, весь борт Ми 8 покрывали надписи, похожие на плохое советское граффити. Известное непечатное слово из трех букв, было самым распространенным из всех остальных непечатных слов, старательно нанесенных на борт агитмашины черной масляной краской с ужасными подтёками. Имелись также и соответствующие изображения того органа, о котором я писал выше, но уже красной краской. То есть понятно, что за перевалом живут творческие натуры.
Олег Николаевич Кожемяко, всегда спокойный и никогда не выражавший на людях никаких эмоций, открыл рот, видимо на время забыв, что он как-никак – сенатор, и несколько мгновений имел крайне изумленный вид. Примерно то же самое читалось и на прочих лицах, находящихся тогда на аэродроме Палана. Четырехкратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию Ирина Роднина, от удивления матюгнулась, разглядывая наглядную агитацию с пропеллером и репликами, отображающими глас народа. Это были первые признаки зарождения гражданского общества на территории демократической России.
После того, как конкуренты оттаяли в нашем вертолете, и немного отошли от шокового состояния, они поведали потрясающую историю о ходе избирательной кампании в поселке Пахачи. Мало кто мог удержаться тогда от смеха, и над летным полем горного аэродрома разносилось долгое эхо истерического хохота. Как оказалось, в клубе досуга корякского муниципального образования, накануне состоялась встреча с избирателями, на которой кандидат в губернаторы, доводил преимущества своей предвыборной программы до населения указанного поселка. В ходе дискуссии между охраной политика и местными жителями развязался нешуточный спор, из-за разногласий по некоторым принципиальным вопросам, который подвел черту под официальной частью мероприятия, и перешел в массовый мордобой. Ожесточенная агитация под окнами дома культуры закончилась уверенной победой вооруженной охраны над пролетариатом, и заседание было объявлено закрытым. Дорогие гости всю ночь держали оборону в гостинице, сдерживая натиск со стороны потенциальных избирателей, в то время как наиболее политически-подкованная часть пахавчан, работала над новым дизайном старого вертолета. При помощи утилитарных изделий, мужчины реализовывали свои таланты в полном объеме, осуществляя на практике план кандидата по налаживанию обратной связи с обществом.
Обнаружив утром винтокрылого друга без стекол, и с сопроводительными репликами на его борту, агитбригада не посчитала нужным более задерживаться, и в спешном порядке ретировалась в южном направлении. Дорог в тех краях нет, и ничего не оставалось делать, как лететь в жуткий мороз, на раздолбанном воздушном судне.
Услышав такую историю, Олег Николаевич решил подождать с северами, и начинать агитацию в Палане, - от сюда было ближе лететь до дома в случае чего. Шел 2004 год, и с тех пор прямых выборов глав регионов больше не проводилось. Наш кандидат занял тогда второе место, а нынче Кожемяко - губернатор Амурской области. Самолет, прикованный к земле, разбился 12 сентября 2012 года, врезавшись ночью в склон той самой горы, за которой тогда скрылся. Поэтому я и вспомнил тот день, когда кому-то была нужна наша агитация.
8 февраля 2013.
Комментариев нет:
Отправить комментарий