Переговоры Координационного Совета оппозиции с властями Москвы о проведении марша 15 декабря не увенчались успехом. Шествие отменено.
Между тем из средств массовой информации и интернета нам стало известно, что ряд граждан заявили о намерении в этот день прийти и возложить цветы к Соловецкому камню, установленному «Мемориалом» на Лубянской площади в 1990 году в память о жертвах коммунистического террора.
Мы опасаемся эксцессов и актов насилия у места, которое напоминает всем нам: политическое насилие неизбежно ведет страну в пропасть.
Мы призываем власти Москвы и органы правопорядка не препятствовать свободному проходу граждан к Соловецкому камню.
Мы призываем всех граждан воздержаться от любых действий, которые могут помешать спокойному и мирному возложению цветов к памятнику жертвам политических репрессий.
Правление общества «Московский Мемориал»
2 комментария | 
ОбсудитьВарианты
Евгений Ихлов
Разберем варианты на 15 декабря - так, как это бы сделал историк будущего.
Часть первая. «Торжество государственной мудрости»
1. В Кремле торжествует государственная мудрость величайшей, рузвельтовской силы: во имя «свойственной российской цивилизации веками гуманности» (как было справедливо отмечено в послании президента): внезапно согласовывается шествие по Мясницкой до Лубянки. Торжествующий вопль оппозиции. Полная победа умеренного крыла в Координационном совете. Приходит 5 тысяч. (Организаторы говорят – до 20, полиция – свыше 2). Идут красиво – «интеллихенция» (см. х/ф «Чапаев»).
Торжественные похороны «белоленточного движения»: открытки, оркестр. Оркестр ведет себя как джаз-банд в х/ф «Веселые ребята» - когда не утвержденная репертуарной комиссией репетиция маскируется под музсопровождение похорон. Умеренные ликуют и строят планы на теплое время года – когда, кроме еще более красивых открыток (обязательно креативный конкурс) и еще более классного оркестра, можно запустить короткоюбочных барабанщиц [+16] - как на первых «Русских маршах». Но больше никто не выйдет – с либералами, открытками и музоном. Даже с флейтистками в мокрых футболках [+18].
2. В Кремле берет верх разумный, дальновидный подход (хотя бы на уровне «Папы» Ельцина). Никто не мешает собираться на Лубянке – 15 в 15. Полиции – до роты (прикрывает подступы к пустому по случаю выходных Кремлю). Через полтора часа генерал Мороз и Русский Бог зачищают пространство, распавшееся на три десятка гайд-парков, где обсуждают «дорожную карту революции». Затем публика победнее идет в метро, те, кто посолиднее, идут греться в кафе. Дальнейший сценарий: начинается тот вариант Стратегии-31, который был бы, если бы у Медведева и Лужкова в 2009 году было больше государственной мудрости – на пустынной Триумфальной площади две сотни «сторонников Эдуарда Лимонова» беспрепятственно скандируют: «Да, смерть!».
Часть вторая. «Безумство храбрых».
1. На Лубянку приходит очень мало – до тысячи. Им: а) дают потусоваться в сквере у Соловецкого камня: тут же почти у всех спичмейкеров торжественная констатация давно желаемой кончины протестного движения; б) устраивают месилово в духе 31 мая 2010 года на Триумфальной: сотни задержаны, десятки – от 5 до 15 суток по ст.19.3 КоАП. Либералы сконфужены, умеренные – политические трупы. Жуткий показательный процесс по «делу 6 мая» (к нему добавляют «дело 15 декабря»). Конец беспартийного протеста. Через год – резкий рост «русских маршей». Сперва власть ликует: какой кайф - быть щитом перед натиском «русского фашизма» (можно надевать бонапартовские сапоги Ельцина 1993-96). Затем власть понимает, что кроме полиции, перепуганных статусных евреев и северокавказской номенклатуры у неё нет опоры. Надвигается национально-социалистическая революция.
2.На Лубянку приходит среднее число – до 5 тысяч. Власть начинает разгон и задержания, аресты лидеров. Повторение 6 мая, но в 10-кратном размере. Разговоры про «слитый протест» смолкают. На смену «романтическому» периоду «Пятой Русской революции» приходит «героический». Вновь, как и год назад, наступает «эпоха Навального». Того из лидеров, кого бросят за решетку, считай назначили следующим президентом (или премьером с особыми полномочиями). Снисходительное презрение к оппозиции у Потупчик и Радзиховского сменяется ужасом. Латынина – может быть – впервые признает свою решительную неправоту.
3. На Лубянку и в ее окрестности приходит очень много. Полиция и войска корректно прикрывают Кремль. Россия начинает еще одну после 1987 года попытку мирной и плавной политической реформации.
Почему я завтра иду на Лубянку
Почему я пойду в субботу на Лубянскую площадь, несмотря на пресловутый отказ в согласовании мирной акции московскими властями?
Потому что мне надоело по утрам в страхе включать интернет, ожидая увидеть там сообщения о новых обысках и арестах. Я устал смотреть в глаза родственникам и друзьям арестованных и читать в них отчаяние и страх. Некоторые из тех, кто сидит сейчас по "Болотному делу", - мои друзья, и я хочу, чтобы они снова вернулись к семьям и ходили, как и раньше, ко мне в гости.
Я не хочу, чтобы завтра козлы из СК топтали мой дом своими ногами. Я не хочу, чтобы кто-то провожал в застенки путинских тюрем своих близких - отцов, матерей, детей. Я устал читать и получать сообщения об издевательствах над заключенными, о фабрикации дел, о бегстве из страны политических и гражданских активистов.
Мне мерзко жить под властью человека, который творит все эти беззакония с одной целью: удержаться у власти. Но я никуда не уеду из этой страны. Вместо этого я пойду на Лубянскую площадь, чтобы сказать этой власти: ступайте прочь, вы нам неугодны. Я пойду, понимая, что если мы будем сидеть дома, действия власти будут все более наглыми и дерзкими и мы лишимся остатков свободы.
Я пойду на Лубянскую площадь, чтобы выразить свою солидарность с политзаключенными, которые первыми имели мужество быть несогласными с творящимся в нашей стране и теперь сидят за нашу и вашу свободу. И буду ходить до тех пор, пока власть не сменится, пока из тюрем и СИЗО не выйдет последний политзек, а на скамье подсудимых не окажутся все эти путины, тимченки, ковальчуки и прочие. Я считаю, что я должен внести посильную лепту для приближения этого дня.
В субботу в 15.00 каждый может прийти и почувствовать себя Свободным Человеком и Гражданином, несмотря на запрет, кордоны полиции и дубинки ОМОНа. Каждый должен этот выбор сделать сам, потому что если кто-то, как ему кажется, и не участвует в этой войне, это не значит, что она его не затронет. Сегодня расправятся с оппозицией, завтра примутся за любого неугодного.
Чтобы это предотвратить, не допустить, я иду завтра на Лубянскую площадь.
Потому что мне надоело по утрам в страхе включать интернет, ожидая увидеть там сообщения о новых обысках и арестах. Я устал смотреть в глаза родственникам и друзьям арестованных и читать в них отчаяние и страх. Некоторые из тех, кто сидит сейчас по "Болотному делу", - мои друзья, и я хочу, чтобы они снова вернулись к семьям и ходили, как и раньше, ко мне в гости.
Я не хочу, чтобы завтра козлы из СК топтали мой дом своими ногами. Я не хочу, чтобы кто-то провожал в застенки путинских тюрем своих близких - отцов, матерей, детей. Я устал читать и получать сообщения об издевательствах над заключенными, о фабрикации дел, о бегстве из страны политических и гражданских активистов.
Мне мерзко жить под властью человека, который творит все эти беззакония с одной целью: удержаться у власти. Но я никуда не уеду из этой страны. Вместо этого я пойду на Лубянскую площадь, чтобы сказать этой власти: ступайте прочь, вы нам неугодны. Я пойду, понимая, что если мы будем сидеть дома, действия власти будут все более наглыми и дерзкими и мы лишимся остатков свободы.
Я пойду на Лубянскую площадь, чтобы выразить свою солидарность с политзаключенными, которые первыми имели мужество быть несогласными с творящимся в нашей стране и теперь сидят за нашу и вашу свободу. И буду ходить до тех пор, пока власть не сменится, пока из тюрем и СИЗО не выйдет последний политзек, а на скамье подсудимых не окажутся все эти путины, тимченки, ковальчуки и прочие. Я считаю, что я должен внести посильную лепту для приближения этого дня.
В субботу в 15.00 каждый может прийти и почувствовать себя Свободным Человеком и Гражданином, несмотря на запрет, кордоны полиции и дубинки ОМОНа. Каждый должен этот выбор сделать сам, потому что если кто-то, как ему кажется, и не участвует в этой войне, это не значит, что она его не затронет. Сегодня расправятся с оппозицией, завтра примутся за любого неугодного.
Чтобы это предотвратить, не допустить, я иду завтра на Лубянскую площадь.
Большой распил
Альберт Цукренко задал в фейсбуке хороший вопрос:
По результатам двух дней новой Рады. Correct me if i'm wrong, результаты таковы: оппозиция спилила забор, навешала двум "тушкам", устроила потасовку по поводу нарушений регламента и по языковому вопросу, потроллила Азарова; Регионы провели все решения, которые хотели, в т.ч. в нарушение регламентных норм. Вопрос: почему ликует патриотически настроенная общественность?
Ответ очень простой - патриотическая общественность ликует потому, что она состоит из неизлечимых клинических дебилов.
То есть, люди долго возмущались тому, что регионалы - это тупые и неграмотные гопники, думающие лишь о своей наживе и нарушающие закон. И для того, чтобы спастись от них - выбрали в раду таких же тупых и неграмотных гопников, думающих о наживе и нарушающих закон, но впридачу к этому ещё и нацистов, которых даже Европа (которую патриотическая общественность так показательно любит) не считает за людей.
Пока одни пилят забор - другие будут пилить бюджет. И всем хорошо.
Теперь у патриотической общественности два варианта - либо признать свою абсолютную интеллектуальную и политическую несостоятельность, или радоваться спектаклю.
"Свобода" в Раде - это такой 95-ый квартал для граждан с претензией на наличие политической позиции.
Минкульт и личности
Мединский - носитель главной идеологемы власти. И это не особый путь и суверенная демократия, не изоляционизм и великодержавный шовинизм. Она звучит просто и доходчиво: "Кто платит, тот заказывает музыку". Или "кто ее ужинает, тот ее и танцует". Ее (идеологему) Путин недавно простодушно высказал Михаилу Федотову, когда они обсуждали закон об иностранных агентах. Вот они ее в разных местах и пытаются продвинуть. Мединский - применительно к кино, НИИ, музеям и вообще ко всей культуре, существующей на федеральные деньги. Он эту чухню уныло повторяет везде, где публично высказывается. Даже хамские и совсем дурацкие шутки, аналогии и метафоры переходят из одного интервью в другое. При этом Мединский совершенно не понимает, как с кем разговаривать. Яркий пример - его выступление на расширенном ученом совете Института искусствознания (ГИИ). Особенно слова о том, что в 1943 году с директором института, посмевшим дискутировать с властью, разговаривали бы по-другому. Довольно пожилой зал отозвался на эту репризу чем-то, подозрительно напоминающим улюлюканье.
Мединский не может быть источником сверхактуальной и гиперважной дискуссии на тему о том, как и ради чего должны существовать гуманитарные научно-исследовательские структуры, оторванные от системы образования (и не только гуманитарного, кстати), от публичных культурных институций (музеев, например). То, что многие сотрудники ГИИ работают еще в РАТИ, МГУ или в музее Чайковского, вовсе не свидетельствует о связанности института с другими сферами. Общественное мнение и начальство видят в этом попытку приработка, способ выжить, и только. Все звезды ГИИ (прошлые и настоящие) - блестящие педагоги: Аникст, Рудницкий, Бартошевич, Силюнас. Все гуманитарии, уехавшие из России, - в первую очередь профессора лучших университетов - Зорин, Живов, Слезкин, Жолковский. Даже бессмысленно перечислять. Нет ни одного исключения. Если бы не Мединский, все это можно было бы спокойно и содержательно обсуждать. И придумывать концепции и форматы функционирования в ХХI веке ГИИ, питерского Института истории искусств, Института природного и культурного наследия, НИИ культурологи. А так приходится защищать от Мединского status quo, существующий уже 70 лет почти без изменений.
Раньше, кстати, место Мединского занимали рейдеры. Все были озабочены тем, как бы спасти чудесное здание ГИИ в центре Москвы от рейдерского захвата. Спасти любой ценой. А что там будет происходить, в этом здании, - дело десятое. Ведь происходило же как-то. Вон какие люди работали - богатыри. Аникст, Рудницкий, Бартошевич опять же. И сейчас - сто мильонов публикаций. Всегда что-то отвлекает от содержания.
А с ГИИ, где я проработал почти 20 счастливых лет своей жизни (я институту очень благодарен, это великий институт), произошло неприятное. Он всегда был островком, где хорошие люди спасались благодаря его особой атмосфере. При советской власти - от советской власти. В 1990-е - от бездуховности и всеобщей коммерциализации. Сейчас надо как-то жить, строить дееспособные институции, не зависимые от власти. А приходится опять спасаться. Теперь от учредителя – Министерства культуры.
Тезисы ко Дню Конституции
Мое выступление на "Круглом столе 12 декабря"
В День Конституции РФ 12.12.2012 мы собрались, чтобы обсудить, к чему привела нашу страну эта суперпрезидентская конституция. Мы не заметили, как наш собственный парламент перестал быть местом для дискуссий. Мы почти утратили культуру общественной дискуссии по большинству значимых для нас всех (российского общества) вопросов, потому что решения окончательно принимаются единолично и фактически не обсуждаются квалифицированно.
Часто приходится слышать опасения ввиду "перерыва действия права", неминуемого при смене режима. Но я личнобыл свидетелем фальсификаций на выборах, свидетелем избиения полицией и омоновцами случайных прохожих на согласованных и несогласованных митингах, свидетелем кафкианского безумия со стороны "судей" на политических процессах - мы уже давно живем в режиме отсутствия правого поля, так что вопрос стоит лишь о том, как в правовое поле войти.
Когда говорят о механизмах воспроизводства нынешнего режима, зачастую забывают о самом эффективном - о разрушении качественного и доступного общего образования, доставшегося России в наследство от СССР. Дело в том, что необходимым условием для функционирования демократии, для существования правого поля является достаточно высокий уровень массового образования - речь идет о способности критически мыслить, о способности прочитать и сравнить программы политических партий, об умении оперировать такими абстракциями как "права человека", и о многом другом. Разрушение же системы образования, последовательно проводимое при Путине, нацелено на поддержание феодально-олигархического строя, при котором большинство населения даже и не представляет, что у него есть какие-то права, что для их отстаивания человечество выработало многочисленные механизмы (партии, профсоюзы, институты гражданского общества и т.п.)
Ровно год назад, 5 декабря 2011 года, мы вышли на Чистые пруды, и весь прошедший год стал для нас годом борьбы за наши гражданские права и свободы. Шествия и митинги были нашей уличной борьбой, борьбой за наше настоящее. Но не менее важная борьба идет сегодня и за наше будущее – это борьба за образование, борьба за школы и за вузы. Во всем мире институт качественного и доступного образования стал очевидным предметом консенсуса для либералов и социалистов – ибо образование дает равенство возможностей, возможность изменить свою жизнь каждому. Образование строит столь необходимые для успешного развития любого общества социальные лифты.
Путинский режим запомнится нашим потомкам не только попранием основных свобод и разрушением немногих развившихся к концу 90-х годов демократических институтов, но и общим фоном культурной и интеллектуальной деградации российского общества. К глубочайшему сожалению, непрерывное разрушение лучшей части образовательных институтов, оставшихся России в наследство от СССР, все время оставалось в тени более, как сейчас принято говорить, «медийных» политических и экономических процессов.
Отрицательная селекция среди управленческих кадров, ставшая притчей во языцех в путинскую эпоху, привела в руководство школ, вузов и научно-исследовательских институтов вороватых и тотально некомпетентных «эффективных менеджеров». Которые, в свою очередь, выдавили с рабочих мест наиболее талантливых, успешных и квалифицированных сотрудников. Да и в целом, путинская эпоха останется в истории этим чудовищным парадоксом – непрекращающейся эмиграцией наиболее образованной, культурной и граждански сознательной части общества, той самой «утечкой мозгов», которую столь сложно объяснить в эпоху стабильности, невиданного доселе богатства национального бюджета.
Недавно мы, российское общество, отмечали два года со времени вскрытия кущевского нарыва, ставшего не только прецедентом чудовищного насилия, но и символом, выразителем того, что случилось в России с землей. Мы опятьоказались в ситуации крупного помещичьего землевладения, сформированного массовым рейдерским отъемом земли у независимых фермеров и колхозников. Не успел в России хоть чуть-чуть окрепнуть класс самостоятельного мелкого собственника, как мы опять оказались на грани новой эпохи крепостного права.
По аналогии с агрохолдингами образовательные власти в России пытаются выстроить и образовательные холдинги. Меньше, чем за год, слово «слияние» в русском языке в контексте школ и вузов обрело резко негативный окрас, а чиновники и лояльные им СМИ этого слова активно избегают. Дело в том, что в России до сих пор есть школы и вузы, в которых бесплатно (то есть за счет госфинансирования) учат чему-то осмысленному. Массовые слияния – это тривиальный способ избавиться от нелояльных директоров, ректоров, а также разрушить живые неформальные творческие коллективы. А тотальная бюрократизация – эффективный способ выдавливания лучших сотрудников.
На мой взгляд, в политические требования любой партии, движения или просто общественного объединения, претендующего на настоящую (а не имитационную) оппозиционность нынешнему нелегитимному (и обреченному с исторической точки зрения) режиму необходимо включить следующее:
1) немедленное замораживание всех реформ в области образования и науки;
2) возвращение к реформам возможно лишь после кардинальной политической реформы, в частности, лишь только после свободных выборов и люстрации членов партии жуликов и воров, в т.ч. занимающих сегодня руководящие посты в научных и образовательных ведомствах;
3) возвращение к реформам возможно лишь на основании широкой свободной общественной дискуссии с участием наиболее уважаемых в стране и в мире российских учителей и ученых;
4) любые решения могут приниматься лишь легитимным парламентом, а ни в коем случае не исполнительной властью.
Люди слушают Путина
Сегодня я торопился. Надо было успеть к двенадцати, предстояло действительно важное событие, от которого многое зависит в моей жизни. Оно со мной бывает не очень часто, так что я волновался и боялся не успеть ко времени. Выйдя на улицу, я попытался было идти быстрее, но понял, что застреваю и спотыкаюсь в снегу. Ещё я тут же понял, что я настоящий петербургский жлоб. Воображаемые пенисы сбились в клин и полетели в направлении Смольного, курлыкая.
Когда я вошёл в парикмахерскую, я удивился. На экране телевизора вместо какого-нибудь телевизионного суда был настоящий Путин. Он начинал речь. Парикмахеры безмолвствовали. "Раздевайтесь" - сказали мне. Я поинтересовался, по всем ли каналам сегодня показывают Путина. Специалисты сферы услуг тут же предложили проверить, но я пресёк. Смотреть в зеркало на грозно машущего пальчиком Патрушева было бы ещё менее интересно. Вообще, я понял, что смотреть на телевизор с Путиным через зеркало - куда как комфортнее. Меня начали стричь, но я понял, что парикмахеры всё же слушают президента, хотя на их лицах не отражается ничего.
Я приготовился считать аплодисменты, но их почему-то тоже не было. Минут десять президент говорил, а его не перебивали. Парикмахеры тоже. Космические корабли бороздили просторы Большого театра, падая в пустоту. Однако парикмахеры всё же не выдержали. Фраза Путина о том, что программа финансирования семей с двумя детьми действует до 2016 года, вызвала общий вздох: "А ПОТОМ ЧТО?"
После кратких консультаций и медитации над сказанным далее консилиум парикмахеров пришёл к заключению, что выданные деньги отбирать не будут, а с 2016 года надо будет уже трёх детей, чтобы что-то получить. Эту догадку подтвердил и президент, сообщив, что с его точки зрения нормой в стране должна стать семья с тремя детьми.
"Государство должно, нашей задачей является обеспечить, власть обязана заботиться" - вещал с экрана вождь. После некоторой паузы моя фея, взмахнув в очередной раз ножницами, безапелляционно заявила: "Гладко стелет!"
Фраза о важности преподавания светской этики и традиционных религий вызвала только грустную улыбку. Я расплатился за стрижку и пошёл домой. Мне показалось, что с этой стороны улицы чище. Но это был просто небольшой кусок тротуара перед магазином.
Когда я вошёл в парикмахерскую, я удивился. На экране телевизора вместо какого-нибудь телевизионного суда был настоящий Путин. Он начинал речь. Парикмахеры безмолвствовали. "Раздевайтесь" - сказали мне. Я поинтересовался, по всем ли каналам сегодня показывают Путина. Специалисты сферы услуг тут же предложили проверить, но я пресёк. Смотреть в зеркало на грозно машущего пальчиком Патрушева было бы ещё менее интересно. Вообще, я понял, что смотреть на телевизор с Путиным через зеркало - куда как комфортнее. Меня начали стричь, но я понял, что парикмахеры всё же слушают президента, хотя на их лицах не отражается ничего.
Я приготовился считать аплодисменты, но их почему-то тоже не было. Минут десять президент говорил, а его не перебивали. Парикмахеры тоже. Космические корабли бороздили просторы Большого театра, падая в пустоту. Однако парикмахеры всё же не выдержали. Фраза Путина о том, что программа финансирования семей с двумя детьми действует до 2016 года, вызвала общий вздох: "А ПОТОМ ЧТО?"
После кратких консультаций и медитации над сказанным далее консилиум парикмахеров пришёл к заключению, что выданные деньги отбирать не будут, а с 2016 года надо будет уже трёх детей, чтобы что-то получить. Эту догадку подтвердил и президент, сообщив, что с его точки зрения нормой в стране должна стать семья с тремя детьми.
"Государство должно, нашей задачей является обеспечить, власть обязана заботиться" - вещал с экрана вождь. После некоторой паузы моя фея, взмахнув в очередной раз ножницами, безапелляционно заявила: "Гладко стелет!"
Фраза о важности преподавания светской этики и традиционных религий вызвала только грустную улыбку. Я расплатился за стрижку и пошёл домой. Мне показалось, что с этой стороны улицы чище. Но это был просто небольшой кусок тротуара перед магазином.
Театр одного актера
Известный российский актер и священник Иван Охлобыстин заявил, что придет время, когда он выиграет президентские выборы и учредит монархическую форму правления, оградив Россию от внешнего мира «железным занавесом».
Здесь много вопросов. Почему монархическое правление непременно связано с «железным занавесом»? При последнем государе любой гражданин, желающий выехать за границу, платил дворнику определенную сумму и тот на следующий день приносил ему на дом заграничный паспорт. Наш претендент на царскую корону совмещает ее с монархами советского образца, которые отделяли себя не только от внешнего мира, но и от внутреннего. Ладно бы себя, а то всю страну, размежевав ее вдоль и поперек непроницаемыми лагерными зонами.
«Армия мне присягнет, и Церковь возложит на мою голову венец. Царский венец». Он уверен, это случится при триумфальной поддержке народа. Завидная уверенность. Что ее рождает: синдром совка, выпущенного из клетки, или архетип общечеловеческого и бессознательного? В русских сказках он выведен в образе жадной старухи, которая не прельстясь царской короной, посягнула на Божественную власть. В итоге обратилась в медведиху и сгинула в темном лесу. Чего доброго и священник Охлобыстин со временем откажется от царских почестей и возжаждет небесного трона.
Но не исключено, что путь его восхождения в этом направлении задан неким лукавым импульсом. Ведь он выпестован в гнезде священника Владимира Волгина. Служил в храме под его началом, под его крылом. И оттуда выпорхнул в свободное пространство, испросив патриаршего благословения. Не смеет-де служить из-за «внутренних противоречий». Совесть-де не позволяет. И ныне он «временно запрещенный по собственному желанию». Странная формулировка с точки зрения логики. Тоже внутренне противоречива: запрещен кем-то по собственному желанию. Но оставим грамматику сочинителю церковных правил. Волю к власти свободолюбивому клирику или внушил (не обязательно прямым путем), или не мог сломить его многоопытный духовник.
Слушая нескончаемо-унылые так называемые духовные беседы протоиерея Владимира Волгина, замечаешь одну, обволакивающую их мысль. А именно: духовник рождает душу своего духовного чада. Не Христос, как учит Священное Писание, родоначальник личности, а именно духовник, то есть человек. Видимо это базовая платформа проповедника.
Владимир Волгин прославился в свое время инспирированными нападками на отца Александра Меня. Его «обличительные» письма появились в начале целенаправленной компании, завершившейся убийством священника. Можно сказать, что Волгин своим «антиеретическим» пафосом невольно (хотелось бы так думать) благословил это злодейство. После смерти отца Александра похожие письма широко распечатывались черносотенными изданиями. В одном из псевдонимов (Антиминсов) проглядывало лицо церкви, той церкви, которая оправдывала подобные деяния. Так что пафос отца Охлобыстина родственен по духу «обличениям» отца Волгина.
Вот как о себе пишет монархист Охлобыстин: «Я уверен, что на нашу азиатчину больше ничего не действует. Если нет личностного фактора, все прекращает работать». Что это за «личностный фактор»? Довольно туманное (волгинский стиль) выражение. Фактор с ГУЛАГом в голове? Фактор, благословляющий рабский труд за железным занавесом? Как же нужно не знать, не хотеть знать страну, во главе которой ты желаешь водрузиться! Именно монархизм, попирающий гражданские и религиозные свободы, привел Россию к 17-му году, породив еще большее единовластие. «Ничего не действует на нашу азиатчину»... Действует Христова проповедь. Да только она в России всегда была под запретом, вплоть до физического устранения тех, кто ее осуществлял. И лишь приоткрылась в последние два десятилетия – ничтожный срок для воздействия на «азиатчину». Православному священнику это надо бы знать.
Монархизм обожествляет власть. Его корни уходят в доисторическое прошлое, «когда вождям-магам приписывались сверхъестественные свойства» (Фрэзер). Так в Египте относились к фараонам, в Риме, начиная с Августа, к цезарям; в древнем Израиле - к царям, правда, отчасти «расценивая монархию как грех народа, как признак его маловерия» (о. А. Мень). Пророк Самуил вынужден был помазать первого царя на царство, снисходя к слабости народа.
«Бог на небе, царь на земле» - гласит русская пословица, определяя совершенно раздельные назначения Тому и другому. Безысходная, беспомощная вера, оправдывающая человекобожие, и тут же сомневающаяся: «до Бога высоко, до царя далеко». «Помазанник Божий», самодержец всегда стоял над законом, руководствуясь «божественным правом».
Абсолютистские монархии в конце концов исчезли с европейского горизонта. Осталась одна, российская, неуклюже имитирующая демократические законы. Ее архаическая модель укоренена в консервативных умах, как рудимент дохристианского сознания. В кризисные эпохи, в моменты политических сдвигов, обостряется реакция. И мы видим сегодня обожествление самых кровожадных наших правителей: Грозного, Сталина. Появляются иконы с их изображением. Сталиным пленялись и восхищались, как мудрым правителем, не только трудящиеся массы, но и цвет нации: Борис Пастернак, Корней Чуковский... Это были тридцатые годы, когда безбожная власть насаждала свои кумиры; когда секулярное умонастроение преобладало во всех слоях общества. Сегодня состояние умов несколько иное. Трудно, оступаясь и выкарабкиваясь, преображается и Церковь. Поэтому «те, кто отвергают авторитаризм и дорожат свободой евангельского духа , навсегда останутся оппонентами любых видов монархии» (Л.И. Василенко. "Религиозно-философский словарь").
Но, может быть, лицедей Охлобыстин и здесь играет роль, но – на политической сцене? Весьма приманчивый клирикоподобный «совестливый» персонаж. А режиссеры этого спектакля - приверженцы единоличной власти. Они его благодетели и работодатели.
Как видим, много вопросов. Ответ же напрашивается единственный. До 2018 года, до обещанного воцарствовления заштатного иерея, много воды утечет. И зрители забудут, что происходило на сцене в начале спектакля.
Хартия свободного человека
"Хартия вільної людини", написанная "моральными авторитетами нации" - крайне показательный документ.
Совершенно беспомощный не только по содержанию, но и по форме текст, в котором человеку предлагают стать "успешной державой" и "открытым обществом".
Но, тем не менее, это произведение воспринимается всерьёз.
Новостные агентства публикуют об этом новости. Политики многозначительно склоняют головы перед нафталиновыми авторитетами.
Так что совершенно пустое явление приобретает важность и значение.
Текст начинается с ритуального поплевывания на трупик совка. Оказывается, все беды нашего общества - это тяжелое наследие СССР. Ну, в какой-то мере да. С тем же успехом, впрочем, было бы можно обвинить татаро-монгольское иго. Или принятие христианства. Или великое переселение народов.
Поиск виновников и врагов в прошлом - это очень занимательное занятие, им можно заниматься вечно - без малейшей отдачи.
Но о каком же "наследии СССР" говорят моральные авторитеты нации? Оказывается беда в том, что люди не полагаются на свои собственные силы и рассчитывают на помощь извне. Эта же мысль повторяется в шестом пункте хартии, призыве "быть хозяином". Забавно, но "быть хозяином" - это, по мнению моральных авторитетов "заботиться о своём доме, подъезде и улице". То, есть, выходить на субботники. Только субботники обязаны быть антисоветскими.
Потом моральные авторитеты приглашают нас идти в Храм. Неважно какой дорогой, главное, чтобы в Храм. Мораль и духовные ценности не могут откладываться на завтра, они нужны нам сейчас.
На этом фоне откровенным издевательством выглядит первый пункт Хартии - "быть свободным человеком". Быть свободным, но только в Храме.
Второй пункт усугубляет издёвку - "быть украинцем". То есть ты-то свободен, но будь добр взвалить на себя весь груз национальной мифологии и религиозную моральку впридачу.
Пункт третий - быть активным гражданином. Первое же уточнение ставит нас на место - активный гражданин должен помнить, что "гражданское общество" возможно только лишь в рамках государства. Нет, безусловно, так оно и есть. "Гражданское общество" - это искусственное понятие, которое нужно для того, чтобы примирить государство и те общественные институты, начинают ему противоречить и посягать на его функции. Моральные авторитеты заботливо очерчивают ту грань, которую переступать нельзя. Выход за пределы дихотомии "государство-гражданское общество" запрещён. А то немудрено и мимо Храма промахнуться.
Пункт четвёртый - любить. Далее следуют забавные уточнения, которые заставляют вспомнить классика.
А также один старый советский анекдот, который заканчивается словами:
В плане любви к Родине патриоты-антисоветчики неотличимы от самых карикатурных совков.
После этого следует призыв самостоятельно мыслить. Самостоятельно мыслить, но только лишь оставаясь украинцем, активным гражданином в рамках дозволенного и патриотом. Ах, да, делать это желательно в Храме.
Опять же, быть собственником. Желательно эффективным собственником. Великодушным, заботиться о слабых и бедных. Прямо как Ринат Ахметов, наверное.
Быть лидером. Прокладывать путь для других. И путь это, как мы уже помним, ведущий к Храму. К украинскому Храму в рамках государства. Другого пути у нас для вас, свободные люди, нет.
Быть открытым обществом. Не толерировать никаких антигуманных идеологий. Очень трогательный призыв, учитывая, что часть "моральных авторитетов" призывала голосовать за фашистскую партию ВО "Свобода". То есть интегральный национализм для них вовсе не антигуманная идеология и нападать на людей - тоже вполне нормальная практика. А хули эти люди не к Храму идут?
Быть успешным государством. Тут неожиданно выясняется, что успешное государство должно защищать слабых и малоимущих. Чувствуется небольшое противоречие с тем, что говорилось вначале по поводу "надеяться на себя" и "не ожидать подачек", но дедушки старенькие, им можно.
Ну и последний пункт - быть участниками демократического содружества народов. Бороться за права человека. Чудесно. Правда совсем не согласуется с поддержкой цензуры и фашистских организаций, которую на каждом шагу демонстрируют наши моральные авторитеты. Но, опять же, двоемыслие можно списать на маразм.
Как и сам факт появления этого текста.
Что мы имеем в сухом остатке?
Вредный и реакционный, а там где не вредный и не реакционный - лживый текст, противоречащий реальной деятельности авторов.
Бог и Вера в качестве универсальной затычки, которой всегда можно оправдать свою идейную несостоятельность.
До тех пор, пока вот эти люди будут находиться на пьедестале, пока их будут на полном серьёзе называть "моральными авторитетами", почитать и прислушиваться к их советам - в этой стране не изменится ровным счётом ничего. Если и сохранилось в Украине действительно пагубное наследие совка, то это именно они, старое поколение нацдемшизы.
Когда пароход современности отправится на дно, надо будет проследить, чтобы вся элита нации оставалась на борту.
Совершенно беспомощный не только по содержанию, но и по форме текст, в котором человеку предлагают стать "успешной державой" и "открытым обществом".
Нет. Белой лебедью я тоже не могу, это мне трудно представить. Я могу представить, что я стая белых лебедей…
Но, тем не менее, это произведение воспринимается всерьёз.
Новостные агентства публикуют об этом новости. Политики многозначительно склоняют головы перед нафталиновыми авторитетами.
Так что совершенно пустое явление приобретает важность и значение.
Текст начинается с ритуального поплевывания на трупик совка. Оказывается, все беды нашего общества - это тяжелое наследие СССР. Ну, в какой-то мере да. С тем же успехом, впрочем, было бы можно обвинить татаро-монгольское иго. Или принятие христианства. Или великое переселение народов.
Поиск виновников и врагов в прошлом - это очень занимательное занятие, им можно заниматься вечно - без малейшей отдачи.
Но о каком же "наследии СССР" говорят моральные авторитеты нации? Оказывается беда в том, что люди не полагаются на свои собственные силы и рассчитывают на помощь извне. Эта же мысль повторяется в шестом пункте хартии, призыве "быть хозяином". Забавно, но "быть хозяином" - это, по мнению моральных авторитетов "заботиться о своём доме, подъезде и улице". То, есть, выходить на субботники. Только субботники обязаны быть антисоветскими.
Потом моральные авторитеты приглашают нас идти в Храм. Неважно какой дорогой, главное, чтобы в Храм. Мораль и духовные ценности не могут откладываться на завтра, они нужны нам сейчас.
На этом фоне откровенным издевательством выглядит первый пункт Хартии - "быть свободным человеком". Быть свободным, но только в Храме.
Второй пункт усугубляет издёвку - "быть украинцем". То есть ты-то свободен, но будь добр взвалить на себя весь груз национальной мифологии и религиозную моральку впридачу.
Пункт третий - быть активным гражданином. Первое же уточнение ставит нас на место - активный гражданин должен помнить, что "гражданское общество" возможно только лишь в рамках государства. Нет, безусловно, так оно и есть. "Гражданское общество" - это искусственное понятие, которое нужно для того, чтобы примирить государство и те общественные институты, начинают ему противоречить и посягать на его функции. Моральные авторитеты заботливо очерчивают ту грань, которую переступать нельзя. Выход за пределы дихотомии "государство-гражданское общество" запрещён. А то немудрено и мимо Храма промахнуться.
Пункт четвёртый - любить. Далее следуют забавные уточнения, которые заставляют вспомнить классика.
всi люди - це браття на землi, окрiм жидiв, татарiв, негрiв, бiлорусiв, которих я ненавиджу. В цiлому я ж гуманiст, не то що ви, папаша.
А также один старый советский анекдот, который заканчивается словами:
"Сегодня я расскажу и Вы увидите слайды, снимки и фильмы о 4-ом виде любви: любви к родной Коммунистической Партии "
В плане любви к Родине патриоты-антисоветчики неотличимы от самых карикатурных совков.
После этого следует призыв самостоятельно мыслить. Самостоятельно мыслить, но только лишь оставаясь украинцем, активным гражданином в рамках дозволенного и патриотом. Ах, да, делать это желательно в Храме.
Опять же, быть собственником. Желательно эффективным собственником. Великодушным, заботиться о слабых и бедных. Прямо как Ринат Ахметов, наверное.
Быть лидером. Прокладывать путь для других. И путь это, как мы уже помним, ведущий к Храму. К украинскому Храму в рамках государства. Другого пути у нас для вас, свободные люди, нет.
Быть открытым обществом. Не толерировать никаких антигуманных идеологий. Очень трогательный призыв, учитывая, что часть "моральных авторитетов" призывала голосовать за фашистскую партию ВО "Свобода". То есть интегральный национализм для них вовсе не антигуманная идеология и нападать на людей - тоже вполне нормальная практика. А хули эти люди не к Храму идут?
Быть успешным государством. Тут неожиданно выясняется, что успешное государство должно защищать слабых и малоимущих. Чувствуется небольшое противоречие с тем, что говорилось вначале по поводу "надеяться на себя" и "не ожидать подачек", но дедушки старенькие, им можно.
Ну и последний пункт - быть участниками демократического содружества народов. Бороться за права человека. Чудесно. Правда совсем не согласуется с поддержкой цензуры и фашистских организаций, которую на каждом шагу демонстрируют наши моральные авторитеты. Но, опять же, двоемыслие можно списать на маразм.
Как и сам факт появления этого текста.
Что мы имеем в сухом остатке?
Вредный и реакционный, а там где не вредный и не реакционный - лживый текст, противоречащий реальной деятельности авторов.
Бог и Вера в качестве универсальной затычки, которой всегда можно оправдать свою идейную несостоятельность.
До тех пор, пока вот эти люди будут находиться на пьедестале, пока их будут на полном серьёзе называть "моральными авторитетами", почитать и прислушиваться к их советам - в этой стране не изменится ровным счётом ничего. Если и сохранилось в Украине действительно пагубное наследие совка, то это именно они, старое поколение нацдемшизы.
Когда пароход современности отправится на дно, надо будет проследить, чтобы вся элита нации оставалась на борту.
О правильных и неправильных центристах
Хочу выразить признательность Борису Акунину за то, что он публично снял с себя овечью шкуру и с присущим ему чувством юмора честно продемонстрировал миру волчий оскал противника революции. Он сделал важный шаг к разрешению недоразумения, возникшего в ходе спора между радикальными овечками и умеренными волками.
В своей полемике с радикалами умеренные вольно или невольно (я надеюсь, что именно невольно) стали отождествлять революцию с насилием и кровью. В результате их критика сторонников «мирной ненасильственной революции» не только била мимо цели и не способствовала выяснению спорного вопроса, но и давала радикалам повод подозревать их в сознательной подмене понятий.
Акунин прямо говорит, что он противник любой революции, даже мирной и ненасильственной. Он не хочет, чтобы авторитарный режим рухнул в одночасье, с грохотом и треском, в результате майданов, блокады магистралей, всероссийских кампаний гражданского неповиновения и массированных «оккупаев». Он боится хаоса, которым будет сопровождаться такое политическое сотрясение. Если же «постоянно наращивать давление на власть, заставляя ее выпускать из лап рычаги, в которые она вцепилась», можно будет и эту власть постепенно сменить в результате честных выборов всех уровней, и коллапса избежать.
Таким образом, главное, что, по Акунину, отличает эволюционистов от революционеров, - это принципиальное стремление сменить власть на выборах, организованных самой этой властью в рамках обычных (штатных) процедур. В то время как революционеры добиваются смены власти вне рамок штатных выборных процедур.
При этом Борис Акунин подчеркивает: зафиксировать главный пункт, по которому центристы (эволюционисты, умеренные) расходятся с более радикальным крылом оппозиции, – это не значит разругаться и разбежаться. Напротив, такая фиксация поможет обеим сторонам определить, где они могут рассчитывать на солидарные действия, а где нет. Таким образом, выступление Акунина – не попытка размежевания с радикалами, а протянутая рука для сотрудничества. Он призывает своих единомышленников к сдержанности в полемике с оппонентами.
Акунин формулирует несколько принципов «правильного» с его точки зрения центризма, чрезвычайно важных для перспектив сотрудничества центристов с радикалами:
1. Пока в России есть политзаключенные, всякое сотрудничество с режимом с целью «оздоровления власти изнутри» недопустимо. Более того, даже неформально обсуждать с представителями власти какие-либо другие вопросы можно будет лишь на следующий день после того, как будут освобождены Ходорковский, Лебедев, узники Болотной, Толоконникова, Алехина (и далее по списку). Акунин фактически отмежевывается от «неправильных центристов» - тех, по словам Гарри Каспарова, неофитов протестного движения, которым в декабре 2011 года требование освобождения всех политзаключенных казалось досадной помехой на пути переговоров с властью о проведении комплексной политической реформы. Тех, кто считает, что «от беззаветного служения высокому делу эволюции не должны отвлекать ни "Норд-Ост", ни Беслан, ни убийство Политковской, ни прочие свинцовые мерзости правящего режима». Акунин пишет, что «политические до сих пор сидят за решеткой еще и потому, что нашлось изрядное количество людей с хорошей репутацией, которые заседают в разных благонамеренных советах и даже занимают официальные посты». А просто так отмахиваться от мнения людей своей среды всем этим членам различных благонамеренных советов будет гораздо труднее, чем от мнения всяких там «радикалов-маргиналов».
2. Акунин прямо пишет, что конечной целью протестного движения является смена власти. Ограничиваться влиянием на нее он, в отличие от некоторых видных представителей «умеренной партии», не собирается. И удовлетворяться некоторой гуманизацией системы при сохранении Путина у власти еще лет на 50 – тоже. Видимо, более богатый жизненный опыт подсказывает ему, что независимый суд, честные выборы, свобода СМИ с нынешним начальством несовместимы.
3. Акунин допускает, что при определенных обстоятельствах (если, например, Путин продолжит закручивать гайки) «правильные центристы» тоже могут захотеть революции.
А теперь вернемся к расхождениям «правильных центристов» с революционерами. Акунин надеется, что давление общества сможет вырвать у режима такие уступки, которые позволят не допустить фальсификации организуемых этим режимом выборов. Радикалы в это не верят. Реальной гарантией честности следующих выборов они считают лишь отставку Путина.
Мне представляется, что это расхождение носит скорее отвлеченно-теоретический, чем практический характер. Окажется ли путинский режим способен на принципиальные уступки обществу, которые позволили бы ему сравнительно плавно и безболезненно сдать власть, зависит в большей степени от процессов в правящей элите, а не в оппозиции. Наращивание общественного давления необходимо в любом случае, а его техника в обоих случаях одинакова и включает в себя кампании гражданского неповиновения. Акунин относится к таким кампаниям с опаской, а между тем именно он стал инициатором самой яркой акции гражданского неповиновения последнего года – «контрольной прогулки писателей».
Практический вопрос, вызвавший последнюю серию конфликтов в оппозиции, несколько иной. Я бы сформулировал его так: должно ли на знамени протестного движения быть начертано требование досрочной отставки Путина? Радикалы считают, что незаконность нынешних Думы и президента – самое уязвимое место режима, и в это место надо последовательно бить, постоянно напоминая обществу об очевидных фальсификациях на последних выборах. Умеренные говорят, что общество в большинстве смирилось с фальсификациями, а потому надо встать на почву «реальной политики» и не педалировать эту тему. Хотя «эволюционисты» и не всегда об этом открыто говорят, но их неприятие лозунга отставки Путина часто объясняется тем, что они считают его помехой для достижения компромисса с режимом. Им близка «политика умиротворения»: склонять режим к уступкам, убеждая его, что оппозиция «не страшная».
С радикальной точки зрения именно требование отставки Путина и перевыборов может заставить правящую элиту всерьез задуматься о реальных уступках и компромиссах. Именно это требование должно стать «мирными предложениями» оппозиции на возможных переговорах. Если же у режима есть альтернативные предложения, пусть представит. Если они окажутся серьезными, мы рассмотрим. Никто же не мешает высшим официальным лицам признать, что бесчисленные сообщения о фальсификациях имеют под собой серьезные основания. Создать специальную комиссию по расследованию с участием представителей оппозиции. Наказать фальсификаторов. Разве «правильные радикалы» были бы против? И это как минимум сделало бы вопрос о сроках ухода Путина и перевыборах обсуждаемым.
Было бы весьма ценно, если бы «правильные центристы» сформулировали свою позицию по вышеназванному практическому вопросу. Если удастся прийти к взаимопониманию по этому вопросу, проблем с солидарными действиями не будет. А горячность некоторых радикалов можно пережить, что и советует своим единомышленникам Борис Акунин. Что же касается его призыва к «правильным центристам» создать свою партию, я могу порекомендовать человека, который мог бы выступить инициатором ее создания. Мог бы стать ее лицом. Это сам Борис Акунин.
Отряхнем его прах...
Это тот редкий случай, когда я с президентом Путиным хоть в чем-то согласен. Он предложилоставить Мавзолей и тело Ленина на месте. Но на этом наше согласие кончается.
Владимир Владимирович полагает, что мумия Ленина – это то же самое, что мощи святых в Киево-Печерской Лавре, на которые тоже можно посмотреть в окошко, и в этом смысле мавзолей с Лениным лежит в русле православной традиции. Но при чем здесь эта традиция? Ведь Владимир Ильич сознательно и давно порвал с православием. И хоронили Ленина в соответствии с канонами провозглашенного им же государственного марксистского атеизма. А этот атеизм, наоборот, был глубоко враждебен христианству как опасному конкуренту в борьбе за души людей, почему священнослужители этой и других религий были одними из главных жертв репрессий в советский период.
Да, что кодекс строителей коммунизма одним из основных источников имеет Евангелие, советские диссиденты заметили давно. Помнится, у Владимира Буковского одним из признаков пресловутой «вялотекущей шизофрении» в Институте Сербского сочли то, что он кодекс строителей коммунизма сравнивает с христианскими заповедями. Только вот мощи святых в Лавре – это все-таки захоронение, и мумия не выставлена на всеобщее обозрение. Кстати сказать, окошки в склепах – это все-таки католическая, а не православная традиция. Но именно в России среди мирян было распространено представление о мощах как о нетленных телах, сохранивших вид только что умершего человека, хотя такое представление неизменно осуждалось и осуждается православными архиереями.
Вот этот языческий по сути пласт российского сознания и использовали большевики, сделав из ленинской мумии языческого кумира. Но то, что большевистского вождя похоронили столь экстравагантным образом, а из кремлевской стены устроили колумбарий, вовсе не означает, что это мемориальное кладбище куда-то стоит перемещать из центра Москвы. Ведь от большевиков трудно было ожидать, чтобы они хоронили свою элиту по православному обряду – так, как хоронили в свое время русских царей и императоров. Но даже в советское время никто не стал перемещать останки монархов из Кремля и Петропавловской крепости. А на то что, мол, не место в Кремле таким убийцам сотен тысяч людей, как Ленин и Сталин, можно возразить, что для своего времени царь Иван Грозный был куда большим людоедом, чем советские вожди, но на его могилу никто не покушается. Да и в Кремлевской стене и рядом с ней похоронены не только палачи и бюрократы, но и вполне приличные люди, например, известные ученые, военачальники, летчики и космонавты. Так что давайте оставим прах исторических деятелей истории. Что же касается лаборатории по сохранению мумии Ленина, то государство может финансировать ее в качестве некоего научного эксперимента. В конце концов, можно будет опытным путем установить, сколько времени мумия сможет сохранять товарный вид.
Если бы Путин привел примерно такие аргументы в защиту сохранения Мавзолея Ленина и других кремлевских захоронений, я бы с ним целиком согласился. Но Владимир Владимирович решил совместить несовместимое -православие, советский атеизм и языческого кумира, - заявив, что все это объединено одной российской традицией. Вряд ли такая «гремучая смесь» сплотит общество, где сегодня сторонников захоронения ленинских останков вдвое больше, чем противников. Президент растерян и наивно думает, что, совместив православные и советские ценности, он завоюет симпатии как православных, так и коммунистов. В действительности подобный принудительный симбиоз способен лишь раздражать как тех, так и других.
Владимир Владимирович полагает, что мумия Ленина – это то же самое, что мощи святых в Киево-Печерской Лавре, на которые тоже можно посмотреть в окошко, и в этом смысле мавзолей с Лениным лежит в русле православной традиции. Но при чем здесь эта традиция? Ведь Владимир Ильич сознательно и давно порвал с православием. И хоронили Ленина в соответствии с канонами провозглашенного им же государственного марксистского атеизма. А этот атеизм, наоборот, был глубоко враждебен христианству как опасному конкуренту в борьбе за души людей, почему священнослужители этой и других религий были одними из главных жертв репрессий в советский период.
Да, что кодекс строителей коммунизма одним из основных источников имеет Евангелие, советские диссиденты заметили давно. Помнится, у Владимира Буковского одним из признаков пресловутой «вялотекущей шизофрении» в Институте Сербского сочли то, что он кодекс строителей коммунизма сравнивает с христианскими заповедями. Только вот мощи святых в Лавре – это все-таки захоронение, и мумия не выставлена на всеобщее обозрение. Кстати сказать, окошки в склепах – это все-таки католическая, а не православная традиция. Но именно в России среди мирян было распространено представление о мощах как о нетленных телах, сохранивших вид только что умершего человека, хотя такое представление неизменно осуждалось и осуждается православными архиереями.
Вот этот языческий по сути пласт российского сознания и использовали большевики, сделав из ленинской мумии языческого кумира. Но то, что большевистского вождя похоронили столь экстравагантным образом, а из кремлевской стены устроили колумбарий, вовсе не означает, что это мемориальное кладбище куда-то стоит перемещать из центра Москвы. Ведь от большевиков трудно было ожидать, чтобы они хоронили свою элиту по православному обряду – так, как хоронили в свое время русских царей и императоров. Но даже в советское время никто не стал перемещать останки монархов из Кремля и Петропавловской крепости. А на то что, мол, не место в Кремле таким убийцам сотен тысяч людей, как Ленин и Сталин, можно возразить, что для своего времени царь Иван Грозный был куда большим людоедом, чем советские вожди, но на его могилу никто не покушается. Да и в Кремлевской стене и рядом с ней похоронены не только палачи и бюрократы, но и вполне приличные люди, например, известные ученые, военачальники, летчики и космонавты. Так что давайте оставим прах исторических деятелей истории. Что же касается лаборатории по сохранению мумии Ленина, то государство может финансировать ее в качестве некоего научного эксперимента. В конце концов, можно будет опытным путем установить, сколько времени мумия сможет сохранять товарный вид.
Если бы Путин привел примерно такие аргументы в защиту сохранения Мавзолея Ленина и других кремлевских захоронений, я бы с ним целиком согласился. Но Владимир Владимирович решил совместить несовместимое -православие, советский атеизм и языческого кумира, - заявив, что все это объединено одной российской традицией. Вряд ли такая «гремучая смесь» сплотит общество, где сегодня сторонников захоронения ленинских останков вдвое больше, чем противников. Президент растерян и наивно думает, что, совместив православные и советские ценности, он завоюет симпатии как православных, так и коммунистов. В действительности подобный принудительный симбиоз способен лишь раздражать как тех, так и других.
Божество и убожество
Я польщен, что на мой скромный текст «Убогое безбожие» Андрей Бессмертный-Анзимиров отозвался прекрасной, обстоятельной, высокопрофессиональной статьей-возражением «Убогое православие». Мне давно хотелось найти публичного собеседника такого уровня. Увы, либеральный дискурс обращается к теме современного состояния Русской православной церкви в лучшем случае в фельетонной манере, а беседовать с хоругвеносцами и иже с ними бессмысленно.
Собственно, я и писал о том, что меня удручает развязный стиль и дремучее невежество критиков священноначалия РПЦ. Видит Бог, я и сам отдал щедрую дань критике глашатаев православизации России, но всегда считал дурным тоном грубые насмешки над ними. Россия – страна великих религиозных мыслителей, чьи книги выдержали испытание временем и читаются сегодня с тем же жгучим интересом, что и век назад. Но эта ветвь нашей культуры была сломана, а свежих побегов на ней так и не появилось.
При нашей лени и нелюбопытстве остается лишь обильно цитировать читанное еще на школьной скамье письмо Белинского к Гоголю. Цитирует его и мой оппонент – то самое знаменитое место, где Белинский называет Гоголя «проповедником кнута, апостолом невежества, поборником обскурантизма и мракобесия», а православную церковь – «поборницею неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми».
Разве это неправда? – спрашивает г-н Бессмертный-Анзимиров и сам же отвечает: «увы, все это чистая правда».
В том-то и дело, что не вся правда: полуправда, а значит, наполовину ложь. За чтение этого письма Достоевский пошел на расстрел, а спустя годы называл Белинского (в личном, правда, письме) «букашкой навозной», его единомышленников – «говнюками», а русский либерализм – «шелудивым».
Письмо его к Аполлону Майкову вообще полезно прочесть. Достоевский пишет в нем не только о своей духовной эволюции, но и о том, что засел за «досадную работу», новый роман, и роман этот «мне заране опротивел». Речь идет о «Бесах», ставшем сегодня в некотором роде культовым текстом. Достоевский воспринимал его как свою обязанность, тяжкий крест, который приходится нести, как бы ни хотелось уклониться от ноши.
Г-н Бессмертный-Анзимиров не согласен вместе со мной считать письмо Белинского злосчастным, ставшим причиной многих бед России, написанным в болезненном раздражении. Он называет обличительное послание к Гоголю «бесспорным литературным памятником мирового значения». Будто мировой памятник не может быть написан в состоянии раздражения, точно не может литературный памятник наделать бед! Да Белинский и сам признавал свою крайнюю, исступленную тенденциозность. «Я не юморист, не остряк, - писал он Василию Боткину, - ирония и юмор - не мои оружия. Если мне удалось в жизнь мою написать статей пяток, в которых ирония играет видную роль и с большим или меньшим уменьем выдержана, - это произошло совсем не от спокойствия, а от крайней степени бешенства».
И далее, не угодно ли: «...кроме того, что я болен и что мне опротивела и литература и критика так, что не только писать, читать ничего не хотелось бы (слово в слово с Достоевским! всем опротивела, и все пишут, как каторжные! – В.А.), я еще принужден действовать вне моей натуры, моего характера. Природа осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи». И наконец: «Статья о гнусной книге Гоголя могла бы выйти замечательно хорошею, если бы я в ней мог, зажмурив глаза, отдаться моему негодованию и бешенству». То есть это он еще мурлыкал, а вот если бы и впрямь завыл шакалом...
Письмо Белинского задало тон русской антиклерикальной публицистике на век вперед. Из отвращения к этой «шакальей» риторике родилось и отвращение к великой либеральной идее, которое мы наблюдаем в околоцерковных кругах сегодня. Именно так, а не наоборот. Что же тут хорошего?
По мне куда лучше белинского асфальтового катка легкая и изящная пушкинская улыбка:
На этих днях, среди собора,
Митрополит, седой обжора,
Перед обедом невзначай
Велел жить долго всей России
И с сыном птички и Марии
Пошел христосоваться в рай...
Митрополит, седой обжора,
Перед обедом невзначай
Велел жить долго всей России
И с сыном птички и Марии
Пошел христосоваться в рай...
Улыбка несомненного христианина, замечу. А что касается эпиграммы «Подражание Мирабо» («Мы добрых граждан позабавим...»), которую Бессмертный-Анзимиров приводит в другой своей статье как пушкинскую, то спешу уведомить его, что авторство Пушкина в данном случае отнюдь не доказано.
Странно было бы отрицать культурную, гуманитарную и цивилизационную миссию русского православия. Примеры приводить даже неловко. Ограничусь одним. Где завязка «Братьев Карамазовых», вокруг чего развивается конфликт романа? Вокруг статьи Ивана Карамазова о церковном суде. Вопрос стоял чрезвычайно остро. Георгий Флоровскийназывает тогдашнюю критику церковных порядков «протестантизмом восточного обряда».
В интерпретации Достоевского, искавшего «хоть какой-нибудь общий толк во всеобщей бестолочи», эта бурная полемика трансформировалась в спор о метафизических и экзистенциальных основах бытия, который вместил в себя весь компендиум проклятых русских вопросов.
Однако история России сложилась так, что церковь, пришедшая из Византии, стала преградой к культурному единству с Западом. Об этом мы в свое время говорили на «Свободе» с Михаилом Ямпольским. И, конечно, беда русской церкви – в ее исторической сервильности, от которой пытался избавить ее первый патриарх посткоммунистической России, да не успел.
Не буду мельчить и обсуждать здесь со своим оппонентом вопрос о чистоте туалетов, которые, по его мнению, в православных странах грязные именно вследствие особенностей православия. В конце концов и открытие кафедры богословия в МИФИ, никоим образом не мешающей изучению физики – вопрос частный. Приведу лучше короткий отрывок из моей переписки на религиозные темы с Игорем Воловичем – членом-корреспондентом РАН, специалистом по математической физике (публиковать ее он мне разрешил).
ВОЛОВИЧ:
По-Вашему, Библия, иудео-христианская религия - стержень, основа европейской культуры. Я с этим согласен, но только частично. По-моему, европейская культура держится не на одном стержне, а на двух, лучше сказать, не стержнях, а колоннах или традициях.
Во первых, на иудео-христианской религии, во вторых - на древнегреческой философии и науке. При этом вторая традиция (Сократ, Платон, Аристотель, Эвклид, Архимед, Пифагор...) не менее важна, чем первая.
Эти две линии прослеживаются до настоящего времени. Может быть, это более важно, чем линии материализма и идеализма. Огрубляя, рискну их довести до современности.
Иудео-христианская традиция в России: православие, РПЦ, славянофилы, Победоносцев, "Вехи", перечисленные Вами и другие писатели, Солженицын, консерваторы и патриоты.
Традиция древнегреческой философии и науки в России: Эйлер, Ломоносов, русские западники (Чернышевский, Базаров Тургенева), Менделеев, Сахаров, демократы и либералы.
К сожалению, в отличие от Западной Европы, в России не было достаточно долгой научно-философской традиции. На мой взгляд, это основная проблема русской истории.
АБАРИНОВ:
С этим я согласен. "Латинство", западная философская мысль всегда были в России если не под запретом, то под подозрением. Русские в массе увидали Европу только во время наполеоновских войн. Учиться в Европе, читать европейских философов начали свободно только при Александре II. И сразу накинулись не на лучших, а на самых модных.
ВОЛОВИЧ:
Когда я писал, что эти две линии (иудео-христианской религии и древнегреческой философии и науки) прослеживаются до настоящего времени, я имел в виду, попросту говоря, традицию религии (консерваторы) и традицию естественных наук (либералы).
АБАРИНОВ:
Да вот не понимаю я, что это такое. Делить мир на религиозников и естественников, сиречь консерваторов и либералов, для меня все равно, что делить его на блондинов и левшей. Как будто блондин не может быть левшой!
Переписка наша завершилась стихотворением Юрия Кузнецова, идеально выражающим суть взаимоотношений «светского» с «духовным»:
Я знаю землю, где впотьмах
Горит свеча Закона,
За кругом света бродит страх
И слышен рев дракона.
Но есть иная сторона,
Иной красы и стати,
Свеча Закона там бледна
Пред солнцем благодати.
Туда, туда я рвусь, мой друг!
О, как душа страдает!..
"Не преступи мой светлый круг", -
Закон предупреждает.
Горит свеча Закона,
За кругом света бродит страх
И слышен рев дракона.
Но есть иная сторона,
Иной красы и стати,
Свеча Закона там бледна
Пред солнцем благодати.
Туда, туда я рвусь, мой друг!
О, как душа страдает!..
"Не преступи мой светлый круг", -
Закон предупреждает.
Юные помощники милиции
Cобытия 8 декабря в Киеве в очередной раз наглядно показали реальную цену "антисистемности" ультраправых. Милиция позволила нацистам (имевшим газовые баллончики) беспрепятственно смешаться с участниками акции, за попытки противодействия - задерживала. Офицер "Беркута" открыто говорил участникам акции - "хотите, чтобы вас не били? не ходите на улицу". В результате, наци вышли из райотдела на несколько часов раньше, по словам очевидцев, "братаясь с милиционерами". Вместо честно заслуженной 296 ч. 3. им инкриминируют административное хулиганство, равно как и тем, кто пытался от них защититься.
Становится очевидной ниша ВО "Свобода" как подментованных провокаторов. По сути все "репрессии в отношении ультраправых" в сегодняшней Украине - это не более чем удары кнута циркового дрессировщика. Чтобы животные знали свое место. Но кнут чередуют с угощением, что примерно и произошло вчера.
Люди, которые думают, что наци можно использовать как "таран против системы" называются идиотами. Наци - это тот таран, который система обязательно постарается взять в свои руки и использовать против любого низового движения. Особенно это касается профсоюзных и правозащитных инициатив. А ещё они будут показательно бить педофилов и переводить старушек через дорогу, дабы подчеркнуть, что заняты "реальными делами".
Эдакие юные дружинники, только без нашивок и (небезуспешно) косящие
под шпану. Как говорится, "бляди хуже мусоров".
Буду рад, когда актив, а главное, вожачков молодежки ВОС все-таки сольют - те, кто придет им на смену будут не лучше, но сам процесс ротации может быть крайне забавен и поучителен.
Акция, кстати говоря, всё равно состоялась, а инциденты в ходе проведения и после окончания лишь раззадорили участников. Так что мусорнулись правые совершенно зря - отдача для них будет только лишь отрицательной. Хотя, я не исключаю, что им нравится прислуживать людям в форме независимо от того, даёт ли это результат.
"Милиция с народом", чего уж там.
Становится очевидной ниша ВО "Свобода" как подментованных провокаторов. По сути все "репрессии в отношении ультраправых" в сегодняшней Украине - это не более чем удары кнута циркового дрессировщика. Чтобы животные знали свое место. Но кнут чередуют с угощением, что примерно и произошло вчера.
Люди, которые думают, что наци можно использовать как "таран против системы" называются идиотами. Наци - это тот таран, который система обязательно постарается взять в свои руки и использовать против любого низового движения. Особенно это касается профсоюзных и правозащитных инициатив. А ещё они будут показательно бить педофилов и переводить старушек через дорогу, дабы подчеркнуть, что заняты "реальными делами".
Эдакие юные дружинники, только без нашивок и (небезуспешно) косящие
под шпану. Как говорится, "бляди хуже мусоров".
Буду рад, когда актив, а главное, вожачков молодежки ВОС все-таки сольют - те, кто придет им на смену будут не лучше, но сам процесс ротации может быть крайне забавен и поучителен.
Акция, кстати говоря, всё равно состоялась, а инциденты в ходе проведения и после окончания лишь раззадорили участников. Так что мусорнулись правые совершенно зря - отдача для них будет только лишь отрицательной. Хотя, я не исключаю, что им нравится прислуживать людям в форме независимо от того, даёт ли это результат.
"Милиция с народом", чего уж там.
История одного убийства
Сейчас, когда я пишу эти строки, исполняется ровно 5 лет со дня смерти серпуховского нацбола Юры Червочкина. Он умер, не приходя в сознание, спустя две с половиной недели после бандитского нападения. Перед этим он получал угрозы от «борцов с экстремизмом» из УБОПа - подчиненных Алексея Окопного.
Теперь, когда дым рассеялся и никому уже не нужно объяснять, кто такой А.В. Окопный, настало время спокойно разобрать это убийство. Собственно, я еще раньше попытался собрать все возможные опубликованные материалы по этому делу и нарисовать максимально полную картину. Результатом явилась статья в Википедии. Желающего ознакомиться с первоисточниками и мелкими подробностями направляю туда. Здесь же я даю общую реконструкцию событий, опираясь как на опубликованные материалы, так и на свидетельские показания на процессе 6 декабря, запись которого была любезно предоставлена мне Дмитрием Смирновым.
Но прежде всего - краткие портреты протагонистов.
Юрий Михайлович Червочкин. Родился в последний день 1984 года в Серпухове. Мать Надежда Геннадьевна - агроном по образованию, впоследствии садовник. В январе 2006 года, после своего 21-го дня рождения, вступил в Национал-большевистскую партию и вскоре возглавил ее серпуховское отделение. Участвовал в целой серии акций, из которых самая громкая была 11 марта 2007 года, когда во время выборов в областную думу нацболы в знак протеста ворвались в избирательный участок в Одинцове с файерами и листовками. Месяц провел в СИЗО, затем отпущен под подписку о невыезде (под которой находился до самой гибели). Неоднократно задерживался. В июне его избили в отделении милиции, куда он принес еду для задержанных товарищей, и, как водится в таких случаях, против него жевозбудили уголовное дело по статье 318 (применение насилия по отношению к представителю власти: согласно протоколу «Червочкин ворвался в линейный отдел милиции, стал угрожать сотрудникам расправой, побил четырех сотрудников милиции, одновременно и сам бился головой о бетонную стену»). Позже дело было прекращено.
Окопный Алексей Владимирович. Родился в 1978 г. в Нальчике (Кабардино-Балкария). С 2002 г. в кабардино-балкарском УБОПе - формировании, окутанном мрачными слухами в связи с постоянными похищениями, пытками, вымогательствами и бессудными казнями (проще говоря, убийствами). Не прошел Окопный и мимо Чернокозова. По свидетельству нацбола Андрея Горина, когда последний упомянул в разговоре с Окопным это название, Алексей Владимирович пришел в сильное возбуждение и разразился длинным и бессвязным монологом, красной нитью через который проходила мысль, что, мол, в 2001 году в Чернокозове с такими деятелями, как Горин, быстро расправлялись такие ребята, как Окопный. В конце 2006 или начале 2007 г. переведен Москву, где возглавил управление по борьбе с экстремизмом УБОПа Московской области. Уверяют, будто это было сделано для его собственной безопасности - уж слишком много кровников он понаделал себе за время своей безупречной службы на Кавказе. Его начальник Анатолий Кяров вскоре был расстрелян боевиками.О появлении Окопного в Москве красноречиво рассказал на суде свидетель Сергей Родинов. 14 апреля 2007 г. подмосковный нацбол Родинов был задержан на Чистых прудах, где проходил митинг и Марш несогласных, и доставлен в штаб-квартиру подмосковного УБОПа, в кабинет тогдашнего начальника управления по борьбе с экстремизмом Никитина. После 10-15 минут обычного разговора, полного угроз, в кабинете появляется новое лицо - как оказалось, Окопный. «Это мой преемник, он будет работать с вами, это горячий кавказский юноша», - отрекомендовал его Никитин. После чего Окопный (в присутствии Никитина) начинает избивать Родинова, в том числе головой (что Родинова сильно удивило, так как голова, как он считал до сих пор, дана человеку для других целей). Избиение сопровождалось потоками угроз самому Родинову и другим нацболам, особенно Червочкину.
Появившись в Москве, Окопный привнес особый стиль работы, который нацболы описывают так: «Он игнорировал предыдущий стиль работы спецслужб с оппозицией - тайком следить, реагировать по факту и никаких лишних личных контактов. Окопный навязывал себя оппозиционерам - писал СМС, звонил с рабочего телефона, на допросах с улыбкой показывал на компьютере папочки с фотографиями девушек-оппозиционерок, которые он, по его признанию, коллекционирует, не стеснялся пересказывать личные переговоры оппозиционеров с прослушиваемых телефонов».
В апреле происходит и первая встреча Окопного с Червочкиным. Как утверждает журналист Алексей Сочнев со слов Червочкина, это произошло на суде в Одинцове (стало быть, 11 апреля): Окопный подошел к Червочкину и заговорил с ним со своей всегдашней наглой фамильярностью, как со старым знакомым, из чего Червочкин, между прочим, сделал вывод, что это от Окопного исходили получаемые им ранее эсэмэски и звонки с угрозами. Три дня спустя, на митинге на Чистых прудах, лидер смоленских нацболов Сергей Фомченков видел, как Окопный отозвал Червочкина и сказал ему что-то явно угрожающее.
И наконец, третий герой этой драмы - эпоха. 2007 год. Оппозиция объединилась в мощную коалицию «Другая Россия» и проводит «марши несогласных». То там, то здесь вспыхивают социальные выступления, недавно отгремела монетизация льгот, у всех на памяти цветные революции, и при этом оканчивается срок Путина. Что - и кто - будет дальше? Как разрешит Путин квадратуру круга - уйти, чтобы остаться? Туман. Власть нервничает, пугает и сама пугается призрака оранжевой революции. «Кто заказывает хаос?» Перед маршами проводятся широкомасштабные операции «Заслон» по превентивному задержанию активистов. Сам Червочкин дважды (в декабре 2006-го и марте 2007-го) задерживался в ходе этих операций.
Очередной марш несогласных назначен на 24 ноября 2007 года. Как обычно, перед маршем с нацболами начали происходить разного рода неприятности.
Вера Вишейко была задержана 6 ноября в Орехово-Зуево лично Окопным во главе целой оравы убоповцев, ворвавшихся в зал, где она присутствовала на встрече с помощником депутата. Для начала, сообщает Вера в своем заявлении, «убоповец Виноградов стал мне угрожать, сказав, что "переломает мне ноги, как спички"». Засим ее отвезли в городское отделение УБОПа, где Окопный и начальник УБОПа Филиппов на протяжении трех часов «на меня давили и запугивали тюрьмой, сказав, что я там обязательно окажусь или "упаду под электричку или под поезд". Еще они также угрожали моему молодому человеку - Владимиру Ковердяеву, заявив, что убьют его, и посоветовали "приготовить себе точку на лбу для выстрела"». Ковердяеву за 4 дня до того подкинули наркотики, впоследствии он был осужден.
Веру Михайлову задержали утром 21 ноября по пути на работу и также доставили в кабинет Окопного. «Окопный стал на меня давить и угрожать увольнением с работы; давлением на моих родителей; проблемами с выездом за границу и в другие города России; "более жесткими мерами". В общей сложности "задержание" длилось пять часов».
7 ноября была задержана невеста Червочкина, лидер тульских нацболов студентка Анна Плосконосова, которую обвинили в избиении милицейского офицера; всего против нее было возбуждено 3 уголовных дела (вскоре она эмигрировала на Украину, где в 2008 году получила политическое убежище)
Сам Червочкин в октябре был вывезен сотрудниками УБОПа в Москву, где с ним «беседовали» около пяти часов. 4 ноября он был вновь задержан теми же сотрудниками УБОПа в Серпухове.
Примерно тогда же, в начале ноября, однопартиец Юры Сергей Климов привел его в редакцию «Каспаров.ру» (тогда - фактически центрального органа оппозиционной коалиции). Там работал знакомый Климова Алексей Сочнев (как сотрудник аффилированного с «Каспаров.ру» информагентства «Собкор@ру»). Выступая на суде, Сочнев подробно пересказал их разговор. Климов представил Червочкина и сказал: «У Юры проблемы, нужен совет, как защититься или написать статью». - «А что такое?» - «Появился в области некий человек, резкого нрава, по фамилии Окопный, который начал очень жестко вести себя с людьми, занимающимися политикой». Юра пояснил: «В отличие от других сотрудников, которые нами занимались, он очень резок, не боится звонить мне на мобильный телефон и говорить: поедешь в Москву, переломаю тебе ноги, пробью голову, мало не покажется». - «Что, прямо так звонит и говорит?» - «Да, с городского телефона. Потом, при личной встрече, отпускает шутки злобного характера с угрозами». Сочнев: «Что я могу посоветовать? Для статьи этих фактов недостаточно, напишите заявление в прокуратуру». Червочкин, показывая бумаги: «Да я уже писал, приходят отписки, что проведена проверка и ничего не обнаружено». Затем Червочкин рассказал о первой встрече с Окопным в Одинцове, процитировав, между прочим, его слова: «Если вы будете продолжать мутить воду, нам дали зеленый свет, чтобы вас в области вообще не было». - «То есть в каком это смысле не было?» Червочкин: «Ну, может, побьют или еще что». Сочнев дал свой телефон: «Звони, если что».
Номер, с которого поступали угрозы, нацболы «пробили» - это оказался телефон штаб-квартиры подмосковного УБОПа на Витебской улице в Москве.
Следует отметить, что угрозы поступали постоянно. Уже на памятной апрельской встрече Родинова с «горячим кавказским юношей» тот в особенности угрожал Червочкину (и также подмосковной нацболке Алине Васильченко). По словам Родинова, Окопный обещал так их избить, что если даже они и выживут, то на всю жизнь останутся беспомощными инвалидами. При этом Окопный сладострастно перечислял «издевательства», которыми будут сопровождаться избиение (очевидно, в духе фразы Червочкину, переданной Сочневым: «Еще раз выйдешь в Москве с файером - засунем его тебе в задницу». Верно говорят: стиль - это человек). Плосконосова уже весной передавала Фомченкову, что «оперативник Леша» (фамилии Окопного тогда нацболы еще не знали) грозит проломить Юре голову. Незадолго до гибели, у Юры состоялся разговор об этих угрозах с матерью: «В сентябре или в октябре он говорил мне о том, что какой-то майор или кто-то из тех, кто их опекает, ему напрямую говорил: "А ты не боишься, что тебя найдут с проломленной головой в подъезде собственного дома?" Я Юрке говорю: "Юр, но ведь они же могут это осуществить..." Он говорит: "Ну и что? Ну, умрем за счастье трудового народа"».
22 ноября в 12 утра Червочкин звонит Сочневу: мы решили перед маршем несогласных расклеить листовки, в области начался прессинг, ворвались к товарищу в Егорьевске, в самом Серпухове ходят по квартирам.
Около 16:00 Червочкин и его однопартиец Василий Терехов были задержаны возле дома Червочкина и доставлены в местный отдел уголовного розыска. Туда же были вызваны повестками еще два молодых нацбола. С них требовали подписки о том, что они не поедут в Москву на «Марш несогласных». По воспоминаниям Терехова, их фотографировали, брали отпечатки пальцев и т.п. С ними проводил беседу лично начальник уголовного розыска Серпухова Александр Черный, и Терехов, по его словам, слышал, как в соседней комнате Черный кричал на Червочкина: «Я в ваши дела не лезу. Но я не позволю совращать людей - если кто-то еще вступит в вашу организацию, то я не пожалею своей свободы и жизни, чтобы вас остановить». В ответ на это Червочкин пообещал немедленно выложить их разговор в интернете. Черный нагло возразил: "Рассказывай кому угодно, у нас на тебя зеленый свет". Сам Терехов считал, что именно тогда Черный, выведенный из себя спокойствием Юры и его угрозами опубликовать разговор, дал команду на применение «физического воздействия».
После 4 часов «профилактических действий» Червочкина и Терехова около 20:00 отвезли на окраину города, где высадили со словами: «Пройдитесь, подумайте о своей жизни».
Терехов после этого пешком направился домой, а Червочкин сел на автобус и поехал в в центр - в интернет-кафе «Портал», откуда выложил свой пост в партийном ЖЖ-сообществе:
«Нацболам заявили, что они могут писать в какую угодно прокуратуру - им это не поможет, поскольку «на вас дали зеленый свет сверху». Эфэсбэшники утверждали, что на Марше несогласных "готовится что-то серьезное, и если дорого здоровье, туда лучше не ездить". Были угрозы и от сотрудников милиции. Через четыре часа все были отпущены».
Пост был вывешен в 20:45. Около 21:00 Юра позвонил Сочневу: был задержан, допрашивал УБОП (по словам Сочнева, имя Окопного не прозвучало, но явно подразумевалось), теперь все нормально, «отпустили из ментовки», сейчас вывесил отчет и иду домой. Единственное что - за мной хвост, идут 4 человека, двоих я знаю, они участвовали в моем допросе, убоповцы. «Ну, будь осторожен», - напутствовал его Сочнев.
Через несколько минут на Юру напали. Произошло это на пятачке между интернет-кафе, шоколадной фабрикой и городским парком.
В 21:15 в городское УВД позвонила женщина, ожидавшая окончания смены на шоколадной фабрике, и сообщила, что перед фабрикой лежит избитый мужчина. На следствии она рассказала: нападавших было пятеро. Из них двое прогуливались поодаль, трое топтались около торговой палатки рядом с интернет-кафе, где находился Червочкин. Когда Червочкин вышел, один из поджидавших его указал: «Вот он», после чего все пятеро набросились на него и начали избивать - двое били битами, а трое пинали ногами. Червочкин крикнул: «Не бейте только по голове». Избиение продолжалось три-четыре минуты. Женщина стала кричать, и нападавшие разбежались, женщина же вызвала «скорую». По ее описанию, молодые люди были в возрасте 23-25 лет, одеты в черные куртки. Из двоих бивших битами один был «толстый», а другой одет в рубаху с капюшоном.
При этом мобильный телефон и деньги, бывшие при Червочкине, похищены не были.
Заметим, что Окопный отличается весьма крупным телосложением, что, конечно, само по себе не является доказательством его участия в убийстве. Прямого умысла на убийство, видимо, все-таки не было, так как удар по голове был всего лишь один (но он оказался смертельным). Надо полагать, планировался примерно тот же вариант, который впоследствии проделали с Фетисовым, Бекетовым, Кашиным - превратить человека в инвалида, не убивая его при этом и списав все на «хулиганство».
На следующий день было возбуждено дело по статье 213 ч. 2 (хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия), но фактически никаких следственных действий не производилось вообще. Не были изъяты пленки с камер наблюдения шоколадной фабрики, запечатлевшие момент нападения. Более того, сообщение о нападении не было передано в областные органы УВД, и для вышестоящего начальства его как бы и вовсе не было.
Между тем Юра был доставлен в больницу им. Семашко, где впал в кому. Оттуда он был переведен в госпиталь им. Бурденко. 200 тысяч рублей, необходимых на его содержание в госпитале, выделил из своих средств Гарри Каспаров. Врачи говорили, что даже если Юра и выйдет из комы, память к нему скорее всего не вернется. Начался сепсис, потребовалось полное переливание крови. В больницу явились нацболы во главе с Аксеновым и потребовали, чтобы у них взяли кровь; им отвечали, что сегодня неприемный день. «Вы не знаете, с кем имеете дело», - отвечали нацболы и отказались уходить из больницы, пока кровь наконец не была взята.
Но не помогло ничего.
10 декабря 2007 года около 16 часов Юра Червочкин скончался, не приходя в сознание.
Похороны Юры власти обставили таким количеством мелких, бессмысленных подлостей и пакостей, что только диву даешься. Тут и отказ выдавать матери тело сына, и задержание на час автобуса, направлявшегося на похороны из Москвы, под предлогом «контртеррористической операции», и попытка ментов задержать похоронную процессию с вопросом: «Кто организатор мероприятия?»
После смерти Юры, вызвавшей общественный резонанс, дело волей-неволей завертелось. Из Москвы прислали следователя Целипоткина, который, кажется, действительно пытался до чего-то докопаться. Однажды был допрошен и Окопный - разумеется, в качестве свидетеля. Однако вышли из этого только жалобы: «Ничего не выйдет. Они же (убоповцы) как врачи - никто никого никогда не сдаст. Порука. Наверняка уже все придумали, обговорили» (вразговоре с Сочневым). Надежде Геннадьевне Червочкиной Целипоткин, в свою очередь, жалуется на «людей в погонах», которые дали ему напутствие: «Не старайся, не найдешь». Никто не помогает: ни МВД, ни УБОП, ни ФСБ. Запросил у Черного фотографии места преступления - тот «прислал какой-то клочок бумаги, на котором было заснято совершенно другое место». Постоянно запрашивал оперативную видеосъемку похорон - впустую (на похоронах присутствовал практически весь состав местного отделения МВД, и Целипоткин надеялся, что единственная свидетельница преступления опознает убийц Червочкина).
А между тем журналист «Новой газеты» Ростислав Богушевский, освещавший ход расследования, получает угрозы по телефону. А между тем Окопный и его подчиненный Александр (очевидно, Цопин) говорили Сочневу: «Ты знай, это не мы убили Червочкина, но если ты не прекратишь политическую свою деятельность, то с тобой, есть вероятность, тоже может что-то произойти». А между тем Сергея Баранова, прилетевшего в Москву из Сургута, в аэропорту задерживают сотрудники подмосковного УБОП и везут на «беседу», где между прочим говорят: "Видишь, Ковердяеву подкинули наркотики - скоро сядет. Червочкина избили, и неизвестно, выживет он или нет. Так что передай своим, что до Нового года подобным образом мы уберем еще троих человек, фамилии я называть не буду, но можете начинать отсчет".
8 апреля 2008 года Целипоткин приостанавливает дело на том основании, что «не установлен круг лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». Надежда Геннадьевна протестовала. Дальнейшая история издевательских возобновлений-приостановлений дела выходит за рамки темы; желающий может прочитать об этом в «Википедии». Н.Г. Червочкина же в конце концов заявила, что купила ружье и учится стрелять, «потому что правовых способов сделать что-то нет».
И последнее. Нацболы утверждают, что узнали имена большинства убоповцев, которые «опекали» Червочкина и его товарищей. Вот, по их словам, эти имена: Алексей Окопный, Артур Сайбель, Александр Цопин, Дмитрий Астафьев. Кроме них было еще двое, один известен как Максим, о другом не смогли узнать ничего. К этому списку добавляют начальника уголовного розыска Александра Черного, которого они считают инициатором нападения (по словам Н.Г. Червочкиной, знакомившейся с материалами следствия, к этому же склонялся и Целипоткин).
Запомним же эти имена!
Похороны Юрия Червочкина. Видео Олега Козырева:
Год назад буржуазные лидеры испугались Майдана в Москве
10 декабря 2011 года у нас был хороший шанс на отмену результатов парламентских выборов. Достаточно было остаться на площади Революции, а по окончанию митинга двинуться к Центризбиркому, окружить его, и там остаться. Однако буржуазные лидеры испугались Майдана в Москве. Испугались дальнейшего, как костяшки домино, падения режима.
Как неоднократно заявлял наглец Пархоменко - испугались прежде всего Лимонова, который, в отличии от любителей порассуждать какой плохой Путин, взаправду хочет демонтажа режима.
Вся эта ложь про опасность давки на Революции - на кого она рассчитана? Площадь Революции больше Болотной, а с учетом примыкающих Театральной и Манежки вмещает несколько СОТ ТЫСЯЧ человек. Болотная, с ее мостами и рекой, гораздо опаснее в случае давки.
В тот день менты вели себя пугливо и подчеркнуто вежливо. 9-го числа вечером подъезд моего дома был уклеен листовками с призывами выходить на площадь Революции. Это сделали простые жильцы нашего дома, народ был весел и зол, и готов к противостоянию.
Буржуазные лидеры - Пархоменко, Немцов, Рыжков и примкнувшие к ним, с воистину барским высокомерием наплевав на настоящих организаторов акции 10 декабря, отправили наш общий шанс на смену режимы в Тартарары. И радостно отметили это распиванием вискаря с высокопоставленными сотрудниками Администрации Президента.
Как неоднократно заявлял наглец Пархоменко - испугались прежде всего Лимонова, который, в отличии от любителей порассуждать какой плохой Путин, взаправду хочет демонтажа режима.
Вся эта ложь про опасность давки на Революции - на кого она рассчитана? Площадь Революции больше Болотной, а с учетом примыкающих Театральной и Манежки вмещает несколько СОТ ТЫСЯЧ человек. Болотная, с ее мостами и рекой, гораздо опаснее в случае давки.
В тот день менты вели себя пугливо и подчеркнуто вежливо. 9-го числа вечером подъезд моего дома был уклеен листовками с призывами выходить на площадь Революции. Это сделали простые жильцы нашего дома, народ был весел и зол, и готов к противостоянию.
Буржуазные лидеры - Пархоменко, Немцов, Рыжков и примкнувшие к ним, с воистину барским высокомерием наплевав на настоящих организаторов акции 10 декабря, отправили наш общий шанс на смену режимы в Тартарары. И радостно отметили это распиванием вискаря с высокопоставленными сотрудниками Администрации Президента.
35 минут для майора Матвеева
выделила администрация колонии ИК-13. Именно столько времени длилось наше с адвокатом Романом Качановым свидание с политзаключенным Игорем Матвеевым, которого мы добивались несколько дней.
Наши приключения начались 4 декабря. Мы, сразу после обеда появились в известной колонии ИК № 13, где в свое время содержался политзаключенный Михаил Иванович Трепашкин. В этом учреждении я не был пять лет. За это время сменился начальник колонии, в помещении для посетителей появился аппарат для питьевой воды с одноразовыми стаканчиками, но пренебрежительное отношение администрации колонии к посетителям, за пять лет ничуть не изменилось.
В колонии, где содержатся бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи, адвокаты и офицеры войск МВД, весьма своеобразное представление о правах адвокатов и других лиц, имеющих право оказывать осужденным юридическую помощь. Договорится о свидании с заключенным невозможно. Войдя в здание администрации ИК, оказываешься перед закрытыми бронированными дверьми. Разговаривать просто не с кем. Надо звонить по внутреннему телефону. Но, для того чтобы звонить по телефону, надо знать внутренний телефонный номер ИК-13. А узнать его не у кого. Круг замкнулся. Только после скандала, нами устроенного, дама из канцелярии вышла из-за бронированных дверей и вывесила, наконец, бумажку со столь ценными телефонами.
На этом, мытарства посещающих колонию адвокатов и правозащитников не заканчиваются. С этого, они только начинаются. Надо звонить, договариваться о свидании. Комната для свиданий с осужденными всего лишь одна на всю колонию и постоянно занята. Даже зарегистрировать заявление на на свидание с осужденным - целая проблема. Для начала, надо уговорить канцелярскую даму выйти к посетителю, забрать у него заявление и зарегистрировать его в журнале. Потом, долго добиваться от чиновницы отметки о принятии заявления на его копии.
И постоянно звонить, узнавать когда господин начальник ИК-13 завизирует заявление на свидание. Все общение проходит не лично, а по телефону. А по нему так легко отказывать! Общение проходит не всегда с хорошей связью и не гарантирует от "бросания трубки" с другой стороны провода. Вот и нам 4 декабря не повезло. Мы прождали до вечера, но начальник колонии так и не появился.
Пришлось записаться на 7 декабря. Нам сообщили, что свидание назначено с 12 до 15 часов. Впрочем, как оказалось, предварительная запись тоже ничего не гарантирует. 7 декабря, за полчаса до назначенного времени, мы уже были у КПП в ожидании долгожданной встречи с известным политзаключенным. Пропуска на наше имя были выписаны, но к Матвееву нас не допустили. Дескать комната для свиданий занята, приходите после 14 часов. С вооруженной до зубов охраной не поспоришь!
Мы дождались двух часов дня, надеясь на разум администрации ИК: раз у нас свидание 3 часа (а по закону мы имеем право на четыре), то ничего страшного. Позднее зайдем, позднее выйдем. Не тут то было! Матвеева к нам вывели только в 14.25. И общались мы не в комнате, специально предназначенной для свиданий, а в помещении для краткосрочных свиданий, где родственники общаются с осужденными через стекло. Между нами стекла не было, но общение через барьер, в присутствии других людей, приватным назвать нельзя. Я, будучи гражданским представителем Игоря Матвеева едва успел передать ему пакет подготовленных для него документов, как нас попросили к выходу. Дескать, пропуск выписан у нас до 15 часов и наше время кончилось.
Продлить пропуск у нас не получилось. Когда адвокат Роман Качанов попытался договорится об этом с чиновниками ИК-13, ему сообщили, что их рабочий день уже заканчивается, а потом просто перестали брать трубку. Такие действия администрации ИК-13 грубо нарушают наше право на свидание с осужденными Игорем Матвеевым и нарушают право Матвеева на защиту и на оказание ему юридической помощи. Нами уже подана жалоба в порядке прокурорского надзора, не за горами и обращение в суд. Мы сделаем все возможное в рамках закона для того, чтобы пресечь незаконные действия руководства ИК-13, которые я иначе как произволом назвать не могу.
Напомню, что бывший майор внутренний войск Игорь Матвеев 12 мая прошлого года разместил в интернете обращение к руководству страны, в котором рассказал о многочисленных нарушениях в своей воинской части. Именно от него общественность узнала о том, что солдат части кормили собачьими консервами, наклеивая на них этикетки с надписью "Говядина в собственном соку". Кроме того, Матвеев сообщил, что на территории части проживали гастарбайтеры из Китая. Поведал он и о других нарушениях закона.
9 сентября 2011 года Владивостокский гарнизонный военный суд приговорил Игоря Матвеева к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Суд посчитал доказанным, что Игорь Матвеев виновен в превышении должностных полномочий с применением насилия. По версии следствия, феврале 2011 года, Матвеев в воспитательных целях избил одного из прапорщиков и дежурного на КПП части. Многие представители общественности и правозащитники считают, что дело против Матвеева было сфабриковано. Игорь Матвеев попал в список политзаключенных, представленный в свое время Президенту РФ.
Жалоба на действия должностных лиц ИК-13
Наши приключения начались 4 декабря. Мы, сразу после обеда появились в известной колонии ИК № 13, где в свое время содержался политзаключенный Михаил Иванович Трепашкин. В этом учреждении я не был пять лет. За это время сменился начальник колонии, в помещении для посетителей появился аппарат для питьевой воды с одноразовыми стаканчиками, но пренебрежительное отношение администрации колонии к посетителям, за пять лет ничуть не изменилось.
В колонии, где содержатся бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи, адвокаты и офицеры войск МВД, весьма своеобразное представление о правах адвокатов и других лиц, имеющих право оказывать осужденным юридическую помощь. Договорится о свидании с заключенным невозможно. Войдя в здание администрации ИК, оказываешься перед закрытыми бронированными дверьми. Разговаривать просто не с кем. Надо звонить по внутреннему телефону. Но, для того чтобы звонить по телефону, надо знать внутренний телефонный номер ИК-13. А узнать его не у кого. Круг замкнулся. Только после скандала, нами устроенного, дама из канцелярии вышла из-за бронированных дверей и вывесила, наконец, бумажку со столь ценными телефонами.
На этом, мытарства посещающих колонию адвокатов и правозащитников не заканчиваются. С этого, они только начинаются. Надо звонить, договариваться о свидании. Комната для свиданий с осужденными всего лишь одна на всю колонию и постоянно занята. Даже зарегистрировать заявление на на свидание с осужденным - целая проблема. Для начала, надо уговорить канцелярскую даму выйти к посетителю, забрать у него заявление и зарегистрировать его в журнале. Потом, долго добиваться от чиновницы отметки о принятии заявления на его копии.
И постоянно звонить, узнавать когда господин начальник ИК-13 завизирует заявление на свидание. Все общение проходит не лично, а по телефону. А по нему так легко отказывать! Общение проходит не всегда с хорошей связью и не гарантирует от "бросания трубки" с другой стороны провода. Вот и нам 4 декабря не повезло. Мы прождали до вечера, но начальник колонии так и не появился.
Пришлось записаться на 7 декабря. Нам сообщили, что свидание назначено с 12 до 15 часов. Впрочем, как оказалось, предварительная запись тоже ничего не гарантирует. 7 декабря, за полчаса до назначенного времени, мы уже были у КПП в ожидании долгожданной встречи с известным политзаключенным. Пропуска на наше имя были выписаны, но к Матвееву нас не допустили. Дескать комната для свиданий занята, приходите после 14 часов. С вооруженной до зубов охраной не поспоришь!
Мы дождались двух часов дня, надеясь на разум администрации ИК: раз у нас свидание 3 часа (а по закону мы имеем право на четыре), то ничего страшного. Позднее зайдем, позднее выйдем. Не тут то было! Матвеева к нам вывели только в 14.25. И общались мы не в комнате, специально предназначенной для свиданий, а в помещении для краткосрочных свиданий, где родственники общаются с осужденными через стекло. Между нами стекла не было, но общение через барьер, в присутствии других людей, приватным назвать нельзя. Я, будучи гражданским представителем Игоря Матвеева едва успел передать ему пакет подготовленных для него документов, как нас попросили к выходу. Дескать, пропуск выписан у нас до 15 часов и наше время кончилось.
Продлить пропуск у нас не получилось. Когда адвокат Роман Качанов попытался договорится об этом с чиновниками ИК-13, ему сообщили, что их рабочий день уже заканчивается, а потом просто перестали брать трубку. Такие действия администрации ИК-13 грубо нарушают наше право на свидание с осужденными Игорем Матвеевым и нарушают право Матвеева на защиту и на оказание ему юридической помощи. Нами уже подана жалоба в порядке прокурорского надзора, не за горами и обращение в суд. Мы сделаем все возможное в рамках закона для того, чтобы пресечь незаконные действия руководства ИК-13, которые я иначе как произволом назвать не могу.
Напомню, что бывший майор внутренний войск Игорь Матвеев 12 мая прошлого года разместил в интернете обращение к руководству страны, в котором рассказал о многочисленных нарушениях в своей воинской части. Именно от него общественность узнала о том, что солдат части кормили собачьими консервами, наклеивая на них этикетки с надписью "Говядина в собственном соку". Кроме того, Матвеев сообщил, что на территории части проживали гастарбайтеры из Китая. Поведал он и о других нарушениях закона.
9 сентября 2011 года Владивостокский гарнизонный военный суд приговорил Игоря Матвеева к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Суд посчитал доказанным, что Игорь Матвеев виновен в превышении должностных полномочий с применением насилия. По версии следствия, феврале 2011 года, Матвеев в воспитательных целях избил одного из прапорщиков и дежурного на КПП части. Многие представители общественности и правозащитники считают, что дело против Матвеева было сфабриковано. Игорь Матвеев попал в список политзаключенных, представленный в свое время Президенту РФ.
Жалоба на действия должностных лиц ИК-13
Свободу пыткам и беспределу!
Медведев! За козла ответишь! Под таким лозунгом следователи СК РФ намерены провести свою акцию на Болотной площади, - с шествием, которое должно окончиться у дома правительства. Организаторы акции возмущены его поведением, которое не позволяет проводить обыски у режиссеров документальных фильмов, не разоблачающих (по-крайней мере-как надо) наймитов Госдепа, не позволяет проводить их как угодно и когда угодно, ликвидирует свободу мнения следаков и ареста ими любого гражданина, мешает неограниченной свободе судов и прокуратуры садить всех и всегда, в любое время дня и ночи. Особенно возмущены следователи премьер-министром, который неуважительно отозвался о их ратных подвигах и беззаветной преданности борьбе с чужой наличностью и спокойным сном. Он должен знать (по их мнению), что даже по данным американской науки козлы занимают третье место в мире по уровню интеллекта, и лишь немного уступают свиньям и крысам. Если так пойдет далее (по их же мнению), премьер назовет свиньями - госдуму, а крысой – президента. Это может привести к расколу в обществе и не пониманию со стороны дойных коров. Заявку подали те следователи, которые не имели приводов правозащитников в свои кабинеты, так как по последним незаконным актам правительства они не имеют права на организацию митингов в течение года с момента привода к ним последнего правозащитника.
Известная международная организация «Следователи без границ» уже выразила свое опасение происходящим и направила президенту РФ заявление, в котором выражает свою крайнюю озабоченность положением дел с правами следователей, продолжающуюся травлю их со стороны правительства, несомненным сторонником которого (по их мнению) является премьер. Она также объявила, что если и ее премьер обзовет «Козлы без границ», это приведет к самым серьезным международным последствиям, угрожающим имиджу России. Другая международная организация (Права палачей) уже приняла решение направить в Россию своих представителей, которые будут наблюдать за ходом запланированной акции и оказывать всяческую поддержку своим собратьям, в частности - наблюдать за разгоном акции населением, наблюдать и фиксировать вставление им чего попало куда попало. Она также пригрозило выставить такое видео в интернет, что приведет к рекордному количеству посетителей (даже без надлежащей рекламы), и закупило партию подгузников для собратьев в рамках гуманитарной помощи.
Участники акции намерены потребовать полной неограниченности пыток и похищений (особенно на чужой территории и лиц под эгидой ООН), полную свободу лгать, фальсифицировать угдела и прочее «кино», свободу топтать конституцию и основные нормы международного права, и т.д.. Они также намерены создать свою организацию «Свобода пыток –все наше счастье (а Ваше –тем более)», и движение «Свобода пыток – движение в светлое завтра». Мы будем следить за развитием событий.
Собственный корреспондент газеты «ПыткарЬ» в правозаградительных органах Четвертованников (но псевдоним - Мохнаткин).
Дело Стомахина как последний рубеж свободы
20 ноября в Москве задержан известный публицист, политзаключенный Борис Стомахин. У него был проведен обыск, затем его увезли на допрос, а на следующий день он был арестован. В начале декабря срок предварительного заключения был продлен до 10 февраля.По данным правозащитников, новое уголовное дело было возбуждено еще в июле по статьям 205.2 (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма в СМИ) и 282 (возбуждение ненависти либо вражды) УК РФ.
В 2006 году Стомахин был приговорен к пяти годам лишения свободы по ч. 2 ст. 280 (публичные призывы к экстремистской деятельности) и ч.1 ст. 282 за публикации в газете "Радикальная политика". Он полностью отбыл лагерный срок и был освобожден в марте 2011 года.
Новый раунд уголовного преследования Бориса Стомахина полностью укладывается в общий тренд резкой эскалации политических репрессий со стороны действующего в России авторитарного режима в отношении его оппонентов. Но это дело является знаковым, поскольку максимально заостряет общую проблему - жесткого уголовного преследования за мысли и слова, посягающего на базовые принципы гражданских прав и свобод. Дело Стомахина очевидно призвано стать показательным, поскольку явно направлено на усиление раскола в среде гражданской оппозиции, на запугивание гражданских активистов.
Да, Борис Стомахин - человек с радикальными убеждениями, и его высказывания многие считают абсолютно неприемлемыми. Но он публицист, а не боевик! Борис даже не политик в общеупотребительном смысле, то есть не "человек, имеющий какую-либо власть над людьми или рвущийся к власти". Вменяемые ему в вину "призывы" являются исключительно выражением его личных представлений, и нет ни одного свидетельства того, чтобы кто-либо воспринимал их как сигналы к действию. При этом многочисленные примеры прямых призывов к насилию со стороны агрессивных влиятельных политиков России, находящие непосредственных сторонников и исполнителей, остаются абсолютно безнаказанными, что лишний раз подтверждает избирательность и политическую ангажированность правоохранительной системы в РФ.
От нас всех - сторонников свободы, права и справедливости - сейчас требуется максимальная консолидация и решительность в отстаивании гражданских прав и свобод. Это тот последний рубеж, за который общество не имеет права отступать, если не хочет допустить окончательного установления в России репрессивного режима в духе "православного Ирана". Отстаивание этого рубежа должно иметь высший приоритет над любыми идеологическими, партийными, корпоративными и личными разногласиями. В противном случае в России вновь реализуется "закон Нимеллера" - некому будет возвысить голос, когда придут за вами...
Учитывая изложенное, осознавая важность срочных и решительных мер гражданской солидарности, мы, нижеподписавшиеся, выражаем решительный протест против преследования за мыслепреступления и требуем немедленно освободить Бориса Стомахина и других политзаключенных!
Централизованный сбор подписей проходит на сайте "Патриофил". Будем признательны, если вы подпишетесь именно там.
Отчет о конференции 1 декабря
Как человек, написавший скандальную статью о тогда еще предстоящей «Общероссийской конференции гражданских сил» 1 декабря, а также как ее полномочный делегат (от Нижнего Новгорода), я просто обязан дать свой отчет о том, что там происходило. Полный отчет я, разумеется, сейчас не напишу, а изложу лишь то, что считаю важным.
Прежде всего отмечу, что конференция прошла в лучших традициях «управляемой демократии», то есть по старой советской схеме: «теневой лидер» - «организаторы» - «участники». В этой схеме участникам отводится роль статистов. Решения принимаются теневым лидером, а осуществляются организаторами, участники же фактически лишены какой-либо возможности влиять на принимаемые решения. Не они определяют регламент и очередность выступлений, они не могут вынести свои предложения на голосование и т.д. Всем этим управляет президиум, состоящий исключительно из организаторов. Естественно, они имеют практически неограниченные возможности продавить желательные для себя решения и заблокировать нежелательные. Что мы и наблюдали.
Основную интригу этой конференции я уже описывал. Кому-то было очень нужно учредить всероссийскую организацию с прицелом на ее последующую официальную регистрацию. И этот кто-то, разумеется, рассчитывал иметь своих людей в руководстве этой организации. Мне было чрезвычайно интересно, кто же это, поскольку Бакиров на эту роль явно не годился. Я не знаю, кого он больше пытался убедить, меня или себя, когда говорил – «Как решит высокое собрание, так и будет», но очевидно, что результат был заранее спланирован и предсказуем. Никакие неожиданности (в виде возможного отказа высокого собрания от идеи официальной регистрации) в действительности не предусматривались.
Вот изначально планировавшийся регламент выступлений.
1-я часть: 10-минутные выступления Бакирова, Щербакова и Пономарева.
2-я часть: 5-минутные выступления членов МГФ и их сторонников.
3-я часть: 3-минутные выступления делегатов от регионов.
В действительности он подвергся небольшой корректировке, но изначальный посыл вполне сохранился. И он вполне ясен и понятен. Здесь следует еще пояснить, что к концу конференции ораторов, в силу обычной усталости, слушают значительно менее внимательно, чем вначале. Поскольку я свою позицию уже озвучил, то совсем лишить меня слова было бы слишком большим скандалом, поэтому я знал, что слово мне все-таки дадут. Но по минимуму и в самом конце. Так и случилось. Но я был к этому готов. Поэтому и не возлагал каких-то надежд на свое выступление. Оно не могло ни на что повлиять и не повлияло. Но я несколько забежал вперед. Вернемся к началу.
В самом начале конференции Бакиров предложил ввести вашего покорного слугу в президиум (предполагалась некая ротация членов президиума), а также в редакционную группу. Оба эти предложения были приняты абсолютным большинством (я воздержался).
Идея была очень грамотная. Во второй части конференции президиум вообще не играл никакой значимой роли, в отличие от первой и заключительной, а лишь объявлял выступающих. Таким образом, мое присутствие ни на что бы не повлияло.
Однако в какой-то момент ко мне подошёл кто-то из организаторов и доверительно сообщил: «Ты понимаешь, после твоей статьи Лев Пономарев очень не хочет видеть тебя в президиуме». Я промолчал. Честно говоря, мне и самому не хотелось ни в президиум, ни в редакционную группу, но было интересно, как организаторы выпутаются из создавшегося щекотливого положения. А оно было очень щекотливым. Голосование-то уже прошло. Решение принято. Демократия, процедура...
Выпутались они замечательным образом. О состоявшемся голосовании и принятом решении попросту забыли. Вот так, не мудрствуя лукаво.
Ну что тут можно сказать?
Этот поступок как ничто другое показывает истинное отношение организаторов к участникам, к их решениям, голосованиям, друг к другу и «теневому лидеру».
Я чрезвычайно благодарен организаторам за то, что они так откровенно «расчехлились».
Я также чрезвычайно благодарен персонально Льву Пономареву, избавившему меня от необходимости присутствовать в президиуме. За подтверждение моих подозрений. Ну и за наиболее зримое и очевидное доказательство моей правоты.
Разумеется, на конференции произносилось много правильных слов, но действия говорили гораздо больше, чем слова. Увы.
Впрочем, я допускаю, что организаторы совершенно искренне верят в демократию, стремятся ее осуществить, но просто не умеют по-другому. Советский шаблон. При таких обстоятельствах структура, создаваемая подобным образом, обречена остаться нерабочей. Но наиболее вероятно, что ее работоспособность изначально и не подразумевалась. Иначе зачем бы официальная регистрация? Хотя это даже не важно.
Важно другое - есть ли альтернатива? Можно ли организовываться не по-советски с заранее заложенной «неработающей демократией», а как-то иначе, чтобы работало?
Оказывается, можно.
Об этом я напишу в другой статье, где буду рассматривать внутреннюю структуру Нижегородского Гражданского Движения.
Прежде всего отмечу, что конференция прошла в лучших традициях «управляемой демократии», то есть по старой советской схеме: «теневой лидер» - «организаторы» - «участники». В этой схеме участникам отводится роль статистов. Решения принимаются теневым лидером, а осуществляются организаторами, участники же фактически лишены какой-либо возможности влиять на принимаемые решения. Не они определяют регламент и очередность выступлений, они не могут вынести свои предложения на голосование и т.д. Всем этим управляет президиум, состоящий исключительно из организаторов. Естественно, они имеют практически неограниченные возможности продавить желательные для себя решения и заблокировать нежелательные. Что мы и наблюдали.
Основную интригу этой конференции я уже описывал. Кому-то было очень нужно учредить всероссийскую организацию с прицелом на ее последующую официальную регистрацию. И этот кто-то, разумеется, рассчитывал иметь своих людей в руководстве этой организации. Мне было чрезвычайно интересно, кто же это, поскольку Бакиров на эту роль явно не годился. Я не знаю, кого он больше пытался убедить, меня или себя, когда говорил – «Как решит высокое собрание, так и будет», но очевидно, что результат был заранее спланирован и предсказуем. Никакие неожиданности (в виде возможного отказа высокого собрания от идеи официальной регистрации) в действительности не предусматривались.
Вот изначально планировавшийся регламент выступлений.
1-я часть: 10-минутные выступления Бакирова, Щербакова и Пономарева.
2-я часть: 5-минутные выступления членов МГФ и их сторонников.
3-я часть: 3-минутные выступления делегатов от регионов.
В действительности он подвергся небольшой корректировке, но изначальный посыл вполне сохранился. И он вполне ясен и понятен. Здесь следует еще пояснить, что к концу конференции ораторов, в силу обычной усталости, слушают значительно менее внимательно, чем вначале. Поскольку я свою позицию уже озвучил, то совсем лишить меня слова было бы слишком большим скандалом, поэтому я знал, что слово мне все-таки дадут. Но по минимуму и в самом конце. Так и случилось. Но я был к этому готов. Поэтому и не возлагал каких-то надежд на свое выступление. Оно не могло ни на что повлиять и не повлияло. Но я несколько забежал вперед. Вернемся к началу.
В самом начале конференции Бакиров предложил ввести вашего покорного слугу в президиум (предполагалась некая ротация членов президиума), а также в редакционную группу. Оба эти предложения были приняты абсолютным большинством (я воздержался).
Идея была очень грамотная. Во второй части конференции президиум вообще не играл никакой значимой роли, в отличие от первой и заключительной, а лишь объявлял выступающих. Таким образом, мое присутствие ни на что бы не повлияло.
Однако в какой-то момент ко мне подошёл кто-то из организаторов и доверительно сообщил: «Ты понимаешь, после твоей статьи Лев Пономарев очень не хочет видеть тебя в президиуме». Я промолчал. Честно говоря, мне и самому не хотелось ни в президиум, ни в редакционную группу, но было интересно, как организаторы выпутаются из создавшегося щекотливого положения. А оно было очень щекотливым. Голосование-то уже прошло. Решение принято. Демократия, процедура...
Выпутались они замечательным образом. О состоявшемся голосовании и принятом решении попросту забыли. Вот так, не мудрствуя лукаво.
Ну что тут можно сказать?
Этот поступок как ничто другое показывает истинное отношение организаторов к участникам, к их решениям, голосованиям, друг к другу и «теневому лидеру».
Я чрезвычайно благодарен организаторам за то, что они так откровенно «расчехлились».
Я также чрезвычайно благодарен персонально Льву Пономареву, избавившему меня от необходимости присутствовать в президиуме. За подтверждение моих подозрений. Ну и за наиболее зримое и очевидное доказательство моей правоты.
Разумеется, на конференции произносилось много правильных слов, но действия говорили гораздо больше, чем слова. Увы.
Впрочем, я допускаю, что организаторы совершенно искренне верят в демократию, стремятся ее осуществить, но просто не умеют по-другому. Советский шаблон. При таких обстоятельствах структура, создаваемая подобным образом, обречена остаться нерабочей. Но наиболее вероятно, что ее работоспособность изначально и не подразумевалась. Иначе зачем бы официальная регистрация? Хотя это даже не важно.
Важно другое - есть ли альтернатива? Можно ли организовываться не по-советски с заранее заложенной «неработающей демократией», а как-то иначе, чтобы работало?
Оказывается, можно.
Об этом я напишу в другой статье, где буду рассматривать внутреннюю структуру Нижегородского Гражданского Движения.
Сталин в храме Христа Спасителя
5 декабря в храме Христа Спасителя в одном из конференц-залов проходила международная конференция "Церковь и бедные". Православные и католики делились своим опытом в служении милосердия. Поражает величественная красота внутреннего убранства этой деловой части кафедрального собора: в пурпуре и золоте утопает святая святых - Зал церковных соборов. Лепнина, фрески, ларьки с приманчивыми сувенирами, в массивном золотом окладе портрет патриарха. Слева от входа книжный киоск. На столе в роскошных, блистающих глянцем переплетах - огромные альбомы с изображением Сталина. Их четыре: один - только портреты (календарь на 2013 год), второй - иллюстрированные жизнеописания, третий - война, с генералиссимусом во главе. Четвертый я не разглядел, потому что от обиды и возмущения у меня потемнело в глазах.
- Что же вы делаете? Как это можно? Кто разрешил?
На мои бессвязные вопросы продавщица едва повела бровью:
- А кто вы такой, что спрашиваете?
- Я? Я православный, - ответил я уже в полной растерянности.
- И я православная, - отрезала женщина. - Идите и не мешайте нам работать.
Рядом стояли ее сотрудники, два молодых человека. Эти на мое возмущение отреагировали чуть повежливее.
- Зайдите на сайт издательского дома "Достоинство". Мы от них торгуем.
Вечером я заглянул на этот сайт. Да, действительно, черным по белому: "Издательство "Достоинство" занимается пропагандой сталинизма".
...Оглянувшись по сторонам, я увидел представительного мужчину с нагрудным именным знаком. А он увидел меня, точнее, услышал. И тут же подошел к прилавку. Что-то шепнул продавщице, и та, злобно поглядывая в мою сторону, стала альбомы убирать.
В свое время епископ Иларион (Алфеев), поддерживая точку зрения патриарха, совершенно определенно высказалсяо Сталине: "Я считаю, что Сталин был чудовищем, духовным уродом, который создал жуткую античеловеческую систему управления страной, построенную на лжи, насилии и терроре. Он развязал геноцид против народа своей страны и несет личную ответственность за смерть миллионов безвинных людей. В этом плане Сталин вполне сопоставим с Гитлером. Оба они принесли в этот мир столько горя, что никакими военными и политическими успехами нельзя искупить их вину перед человечеством. Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Бухенвальдом, между Гулагом и гитлеровской системой лагерей смерти".
Настоятелем кафедрального собора, значит, ответственным за все, что в нем происходит, является патриарх. Однако, судя по сатанинской продукции на книжном прилавке, не он один. Но и те товарищи, чья точка зрения на "вождя и учителя всех народов" расходится с точкой зрения патриарха. Они тоже православные, они вступили в церковь как в новую партию, сменив одну идеологию на другую. Невольно когда-то проговорился об их "вере" Лукашенко, белорусский президент: мол, я православный, но неверующий. Или Лужков, радевший о воскрешении этого храма, почетно, со свечой, стоявший у алтаря по праздникам: "Я не причащаюсь, я вина не пью". Ему и в голову не приходило (никто не вложил!), что в чаше со святыми дарами не вино и хлеб, а претворенные Кровь и Тело Христово. Не они ли, эти перевертыши, навязывают сегодня двоеверие, двоевластие в церкви?
Надолго ли, насовсем убрали сталинские альбомы из храма?.. На следующий день я решил проверить. Но в храм меня не пустили. Конференция кончилась, приглашение, по которому я накануне проходил в эти двери, уже не действовало. Любезный юноша вчера предусмотрительно поставил на нём жирную печать "ПОГАШЕНО".
Невозможно соединить несоединимое. Сам Христос предупреждал о тщетности подобных попыток: "Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит". (Мф.12:25)
Куда же деваться православному верующему, который знает всю страшную историю России в ХХ веке? Знает сколько, крови запеклось на усах генералиссимуса. А тут чуть ли не икона в окладе! Да-да, есть и икона. Но она, слава Богу, пока до храма Христа Спасителя не добралась.
О церкви перед революцией
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил, что в последнее время в стране усилились нападки на Русскую православную церковь, которые якобы напоминают атмосферу накануне революции. Какой именно революции? Может быть, святейший полагает революцией восстание декабристов 1825 года? Потому что незадолго до этого, в 1819 году, Пушкин написал четверостишие «Мы добрых граждан позабавим и у позорного столпа кишкой последнего попа последнего царя удавим». А в 1821 году великий поэт написал кощунственную «Гавриилиаду». И уже после восстания - «Попа и работника Балду», который до 1882 года по цензурным соображениям заменялся в печатных изданиях сказки на «купца Кузьму Остолопа». Не помню точно, в каком именно году Пушкин написал, что «греческая церковь остановилась и отделилась от общего стремления христианского духа» и что у русского духовенства «точно у евнухов, одна только страсть - к власти». Эти нападки на церковь имеет в виду патриарх?
Потому что я не знаю, как там, в синоде, но вот мы здесь все-таки университеты кончали и хорошо помним, что абсолютно никаких нападок на Русскую православную церковь ни накануне революции 1905 года, ни накануне революции 1917-го не было.
Наоборот, в 1905-1907 гг. впервые за всю историю России в Москве и Петербурге были основаны религиозно-философские общества, которым предшествовали религиозно-философские собрания, что являло собой окончательный поворот русской интеллигенции к Русской православной церкви. Собрания 1901-1903 гг. даже проводили с согласия обер-прокурора Синода Константина Победоносцева и митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского); председательствовал на них ректор Санкт-Петербургской духовной академии епископ Сергий (Страгородский), будущий патриарх (с 1944) и создатель нынешней идеологии Московской Патриархии. Все эти собрания, на которых были сделаны первые шаги по сближению русского образованного класса с церковью, объединяли крупнейших деятелей русского религиозного возрождения ХХ века, которые, за очень редкими исключениями (принявший католицизм Вячеслав Иванов), в будущем стали православными священниками, богословами и религиозными философами. Меньше чем за год число участников одного лишь Московского общества выросло с 40 до 300 человек. Это ли свидетельство нападок на церковь? А не наоборот ли?
Кто и с какой стати начал бы накануне революции нападки на Русскую православную церковь? Представители дискриминированных религий? Их целью была отмена дискриминации. Зачем же им было сеять вражду, тем более что ограничивала их права не церковь, а империя? Социалисты? Но ведь к тому времени в России уже существовали христианский социализм и православное рабочее движение, связанные с именами священников Григория Петрова, Григория Гапона, Валентина Свенцицкого и др.
Левые социалисты-радикалы? Это нетрудно проверить. Кто может быть левее Ленина? Давайте посмотрим, что он писал «накануне революции» о церкви в своей основополагающей на сей счет работе «Социализм и религия» (1905):«Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно свободен исповедовать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом, каковым и бывает обыкновенно всякий социалист. Никакие различия между гражданами в их правах в зависимости от религиозных верований совершенно не допустимы. Всякие даже упоминания о том или ином вероисповедании граждан в официальных документах должны быть безусловно уничтожены. Не должно быть никакой выдачи государственной церкви, никакой выдачи государственных сумм церковным и религиозным обществам, которые должны стать совершенно свободными, независимыми от власти союзами граждан-единомышленников. Только выполнение до конца этих требований может покончить с тем позорным и проклятым прошлым, когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы (по ею пору остающиеся в наших уголовных уложениях и уставах), преследовавшие за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека, связывавшие казенные местечки и казенные доходы с раздачей той или иной государственно-церковной сивухи. Полное отделение церкви от государства — вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви». И далее: «Как ни забито, как ни темно было русское православное духовенство, даже его пробудил теперь гром падения старого, средневекового порядка на Руси. Даже оно примыкает к требованию свободы, протестует против казенщины и чиновнического произвола, против полицейского сыска, навязанного "служителям бога"».
Какие же это нападки? Вполне нормальные и оправданные требования. Даже его известная «сивуха» - лишь его частное мнение как атеиста-радикала. Высказывать мнение – это не нападки на церковь. Это обыкновенная свобода слова. К тому же в данном контексте Ленин со всей очевидностью именует этим словом не вообще христианское учение, а именно казенное государственно-церковное православие.
В чем здесь нападки? Или патриарх Кирилл хочет для Московской Патриархии особых привилегий, при которых принадлежность к ней станет гарантией лояльности и патриотизма, а церкви остальных деноминаций будут систематически разрушаться и грабиться «православными активистами», как это произошло в Новокосине?
Сегодня Московская Патриархия вновь требует, чтобы в пушкинском «Попе и работнике Балде» заменили попа купцом Остолопом. Таковая замена как раз и была бы той самой государственно-церковной сивухой, о которой так резко высказался Ленин. И весь скандал с Pussy Riot, включая их осуждение, лживые пропагандистские фильмы о них и их арест – тоже типичная казенная государственно-церковная сивуха.
Неужели патриарх Кирилл всерьез думает, что и во времена Пушкина и «накануне революции» Русскую православную церковь (ее человеческий аспект) не было за что критиковать? Что в империи все было идеально? Отчего же в таком случае даже член Союза Русского народа прославленный правый консерватор протоиерей Иоанн Восторгов заявил после Февральской революции, что «в старом строе в епархиальной жизни все было придавлено, оттого, что и епископы, и Синод были в рабстве»? Отчего тот же протоиерей после падения империи самочинно, без благословения московского митрополита собрал под своим председательством Московский Столичный Совет Благочинных, на котором стал инициатором принятия заявления о «единогласном и вседушевном, во имя пастырского и патриотического долга, подчинении Временному Правительству»? И о приветствии «со всею радостью заявления Обер-прокурора св. Синода В. Н. Львова о новом направлении церковной жизни, в смысле полного невмешательства Церкви и ее служителей, как таковых, в их церковно-пастырской деятельности, в политический строй страны»?
Если патриарх Кирилл всерьез полагает, что в положении Русской православной церкви до революции все было так замечательно, значит, коммунистический период нашей трагической истории ничему его не научил, а сам он беспредельно наивен. Что сомнительно. Тогда к чему этот дешевый демагогический прием – сознательно прибегать ко лжи, дабы вместо ответа на справедливую критику демонизировать своих критиков? Или нечего отвечать?
Я думаю, что современному русскому обществу было бы желательно, чтобы патриарх Кирилл дал ясные и внятные ответы на все эти вопросы. В противном случае создастся впечатление, что Московская Патриархия категорически отказывается от всякого диалога с обществом ради симфонии с систематически и сознательно нарушающей права человека государственной системой. И тщится сегодня по приказу Путина превратить православие в род духовной сивухи, в которой рабы путинского режима топят свой человеческий образ и свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.
В ожидании разъяснений патриарха мне бы хотелось в виде приложения добавить к этому тексту еще несколько бесспорно нетленных истин. Быть может, патриарх Кирилл заодно прокомментирует и причины их возникновения в русской культуре и духовности?
"Святое Писание дано нам от Бога ради нашего спасения и прославления имени Божия: ради того должно его читать, и поучатися, и внимать. А когда ради православия нашего читаем и тщимся его знать, то оно не токмо не в пользу, но во вред будет нам".
Св. Тихон Задонский, епископ и духовный писатель.
"Духовенство наше все еще худо. Все еще много пьяниц, все учились сему ремеслу в семинариях и все делались там негодяями".
Андрей Болотов, писатель.
"Установление свободы в исповедании обидит одних попов и чернецов, да и те скорее пожелают приобрести себе овцу, нежели овцу во Христово стадо".
Александр Радищев, писатель.
"Католическое духовенство было чем-то, между тем как православное духовенство никогда, ничем и нигде не было, кроме как слугою и рабом светской власти... Наше духовенство во всеобщем презрении у русского общества и русского народа... Не есть ли поп на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? Большинство нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, теологическим педантизмом да диким невежеством. Его грех обвинить в религиозной нетерпимости и фанатизме. Его скорее можно похвалить за образцовый индифферентизм в деле веры".
Виссарион Белинский, критик.
"В то время, как христианский мир величественно шествовал по пути, предначертанному его божественным основателем, увлекая за собою поколения, - мы, хотя и носили имя христиан, не двигались с места. Хотя мы и назывались христианами, плод христианства для нас не созревал".
Петр Чаадаев, философ.
"Духовенству нашему недостает независимости, что и весьма справедливо. Духовенство наше на армейском положении. Есть между ними солдаты, обер- и штаб-офицеры, есть даже и генерал-аншефы, но все они без изъятия подчинены светской власти".
Князь Петр Вяземский, поэт.
"Грубость России, когда она приняла христианство, не позволила ей проникнуть в сокровенную глубину этого святого учения, а ее наставники утратили уже чувство первоначальной красоты его. Оттого-то народ следовал за князьями, когда их междоусобицы губили землю русскую; а духовенство, стараясь удалить людей от преступлений частных, как будто бы и не ведало, что есть преступления общественные".
Алексей Хомяков, славянофил.
"Церковь просвещенная и свободная! Но назначение патриарха всегда зависело от власти светской"...
Алексей Хомяков, славянофил.
"В России несвободна только русская совесть. Оттого и коснеет религиозная мысль, оттого и водворяется место запустения на месте святе, и мертвенность духа заступает жизнь духа, и меч духовный – слово – ржавеет, упраздненный мечем государственным, и у ограды церковной стоят не грозные ангелы Божии, а жандармы и квартальные надзиратели как орудия государственной власти, - эти стражи нашего русского душеспасения, охранители догматов русской православной церкви, блюстители и руководители русской совести!"
Иван Аксаков, славянофил.
"В Российской Империи, как издревле в Византии, религия, отвлекаясь от ее божественного происхождения, есть одно из тех установлений, посредством которых управляют народом; изменения, которым подверглась Восточная Церковь, исходили от светской власти или получали ее одобрение; служители Церкви - в то же время прислужники государя".
Михаил Лунин, декабрист.
"Лет двадцать пять тому назад английский путешественник, бывший в Москве, сказал одному архимандриту: «Ваш митрополит, должно быть, святой человек?» «Почему вы так полагаете?» - спросил архимандрит. «Он такой худощавый», - отвечал англичанин. «Помилуйте, - возразил архимандрит, - черт еще худощавее его!»
Князь Петр Долгоруков, историк.
"Правительству казались подозрительными даже благочестивые протестантские миссионеры, отправлявшиеся нести свет слова Божия диким племенам: им не дозволили продолжить святое дело, которое они намеревались развивать в наиболее отдаленных и наименее цивилизованных уголках империи. Власть усмотрела в них эмиссаров европейского либерализма".
Николай Тургенев, экономист.
"Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых".
Василий Ключевский, историк.
"Если судить по словам ее защитников, наша церковь уже не «малое, но верное стадо», а стадо великое, но неверное, которого «пастырем добрым» — полиция, насильно, дубьем загоняющая овец в стадо!"
Владимир Соловьев, философ.
"Во что бы то ни стало хотят иметь свою особую религию, русскую веру, императорскую Церковь. Она не является ценной сама по себе, за нее держатся как за атрибут и санкцию исключительного национализма. Но не желающие пожертвовать своим национальным эгоизмом вселенской истине не могут и не должны называться христианами".
Владимир Соловьев, философ.
"Покойный митрополит Филарет находил, что телесное наказание преступников полезно для их духовного настроения и потому он стоял за телесное наказание".
Константин Леонтьев, писатель.
"Печально мне смотреть на братию мою, учащуюся со мною: все наполнены хитрости, обмана и богохульства, что должно быть непростительно в наших летах".
Федор Решетников, писатель из духовного сословия.
"В половине мая жена получила из конторы госпиталя бумагу за подписью комиссара и письмоводителя, что она не говела, что такие-то статьи закона и распоряжения начальника войск обязывают ее непременно говеть, поэтому предписывают на сем же донести, почему она не говела".
Федор Решетников, писатель из духовного сословия.
"Никак нельзя сказать, чтобы православие, которое когда-то было свойственно русскому народу, было свойственно ему и теперь. Из отчетов обер-прокурора Синода вы можете видеть, что наиболее духовно развитые люди народа, несмотря на все невыгоды и опасности, которым они подвергаются, отступая от православия, с каждым годом все больше и больше переходят в так называемые секты. Во-вторых, если справедливо то, что народу свойственно православие, то незачем так усиленно поддерживать эту форму верования и с такою жестокостью преследовать тех, которые отрицают ее".
Лев Толстой, писатель.
"Я убедился, что учение русской православной церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения".
Лев Толстой, писатель.
"У нас церковь обратилась в мертвое, бюрократическое учреждение, церковные служения - в службы не Богу, а земным богам, всякое православие - в православное язычество. Вот в чем заключается главная опасность для России. Мы постепенно становимся меньше христианами, нежели адепты всех других христианских религий. Мы делаемся постепенно менее всех верующими".
Сергей Витте, министр.
"Чем сознательнее начинаем видеть «Святую Русь» в идее, тем более исчезает она как факт, заменяясь какой-то уродливой смесью французского с нижегородским".
Лев Тихомиров, публицист и общественный деятель.
"Не подлежит сомнению, что если бы церковь не взяла с самого начала все свободолюбивое движение под подозрение, как преступление против России, а попыталась бы указать правительству пути осуществления христианской свободы в государственной и социально-экономической жизни, то Россия не дошла бы до революции".
Федор Степун, философ.
"В противовес католически-протестантскому антропоморфизму, православное религиозное сознание выдвигает понимание всего как божественного, вплоть до готовности оправдывать свои недостатки, и обнаруживает равнодушное невнимание к человеческому, иногда превращающееся в специфическую холодную жестокость".
Лев Карсавин, философ.
"В известном народном пересказе беседа Христа с Самарянкой передается буквально так: «Она Ему говорит: как же я Тебе дам напиться, когда ты - Еврей; а Он ей в ответ: врешь, говорит, я чистый русский». Рассказ этот всегда неизменно вызывает снисходительную улыбку по адресу темного, безграмотного простого народа. Между тем он выражает собою самую сущность той национально-мессианской психологии, которая, быть может, еще в большей степени увлекала людей высокообразованных".
Князь Евгений Трубецкой, философ.
"Христианская церковь две тысячи лет служила источником, из которого черпались оправдания правового и экономического ограничения женщин".
Максим Горький, писатель.
"Русский дух хочет священного государства в абсолютном и готов мириться со звериным государством в относительном. Он хочет святости в жизни абсолютной и только святость его пленяет, и он же готов мириться с грязью и низостью в жизни относительной. Поэтому святая Русь имела всегда обратной своей стороной Русь звериную. Россия как бы всегда хотела лишь ангельского и зверского, и недостаточно раскрывала в себе человеческое. Ангельская святость и звериная низость — вот вечные колебания русского народа, неведомые более средним западным народам. Русский человек упоён святостью и он же упоён грехом, низостью. Смиренная греховность, не дерзающая слишком подыматься, так характерна для русской религиозности".
Николай Бердяев, философ.
"Почему Россия - христианская Россия - забыла о покаянии? Я говорю о покаянии национальном, конечно. Были ли когда-нибудь христианское поколение, христианский народ, которые бы перед лицом исторических катастроф не видели в них карающей руки, не сводили счеты со своей совестью? На другой день после татарского погрома русские проповедники и книжники, оплакивая погибшую Русь, обличали ее грехи... Жозеф де Местр видел в революции суд Божий. А в православной России не нашлось пророческого обличающего голоса, который показал бы нашу вину в нашей гибели. Это бесчувствие национальной совести само по себе является самым сильным симптомом болезни".
Георгий Федотов, историк.
"Древнерусская Церковь, при почти полном отсутствии в ней школьного научного просвещения, представляет собою довольно грустное и даже жалкое зрелище. По силе благочестия и аскезы, это - герой, почти богатырь. А по немощи богословской мысли и невежеству, это - в лучшем случае дитя, в худшем - слепец".
Антон Карташев, историк церкви.
"Народ русский никогда не был православным. Никогда не был религиозным сознательно. Он имел данную форму христианства, но о христианстве никогда не думал. Этим объясняется та легкость, с которой каждый, если ему как бы предлагается выход из отчаянного положения - записаться в коммунисты, - тотчас сбрасывает всякую «религиозность». Отрекается, не почесавшись. Невинность ребенка или идиота".
Зинаида Гиппиус, поэтесса.
"Как совместить три четверти века богоборческого коммунизма с тысячелетним исповеданием православной веры?"
Князь Александр Оболенский, историк.
"Если для Грозного самое ревностное обрядовое благочестие совместимо с утонченной жестокостью (опричнина задумана как монашеский орден), то и вообще на Руси разврат и жестокость легко уживаются с обрядовой строгостью, на удивление иноземцев".
Князь Александр Оболенский, историк.
Св. Тихон Задонский, епископ и духовный писатель.
"Духовенство наше все еще худо. Все еще много пьяниц, все учились сему ремеслу в семинариях и все делались там негодяями".
Андрей Болотов, писатель.
"Установление свободы в исповедании обидит одних попов и чернецов, да и те скорее пожелают приобрести себе овцу, нежели овцу во Христово стадо".
Александр Радищев, писатель.
"Католическое духовенство было чем-то, между тем как православное духовенство никогда, ничем и нигде не было, кроме как слугою и рабом светской власти... Наше духовенство во всеобщем презрении у русского общества и русского народа... Не есть ли поп на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? Большинство нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, теологическим педантизмом да диким невежеством. Его грех обвинить в религиозной нетерпимости и фанатизме. Его скорее можно похвалить за образцовый индифферентизм в деле веры".
Виссарион Белинский, критик.
"В то время, как христианский мир величественно шествовал по пути, предначертанному его божественным основателем, увлекая за собою поколения, - мы, хотя и носили имя христиан, не двигались с места. Хотя мы и назывались христианами, плод христианства для нас не созревал".
Петр Чаадаев, философ.
"Духовенству нашему недостает независимости, что и весьма справедливо. Духовенство наше на армейском положении. Есть между ними солдаты, обер- и штаб-офицеры, есть даже и генерал-аншефы, но все они без изъятия подчинены светской власти".
Князь Петр Вяземский, поэт.
"Грубость России, когда она приняла христианство, не позволила ей проникнуть в сокровенную глубину этого святого учения, а ее наставники утратили уже чувство первоначальной красоты его. Оттого-то народ следовал за князьями, когда их междоусобицы губили землю русскую; а духовенство, стараясь удалить людей от преступлений частных, как будто бы и не ведало, что есть преступления общественные".
Алексей Хомяков, славянофил.
"Церковь просвещенная и свободная! Но назначение патриарха всегда зависело от власти светской"...
Алексей Хомяков, славянофил.
"В России несвободна только русская совесть. Оттого и коснеет религиозная мысль, оттого и водворяется место запустения на месте святе, и мертвенность духа заступает жизнь духа, и меч духовный – слово – ржавеет, упраздненный мечем государственным, и у ограды церковной стоят не грозные ангелы Божии, а жандармы и квартальные надзиратели как орудия государственной власти, - эти стражи нашего русского душеспасения, охранители догматов русской православной церкви, блюстители и руководители русской совести!"
Иван Аксаков, славянофил.
"В Российской Империи, как издревле в Византии, религия, отвлекаясь от ее божественного происхождения, есть одно из тех установлений, посредством которых управляют народом; изменения, которым подверглась Восточная Церковь, исходили от светской власти или получали ее одобрение; служители Церкви - в то же время прислужники государя".
Михаил Лунин, декабрист.
"Лет двадцать пять тому назад английский путешественник, бывший в Москве, сказал одному архимандриту: «Ваш митрополит, должно быть, святой человек?» «Почему вы так полагаете?» - спросил архимандрит. «Он такой худощавый», - отвечал англичанин. «Помилуйте, - возразил архимандрит, - черт еще худощавее его!»
Князь Петр Долгоруков, историк.
"Правительству казались подозрительными даже благочестивые протестантские миссионеры, отправлявшиеся нести свет слова Божия диким племенам: им не дозволили продолжить святое дело, которое они намеревались развивать в наиболее отдаленных и наименее цивилизованных уголках империи. Власть усмотрела в них эмиссаров европейского либерализма".
Николай Тургенев, экономист.
"Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых".
Василий Ключевский, историк.
"Если судить по словам ее защитников, наша церковь уже не «малое, но верное стадо», а стадо великое, но неверное, которого «пастырем добрым» — полиция, насильно, дубьем загоняющая овец в стадо!"
Владимир Соловьев, философ.
"Во что бы то ни стало хотят иметь свою особую религию, русскую веру, императорскую Церковь. Она не является ценной сама по себе, за нее держатся как за атрибут и санкцию исключительного национализма. Но не желающие пожертвовать своим национальным эгоизмом вселенской истине не могут и не должны называться христианами".
Владимир Соловьев, философ.
"Покойный митрополит Филарет находил, что телесное наказание преступников полезно для их духовного настроения и потому он стоял за телесное наказание".
Константин Леонтьев, писатель.
"Печально мне смотреть на братию мою, учащуюся со мною: все наполнены хитрости, обмана и богохульства, что должно быть непростительно в наших летах".
Федор Решетников, писатель из духовного сословия.
"В половине мая жена получила из конторы госпиталя бумагу за подписью комиссара и письмоводителя, что она не говела, что такие-то статьи закона и распоряжения начальника войск обязывают ее непременно говеть, поэтому предписывают на сем же донести, почему она не говела".
Федор Решетников, писатель из духовного сословия.
"Никак нельзя сказать, чтобы православие, которое когда-то было свойственно русскому народу, было свойственно ему и теперь. Из отчетов обер-прокурора Синода вы можете видеть, что наиболее духовно развитые люди народа, несмотря на все невыгоды и опасности, которым они подвергаются, отступая от православия, с каждым годом все больше и больше переходят в так называемые секты. Во-вторых, если справедливо то, что народу свойственно православие, то незачем так усиленно поддерживать эту форму верования и с такою жестокостью преследовать тех, которые отрицают ее".
Лев Толстой, писатель.
"Я убедился, что учение русской православной церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения".
Лев Толстой, писатель.
"У нас церковь обратилась в мертвое, бюрократическое учреждение, церковные служения - в службы не Богу, а земным богам, всякое православие - в православное язычество. Вот в чем заключается главная опасность для России. Мы постепенно становимся меньше христианами, нежели адепты всех других христианских религий. Мы делаемся постепенно менее всех верующими".
Сергей Витте, министр.
"Чем сознательнее начинаем видеть «Святую Русь» в идее, тем более исчезает она как факт, заменяясь какой-то уродливой смесью французского с нижегородским".
Лев Тихомиров, публицист и общественный деятель.
"Не подлежит сомнению, что если бы церковь не взяла с самого начала все свободолюбивое движение под подозрение, как преступление против России, а попыталась бы указать правительству пути осуществления христианской свободы в государственной и социально-экономической жизни, то Россия не дошла бы до революции".
Федор Степун, философ.
"В противовес католически-протестантскому антропоморфизму, православное религиозное сознание выдвигает понимание всего как божественного, вплоть до готовности оправдывать свои недостатки, и обнаруживает равнодушное невнимание к человеческому, иногда превращающееся в специфическую холодную жестокость".
Лев Карсавин, философ.
"В известном народном пересказе беседа Христа с Самарянкой передается буквально так: «Она Ему говорит: как же я Тебе дам напиться, когда ты - Еврей; а Он ей в ответ: врешь, говорит, я чистый русский». Рассказ этот всегда неизменно вызывает снисходительную улыбку по адресу темного, безграмотного простого народа. Между тем он выражает собою самую сущность той национально-мессианской психологии, которая, быть может, еще в большей степени увлекала людей высокообразованных".
Князь Евгений Трубецкой, философ.
"Христианская церковь две тысячи лет служила источником, из которого черпались оправдания правового и экономического ограничения женщин".
Максим Горький, писатель.
"Русский дух хочет священного государства в абсолютном и готов мириться со звериным государством в относительном. Он хочет святости в жизни абсолютной и только святость его пленяет, и он же готов мириться с грязью и низостью в жизни относительной. Поэтому святая Русь имела всегда обратной своей стороной Русь звериную. Россия как бы всегда хотела лишь ангельского и зверского, и недостаточно раскрывала в себе человеческое. Ангельская святость и звериная низость — вот вечные колебания русского народа, неведомые более средним западным народам. Русский человек упоён святостью и он же упоён грехом, низостью. Смиренная греховность, не дерзающая слишком подыматься, так характерна для русской религиозности".
Николай Бердяев, философ.
"Почему Россия - христианская Россия - забыла о покаянии? Я говорю о покаянии национальном, конечно. Были ли когда-нибудь христианское поколение, христианский народ, которые бы перед лицом исторических катастроф не видели в них карающей руки, не сводили счеты со своей совестью? На другой день после татарского погрома русские проповедники и книжники, оплакивая погибшую Русь, обличали ее грехи... Жозеф де Местр видел в революции суд Божий. А в православной России не нашлось пророческого обличающего голоса, который показал бы нашу вину в нашей гибели. Это бесчувствие национальной совести само по себе является самым сильным симптомом болезни".
Георгий Федотов, историк.
"Древнерусская Церковь, при почти полном отсутствии в ней школьного научного просвещения, представляет собою довольно грустное и даже жалкое зрелище. По силе благочестия и аскезы, это - герой, почти богатырь. А по немощи богословской мысли и невежеству, это - в лучшем случае дитя, в худшем - слепец".
Антон Карташев, историк церкви.
"Народ русский никогда не был православным. Никогда не был религиозным сознательно. Он имел данную форму христианства, но о христианстве никогда не думал. Этим объясняется та легкость, с которой каждый, если ему как бы предлагается выход из отчаянного положения - записаться в коммунисты, - тотчас сбрасывает всякую «религиозность». Отрекается, не почесавшись. Невинность ребенка или идиота".
Зинаида Гиппиус, поэтесса.
"Как совместить три четверти века богоборческого коммунизма с тысячелетним исповеданием православной веры?"
Князь Александр Оболенский, историк.
"Если для Грозного самое ревностное обрядовое благочестие совместимо с утонченной жестокостью (опричнина задумана как монашеский орден), то и вообще на Руси разврат и жестокость легко уживаются с обрядовой строгостью, на удивление иноземцев".
Князь Александр Оболенский, историк.
Расчехление Рачевского
В наделавшем много шума открытом письме филологов из МГУ нашелся один абзац, который незаслуженно оказался вне общественного обсуждения: "Конструирование подконтрольной группы «инновационно мыслящих» педагогов, представителей общественности, деятелей культуры, которой был предоставлен режим наибольшего благоприятствования как в СМИ, так и в структурах, подконтрольных Министерству образования".
Видимо, для тех, кто "в теме", список конкретных фамилий вполне очевиден, а для более широкой аудитории сама идея тотальной ангажированности "экспертов", "представителей интеллигенции" и прочей научно-образовательной общественности, преимущественно допущенной до кремлевских СМИ, оскорбительна. Получается, что многим людям придется признать, что их систематически успешно обманывали, а это психологически некомфортно.
Но на днях один из "инновационно мыслящих педагогов" дошел до очевидной публичной лжи с целью обеления своих патронов. Короче говоря, член Общественной палаты РФ и народный учитель России Ефим Рачевский расчехлился.
Суть дела в том, что учителя лучших в стране школ выступили с открытым письмом, призывающим защитить "школы с особыми образовательными потребностями" от разрушения, грозящего в случае принятия Госдумой законопроекта "Об образовании", продолжения политики введения подушевого финансирования и массовых слияний. На момент написания этой статьи письмо собрало уже почти 5 тысяч подписей.
Письмо, очевидно, имело большой резонанс. Именно в таких случаях и требуются раскрученные в СМИ представители учительского сословия для забалтывания важных для общества проблем, грубо говоря, для отмазывания власть имущих. Тут-то и вступил в дело Рачевский. На сайте "Православие и мир" Рачевский, во-первых, оскорбил лучших учителей страны: "Мне кажется, авторы письма либо вообще не читали текст закона, либо прочитали, но ничего не поняли". Во-вторых, Рачевский соврал (специально для сайта "Православие и мир"): "Но к слиянию школ никого не принуждают. Это СМИ так трактуют события".
Вообще-то как раз школьные учителя не так уж и часто высказываются по поводу законопроектов. И уж точно учителя лучших в школ в стране умеют отвечать за собственные слова - никому бы и в голову не прошло высказываться, если бы не было опасности не дожить до конца учебного года, а для кого-то - просто не пережить новогодние каникулы...
Но ложь Рачевского про слияния - это сознательное противопоставление себя всему профессиональному сообществу. Заинтересованному читателю могу предложить несколько публикаций в СМИ (например, в "Ведомостях", "Московских новостях", в "Коммерсанте"), а также напрямую обратиться к группе на Фейсбуке, организовавшейся как раз вокруг борьбы родителей и учителей против навязываемого им сверху слияния.
Сегодня, когда власти страны перешли к новому витку разрушения лучших, немногих действительно хорошо работающих образовательных институтов, а учителя и родители активно объединяются в борьбе за то, что для них так важно, нам предстоит еще целая череда расчехлений кремлевских мурзилок - ибо каждому предстоит сделать выбор между теплым сытным местом и интересами профессионального сообщества. Недаром Рачевский заканчивает свою статью признанием: "В школе, которой я руковожу, пять зданий. Уже 20 лет так работаем, и я доволен результатом". Напомню, что когда-то давным-давно ради 30 сребреников (что уж точно не больше, чем пять школьных зданий) был совершен поступок, оказавший существенно большее влияние на мировую историю, чем любые российские реформы в области образования.
Мораль как программа
Мне случилось побывать на пресс-конференции новой партии с рабочим названием "Партия 5 декабря".
Смешная партия на первый взгляд. На сцене не один и не четыре (все это мы видели не раз), а целая куча народу - весь оргкомитет. Я думаю, там могли сидеть рядом и все 162 человека, уже принявшие решение вступить в партию. Потому что главным признаком организации объявляется "антивождизм". Может, и не главным, но с этого начинается манифест.
В числе учредителей немало членов "Солидарности". Я помню, как они старались воплотить демократические принципы и процедурную прозрачность в начале строительства "Солидарности". И помню толпу журналистов и гостей, бросавшихся в перерывах съездов и собраний на Каспарова или Немцова. Процедуры, мнение различных групп и прочие мелочи их мало интересовали. Я журналист и знаю, что мнение ВИПа, как бы оно тебе лично ни осточертело, прибавит сайту 100% кликов. Так уж мы устроены. Пока.
В новой партии ВИПов нет. Есть достаточно опытные и "широко известные в узких кругах" активисты. Есть те, кто пришел в политику в последний год на волне Болотных и Оккупаев. Зато каждый говорит со сцены свое. "В основе своей партия - либеральная" (Юлия Галямина). "Но в ней есть и социал-демократы, и я призываю товарищей присоединяться" (Маша Баронова). "Над всем будет главенствовать демократическая процедура совместной выработки решений и мнений" (Сергей Давидис). "Но мы должны сразу установить, что для нас неприемлемо" (Роман Доброхотов). "Важнейшая задача - аккумуляция и организация протестного движения" (Сергей Давидис). "И максимально широкое участие в выборах, особенно на местном уровне" (Константин Янкаускас).
Самое смешное сказала Юлия Галямина. Даже, я бы сказал, штамп произнесла: "Посмотрите, какие тут все симпатичные и хорошие люди!" Вспомнили и про лозунг "Вы нас даже не представляете!". Год назад эти слова звучали откровением, теперь такое самоумиление чаще вызывает иронию, если не сарказм.
И тут я вспомнил свою прабабушку. Отец рассказывал, что если кто-то из членов большой семьи приводил в дом нового человека, она спрашивала: "А он порадочный?". Это было одно из немногих русских слов, которые знала пожилая женщина, выросшая в еврейском местечке.
Черт возьми, да мне самому очень понравились практически все оказавшиеся в зале! И почему я должен игнорировать эту симпатию? В среде бульваров и Болотных, пожарных и крымских волонтеров зарождается новое понимание моральных ценностей. В противовес цинизму, лжи и меркантильности, охватившим общество при активной поддержке власти. Для прабабки важнейшим русским словом было "порядочный". Все наши наивные восклицания и "партии хороших людей" - детская радость человека, обнаружившего в себе способность вернуться к "прабабушкиным" этическим ценностям - честности, благородству, "порадочности". Детство гражданского общества. Не худшая пора, между прочим. Смеяться можно. Но хватит смеяться "над". Можно уже посмеяться и просто от удовольствия.
P.S. Интерфакс опубликовал фоторепортаж с этой пресс-конференции. В нем следующие лица: Илья Пономарев, Дмитрий Гудков, Борис Немцов, Евгения Чирикова. Все. Ни один из них не входит в оргкомитет. Вот это по-настоящему смешно!
Несколько разговоров с членами оргкомитета Партии 5 декабря
Смешная партия на первый взгляд. На сцене не один и не четыре (все это мы видели не раз), а целая куча народу - весь оргкомитет. Я думаю, там могли сидеть рядом и все 162 человека, уже принявшие решение вступить в партию. Потому что главным признаком организации объявляется "антивождизм". Может, и не главным, но с этого начинается манифест.
В числе учредителей немало членов "Солидарности". Я помню, как они старались воплотить демократические принципы и процедурную прозрачность в начале строительства "Солидарности". И помню толпу журналистов и гостей, бросавшихся в перерывах съездов и собраний на Каспарова или Немцова. Процедуры, мнение различных групп и прочие мелочи их мало интересовали. Я журналист и знаю, что мнение ВИПа, как бы оно тебе лично ни осточертело, прибавит сайту 100% кликов. Так уж мы устроены. Пока.
В новой партии ВИПов нет. Есть достаточно опытные и "широко известные в узких кругах" активисты. Есть те, кто пришел в политику в последний год на волне Болотных и Оккупаев. Зато каждый говорит со сцены свое. "В основе своей партия - либеральная" (Юлия Галямина). "Но в ней есть и социал-демократы, и я призываю товарищей присоединяться" (Маша Баронова). "Над всем будет главенствовать демократическая процедура совместной выработки решений и мнений" (Сергей Давидис). "Но мы должны сразу установить, что для нас неприемлемо" (Роман Доброхотов). "Важнейшая задача - аккумуляция и организация протестного движения" (Сергей Давидис). "И максимально широкое участие в выборах, особенно на местном уровне" (Константин Янкаускас).
Самое смешное сказала Юлия Галямина. Даже, я бы сказал, штамп произнесла: "Посмотрите, какие тут все симпатичные и хорошие люди!" Вспомнили и про лозунг "Вы нас даже не представляете!". Год назад эти слова звучали откровением, теперь такое самоумиление чаще вызывает иронию, если не сарказм.
И тут я вспомнил свою прабабушку. Отец рассказывал, что если кто-то из членов большой семьи приводил в дом нового человека, она спрашивала: "А он порадочный?". Это было одно из немногих русских слов, которые знала пожилая женщина, выросшая в еврейском местечке.
Черт возьми, да мне самому очень понравились практически все оказавшиеся в зале! И почему я должен игнорировать эту симпатию? В среде бульваров и Болотных, пожарных и крымских волонтеров зарождается новое понимание моральных ценностей. В противовес цинизму, лжи и меркантильности, охватившим общество при активной поддержке власти. Для прабабки важнейшим русским словом было "порядочный". Все наши наивные восклицания и "партии хороших людей" - детская радость человека, обнаружившего в себе способность вернуться к "прабабушкиным" этическим ценностям - честности, благородству, "порадочности". Детство гражданского общества. Не худшая пора, между прочим. Смеяться можно. Но хватит смеяться "над". Можно уже посмеяться и просто от удовольствия.
P.S. Интерфакс опубликовал фоторепортаж с этой пресс-конференции. В нем следующие лица: Илья Пономарев, Дмитрий Гудков, Борис Немцов, Евгения Чирикова. Все. Ни один из них не входит в оргкомитет. Вот это по-настоящему смешно!
Несколько разговоров с членами оргкомитета Партии 5 декабря
Гражданин обвинитель
Среди диссидентов коммунистических стран действовал четкий нравственный принцип: если, не выдержав давления, человек отказывался от общественной активности и уходил в философские искания, «нравственное самосовершенствование», частную жизнь (так элегантно называли домашний алкоголизм) - это было понятно и извинительно. Понятно и извинительно было и если избегать лагеря приходилось ценой покаянных самообличений, публичного валяния в грязи - на страницах «Литгазеты» и даже на телеэкране, в перерыве футбольного матча.
Однако недопустимым считалось при «раскаяниях» обличать других, называя их не просто «сбившимися с пути», «обманутыми», но «врагами» и «орудиями враждебных сил». Такой поступок вычеркивал из круга приличных людей.
Я понимаю причины раздражения Лимонова - год назад у него выхватили знамя протеста, который он любовно взлелеял и идейно вдохновил (обрушить на голову наивных либералов их же ностальгический лозунг «Соблюдайте вашу Конституцию» в форме Стратегии-31 - это признак политической гениальности). И с этих пор он окончательно превратился в «Марата» - политического пророка, нещадно бичующего других общественных лидеров, осыпающего их нескончаемыми обвинениями в трусости, нерешительности, предательстве и измене. Подобный «Марат» - необходимая социальная функция для любой уважающей себя революции. Двадцать лет назад в этой роли, например, побывала Валерия Новодворская.
Но тут Эдуард Вениаминович совершил поступок, еще раз для меня подтвердивший мою правоту (в мае 2011 года я призвал к бойкоту всех его общественных начинаний - тогда речь шла о его поддержке палача Сребреницы, генерал-полковника Ратко Младича). Как обычно, яростно обрушиваясь на либералов, 10 декабря 2011 года «сливших протест», Лимонов (возможно, в запале) проговорился о том, что именно он хотел получить год назад на площади Революции. Говоря о событиях 6 мая на Болотной площади, он с удовлетворением отметил: «В тот день события вышли из-под их (по выражению Лимонова, трусливых и коварных "лидеров", испугавшихся протеста) контроля». Но как Эдуард Вениаминович характеризует сами понравившиеся ему события 6 мая? Полностью солидаризуясь с позицией правоохранительных органов и выступая против позиции известных юристов и правозащитников, Лимонов называет их «БЕСПОРЯДКАМИ».
Пусть знают «узники 6 мая» (в том числе и, как принято говорить, «сторонники Эдуарда Лимонова»), их родные и друзья - Лимонов полностью поддержал гособвинение.
Пусть знают те, кто мудро не поверил Лимонову год назад (а также те, кого до сих пор мучают искренние сомнения - не надо ли было тогда попробовать «обострить»), - 10 декабря 2011 года он жаждал «болотных событий». Правда, тогда перепуганная власть могла и сорваться в кровопролитие. И, возможно, в подкрепление правоты карателей мы услышали бы от несостоявшегося вождя новой русской революции - «были беспорядки»…
Призрак экстремизма
Известный правозащитник Станислав Дмитриевский готовится к поездке в суд по гражданскому делу "в качестве заинтересованного лица", а реально - по обвинению в написании и редактировании КНИГИ (в общем-то, все остальное - от лукавого, точку надо было ставить уже здесь) "Международный трибунал для Чечни", в которой предположительно гнездится страшный вирус - "экстремизм".
Повестку в суд Дмитриевский получил 29 ноября, причем дело почему-то инициировано по иску прокурора города Дзержинска Нижегородской области. Как именно прокурору сего уездного града на глаза попалась книга, остается только гадать.
Двухтомная монография "Международный трибунал для Чечни" под редакцией Станислава Дмитриевского, в создании которой принимали участие множество экспертов и специалистов, в том числе Оксана Челышева и Анна Степановна Политковская, вышла в свет 2009 году. В книге собраны материалы о преступлениях, "совершенных сторонами конфликта", дана их беспристрастная оценка с точки зрения международного уголовного права.
Монография была представлена в Москве и размещена на сайте «Новой газеты».
Видео Станислава Власова:
А я пишу эту статью в обстоятельствах весьма странных и романтичных, сидя в офисе Станислава Дмитриевского в качестве охраны, ночью, ожидая очередного нападения... экстремистов. Идея, что на офис могут напасть, является, увы, не плодом моего больного воображения. Рассмотрим только небольшой временной промежуток, цепочку событий за последний год - и причина опасений станет ясной.
2 марта в офисе Дмитриевского окно разбили кирпичом, а дверь залили оранжевой краской. Предположительно это было одно из первых в 2012 году деяний группы неизвестных экстремистов, которые преследуют Дмитриевского в связи с его политическими взглядами и родом деятельности, разжигая всяческую рознь.
22 марта, примерно в 18:00, сотрудники полиции и пожарной службы пришли в офис Дмитриевского, где должно было пройти собрание оргкомитета митинга «За честные выборы!», и попросили собравшихся покинуть помещение. Полицейские сослались на анонимное сообщение о том, что в здании может быть заложена бомба. Вероятно, ложный вызов был также сделан неизвестными экстремистами, что можно предположить, рассматривая это деяние в контексте остальных происшествий.
Бомба не нашлась, зато 24 марта около 23:30 фасад дома, в котором находится офис, был облит соляркой, бутылками с зажигательной смесью были побиты стекла двух окон. Скрывшиеся экстремисты на этот раз явно пытались разжечь рознь в прямом смысле.
Все последующее время возле офиса околачивались странные и явно склонные к мелкому хулиганству и экстремистским выходкам личности. Например, в мое дежурство в двери офиса как бы сам собой влетел кусок газона, спертый непосредственно из цветничка соседнего здания - прокуратуры...
1 ноября четверо молодых людей в масках, кувалдой, ломом и кирпичами разбили окна, оранжевой краской испачкали стены. Надо отметить, что стекла к тому моменту стояли уже чуть ли не бронированные, а кувалда была брошена с такой силой, что мало того что пробила стекло, она на крыльях экстремизма влетела внутрь офиса!
В ночь на 4 ноября в квартире Дмитриевского неизвестные экстремисты вырвали обе камеры слежения, разбили стекло на кухне и замазали цементом скважину замка входной двери. Дома в это время находились жена и ребенок Станислава...
Увы, злобные экстремисты, преследующие правозащитника за его взгляды, не пойманы и не посажены до сих пор. Отчаявшиеся выявить преступников правоохранители впали в паранойю. Чрезмерные усилия по поимке банды экстремистов затуманили их разум, и они видят теперь "экстремизм" в самых неожиданных местах. Только этим можно объяснить невероятный с точки зрения элементарной логики вызов в суд по поводу признания экстремистским ОПИСАНИЯ И ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ преступлений, совершенных во время чеченского конфликта.
