В наши непростые и переменчивые времена Северная Корея продолжает оставаться стабильным поставщиком экзотических новостей для международных СМИ. Вот и недавно сообщили, что в Северной Корее женщинам запретили ездить на велосипедах – спустя пять месяцев после того, как им это разрешили.

Такой запрет существовал с 1996 года. Обычно его объясняли следующим образом: Ким Чен Ир запретил женщинам ездить на велосипеде, так как счел, что женщина, одетая в юбку, на велосипеде смотрится плохо. А поскольку по решению его отца Ким Ир Сена все женщины в Северной Корее формально должны были носить только юбки или аналогичную традиционную корейскую одежду, то получалось, что ездить нельзя всем женщинам. Кроме того, ходили, например, слухи, что О Хэён, дочь генерала армии О Кыннёля, бывшего тогда начальником генерального штаба, ездила на велосипеде и попала при этом в автомобильную катастрофу, после чего и было принято такое решение. 

С учетом всего этого, однако, остается непонятным, зачем Ким Чен Ын восстановил эту странную норму в нынешнее более либеральное время, когда брюки носят не только простые северокорейские горожанки, но и жена руководителя страны. Причем не просто восстановил, но еще и резко ужесточил наказание за ее несоблюдение. Раньше для нарушительниц был установлен штраф в 2–5 тысяч вон (примерная стоимость 0,5–2 кг риса), и женщинам-велосипедисткам приходилось либо ездить ночью или ранним утром, либо платить взятки. По новым правилам с 11 января этого года велосипеды у них должны просто конфисковать. 

Эти меры кажутся абсурдными только на первый взгляд. На самом же деле все очень логично, если сопоставить борьбу северокорейских властей с велосипедистками с их же борьбой против стихийных рынков, которые действуют по всей стране уже около 15 лет. 

Рынок можно назвать сердцем северокорейского города. В той или иной форме с ним связано практически все население. Подавляющее большинство торговцев на рынке составляют женщины. Причина в том, что мужчины, согласно северокорейскому законодательству, обязаны ходить на работу, а женщины – нет. Хотя из этого правила бывают разного рода исключения, но в целом у женщин гораздо больше свободного времени, и значительную часть его они проводят на рынке. Это, кстати, приводит к тому, что в обычной северокорейской семье жена зарабатывает на порядок больше мужа.

На рынках продают и покупают продукты, столовую утварь, одежду и контрабандные товары, например бытовую технику, радиоприемники или DVD с южнокорейскими сериалами. Последние два пункта вызывают у северокорейских властей немалую озабоченность: ведь радиоприемник со свободной настройкой можно использовать для прослушивания южнокорейского радио, а сериалы, в которых отражена жизнь обычного южнокорейца, показывают, сколь огромна разница в доходе между Севером и Югом. Кроме того, рынки порождают слой относительно независимых людей, которых с государством не связывает почти ничего, кроме коррупционных схем. 

Поэтому власти КНДР периодически пытаются бороться с рынками. Борьба ведется достаточно осторожно, так как попытки раздавить их силой вполне могут спровоцировать восстание: слишком много у людей вложено в рыночную экономику. Так, например, в 2006 году на рынках официально запретили торговать мужчинам, но, как сказано выше, и без всяких запретов мужчины среди торговцев были редким исключением. В 2007 году было запрещено торговать женщинам моложе 49 лет, а еще через год вышло распоряжение, предписывающее ограничить торговлю тремя днями в месяц. Все эти меры не дали практически никакого эффекта из-за высочайшего уровня коррупции в Северной Корее: торговки просто заплатили взятки сотрудникам органов, а те закрыли глаза на нарушение пхеньянских директив.

Иногда власти пытались прибегнуть к мерам идейного воздействия, формируя идеологические бригады и посылая их на рынки. Задачей бригад было объяснить торговкам, что рынки – это вредное антисоциалистическое явление и что надо не торговать, а строить «могучее и процветающее государство», всем сердцем почитая «несравненно великих людей с горы Пэктусан» (то есть клан Кимов). Разумеется, эти меры ни к чему не приводят – большая часть тех, кто был верен вождям и социализму до конца, погибла в ходе голода 1990-х, когда рухнула система государственного распределения и карточки перестали отоваривать. Выжившие северокорейцы в основном пропускают идеологические лозунги мимо ушей.

Нынешнее распоряжение про запрет велосипедов – из той же серии. Дело в том, что бензин в Северной Корее – товар из категории роскоши, поэтому велосипеды служат основным средством передвижения и перевозки товаров между городами и уездами для рыночных торговок. Приобретение этого нехитрого транспортного средства обычно означает для северокорейской женщины резкий рост дохода и, как это ни грустно, порой приводит к распаду семьи. И доход, и круг общения, и даже кругозор коммерсантки-велосипедистки слишком сильно отличается от мужа, привязанного к рабочему месту. 

Запрет ездить на велосипедах в теории должен создать северокорейским женщинам существенные проблемы логистического характера – для любых поездок придется нанимать машину. Впрочем, на практике он, скорее всего, будет проигнорирован, как и все предыдущие запреты, и в итоге просто немного повысит неофициальные доходы сотрудников северокорейской полиции.