«Особое мнение» сегодня высказывает Алексей Венедиктов, известный журналист. Здравствуйте.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Добрый вечер. Не просто известный журналист, а первый по рейтингу цитирования в этом году.
О. ЖУРАВЛЁВА - Скромный. Скромный и красивый.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Моя скромность известна и красота тоже.
О. ЖУРАВЛЁВА - Тем не менее, так как количество вопросов зашкаливает, хотя Алексей Алексеевич не вылезает, простите меня, из эфира.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я же всё уже сказал.
О. ЖУРАВЛЁВА - Но, тем не менее, вопросы остаются. И вопросы самые разнообразные. Есть такие короткие, на которые, наверное, можно более быстро ответить. «Какова реакция на ваше обращение по факту избиения журналиста?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Пока никакой реакции. Я знаю, что министр внутренних дел (я имею в виду не ГУВД, а министр) Колокольцев назначил внутреннее расследование. Ну, вы же понимаете, что я бульдог. Я вцепился и повис на штанине. И поэтому я получу ответ. Он, может быть, меня не устроит, но я его получу и обнародую, безусловно.
О. ЖУРАВЛЁВА - Хорошо. Ещё один, может быть, короткий ответ. «Правда ли, что бывший министр обороны Сердюков 29 декабря прибыл на допрос в Следственный комитет прямо из Франции? Что он во Франции делал и кто, главное, разрешил выезд?», - спрашивает вас andreyko71.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Значит, первое – у меня нет никакой информации, откуда он прибыл, я так же как и вы прочитал это в газете «Аргументы недели». У «Аргументов недели» есть источники Генштаба. Но Генштаб, как вы понимаете, в нынешней его конфигурации, рассматривает команду сердюковскую как команду конкурентную. Поэтому доказательств нет, но предположим, что это правда. Тогда бывший министр обороны, который ещё недавно был владельцем ядерного чемоданчика, может покинуть пределы Российской Федерации только по разрешению президента Российской Федерации. То есть если он улетел и прилетел, его отъезд и приезд, безусловно, координирован с президентом Путиным. Более того, насколько я понимаю, то есть я знаю, господин Сердюков до сих пор охраняется Федеральной службой охраны в течение многих лет. Не знаю, сколько – 3 или 5, не упомню, а хранители государственных секретов такого уровня охраняются Федеральной службой охраны. Он не может просто так сесть и улететь.
Поэтому эта история гораздо более сложная, нежели вам кажется.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, и совсем маленький, касающийся уже чисто редакционных дел, вопрос: «Известно ли, почему закрыли в Омске «Эхо Москвы»?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Там закончилась лицензия. Там не совсем закрыли. Там на одной частоте закрыли. Не секрет, что «Эхо Москвы» не жалуется.
О. ЖУРАВЛЁВА - Понятно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В смысле – его не жалуют.
О. ЖУРАВЛЁВА - Не жалуется кем-то.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Но мы тоже не жалуемся. Ребят, теперь через интернет. Есть другие средства доставки.
О. ЖУРАВЛЁВА - «И всё-таки, Алексей Алексеевич, - пишет пани Ольга, - не убеждают ваши отговорки о том, что вы по долгу службы вынуждены идти в волчье логово и выведывать там вашу информацию».
А. ВЕНЕДИКТОВ - У меня вообще-то нет никакого долга службы. По долгу службы, по профессиональной обязанности я хожу всюду там, где считаю полезным, для вас, пани Ольга. То есть я собираю информацию для вас, пани Ольга. Поэтому ну не убеждают, ну оставайтесь не убеждённой. «Это прекрасно, когда женщина сопротивляется», как говорит Владимир Владимирович Путин.
О. ЖУРАВЛЁВА - Та же самая Ольга, у неё достаточно длинный вопрос. Приводит в качестве примера то, что на волнах нашей радиостанции выступает Светлана Журова, которая, тем не менее, подписала людоедский закон про глупость. Она тоже с вами не соглашается.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не подписала, а проголосовала.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, совершенно верно. Но считает Ольга, что вы имеете любимчиков.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я имею любимчиков.
О. ЖУРАВЛЁВА - И в волчьем логове тоже?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я имею любимчиков и в волчьем логове, но надо разделить, что любимчики в данном случае в вашем вопросе – это люди профессиональные. Я получаю массу лестных отзывов о тех спортивных каналах, которые ведёт Светлана Журова. Я не понимаю, почему я должен моих слушателей лишить такой возможности. Безусловно, это мои любимчики. Ну, я отвечу просто – ну что значит не убеждают? Ну, не убеждайтесь. Не убеждайтесь.
О. ЖУРАВЛЁВА - Хорошо. Есть ещё один вопрос такой, касающийся лицемерия. Уволенная Красногородская, жаловавшаяся Путину на Сванидзе, в свой час икс пришла на «Эхо Москвы», где тоже присутствует частичка государства в виде «Газпрома» и где вышеперечисленные товарищи также делают акцент на негативном состоянии нашей стране, перечисленные ею, да? Та же история с депутатами и Познером. Луговой пришёл объясняться на «Эхо». То есть сначала они строят из себя патриотов, которые заботятся о государстве, нападают на несогласных с линией партии, а когда проблемы начинаются у них самих, то приходят плакаться к этим несогласным. Так как они могут предоставить площадку. Налицо лицемерие.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Чьё?
О. ЖУРАВЛЁВА - Лицемерие вот этих самых людей.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Неужели вы думаете, что меня в какой-то степени волнуют нравственные качества наших гостей?
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот. Вот этот вопрос действительно многих интересует.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Меня совершенно не волнует. Дело в том, что люди, которые принимают решения за других, неважно где, в правительстве, в культуре и так далее, эти люди вызывают очень разные реакции, и в своей жизни обычной. В общем, Пушкин был отвратительный в личной жизни, знаете, отвратительный. Знаете, если взять и забыть, что он гениальный поэт и посмотреть на его частную жизнь, да и на публичную тоже, вот, просто я сегодня читал замечательную книгу, называется «Деньги Пушкина», выпустили книгу, как он долги, от кого брал, принимал, сколько чего. Отвратительно. Вот, уберите это. Значит ли это, что вы теперь не будете читать Пушкина?
А Гоголь? Характерец какой был. А Федор Михайлович Достоевский? А Антон Павлович Чехов? Понимаете, это я могу взять по культуре, но можно взять и далее. Поэтому что я буду с вами разговаривать о нравственных качествах того или иного министра? Вот, мы совсем недавно все узнали, что министр образования, как я понимаю, усыновил ребёнка давно. Вот…
О. ЖУРАВЛЁВА - Мы в ролике это увидели.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В ролике это увидели. Ну, я чуть раньше узнал. Но раньше не знал, честно говоря. И чего? Понятно, что у многих людей не кардинально поменялось отношение к нему, но это дало некую новую чёрточку в понимании того, как чего и почему. А кто-то считает, что он этот ролик делает ради пиара. Понимаете? Ну чего? Это ваши оценки. Наше дело – держать площадку, на которой люди, принимающие решения, плохие решения, хорошие решения, людоедские решения, приходили сюда и объяснялись. Это дело профессии.
Я уже говорил о том, что в этом смысле журналистика должна быть достаточно безответственной. То есть когда вы предоставляете слово тем или иным людям, которые вам совершенно неприятны и которые не рукопожатны, как принято говорить, но это я сравниваю всегда с профессией врача. Если вам принесли на стол раненого хирурга и в нём пуля, вы же не выясняете, как он себя вёл с женой, не бросил ли он семью, не выпивал ли он.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вовремя ли он приходил на встречу.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Выньте пулю, а дальше дело других, что называется. Или зашейте рану. Поэтому эти визги… у меня нет ни одного гостя, Оль, ни одного гостя, чтобы не пришло два-три крика «зачем вы ему даёте слово?», вот, ни одного гостя от Навального до Путина, грубо говоря, если говорить в политике, не знаю, от Евтушенко до Майи Плисецкой. Вот, есть люди, говорят – «зачем вы им дали слово?». Затем. Ответ такой.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Как отражаются известные нам события на личных отношениях? – leda53. – Ваш друг Михаил Маргелов людоед?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - С Михаилом Маргеловым я ещё не встречался, а со Светланой Журовой, конечно, разговаривал и со многими депутатами разговаривал. Понимаете, у меня есть, конечно, некие разочарования в людях, но не потому что они так проголосовали. Потому что я точно знаю, что они считают это решение неправильным. Потому что кто-то из них испугался и проголосовал против совести.
О. ЖУРАВЛЁВА - И это обидно думать.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, это разочарование. Мне казалось, что какие-то люди более сопротивляемы. И есть приятно, как это обратное слово разочарованию, очарование, наверное, не так? Там, открытие. Я всегда с уважением относился к Борису Резнику. Но я никогда не мог подумать, что он проголосует против. Вот, единственный из депутатов ЕР. Просто там и более мощные люди есть, скажем, да? Я был приятно поражён, я просто знаю некую процедуру, позицию Сулеймана Керимова, к которому я никак не относился, кроме того что он владелец Анжи, да, я просто встречал его в каких-то там, но то, что этот человек не проголосовал за закон и сделал это демонстративно, для меня это тоже некий сигнал.
То есть если говорить индивидуально, то я, конечно, смотрел, кто как голосовал, конечно, разговариваю с людьми на эту тему. Я, например, повторюсь, что я не смог убедить Светлану Журову. То, что она говорит – она искренне говорит. Это не потому что она испугалась чего-то. Она искренне считает, что так правильно, что надо здесь заниматься, но не там. Но мне не удалось её убедить. Значит, её убедили другие люди. Но здесь есть и доля моей вины, безусловно. Ну, такая история. Отражается на отношения тяжело, плохо. Я вообще тяжело меняю мнение о людях, особенно в таких вопросах. Ну, плохо, да. И чего? Но есть профессиональная работа. Есть радио, да? Есть люди десиджмейкеры, ньюсмейкеры, которые принимают решения и их озвучивают, и они должны иметь право эти решения защищать у микрофонов «Эхо Москвы», любые, и в том числе самые неприятные для меня и для вас на самом деле.
Это то же самое в оппозиции. Вы меня простите. Мы можем разложить просто сейчас как-то. Может быть, и не к месту. Разложить то, что происходит в КС. И есть там масса людей в том же самом совете, которые не менее нелюбезны, нежели люди в Государственной Думе, например. Это не значит, что я им должен закрывать вход сюда.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот это самая тема, которая больше всего в вопросах проскальзывает, потому что вы рекламируете людоедов, вы рекламируете миллионеров.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Любой эфир всегда воспринимается вами как реклама. И люди, собственно, для этого сюда приходят, чтобы себя рекламировать. Они приходят на лучшую станцию в стране, для того чтобы… не ко мне они приходят, к вам они приходят. Для того чтобы показать, какие они белые и пушистые. И наша задача – чтобы вы видели их со всех сторон. Ну а что касается миллионеров – хорошо. Миллионеров нельзя, а у кого 900 000 можно? Что за глупости? Ерунда.
О. ЖУРАВЛЁВА - К сожалению, тут у нас крики на СМС: «У вас цензура!» и всё такое.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не дождётесь. Цензура у нас запрещена в законе.
О. ЖУРАВЛЁВА - Какой-то сбой в «Сетевизоре». В «Сетевизоре» звук пропал.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я уж совсем провода перегрыз, что ли? Сейчас вызовут нашего сотрудника.
О. ЖУРАВЛЁВА - К сожалению, мы отсюда не можем ничего сделать.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это очень важный вопрос, потому что многие регионы, в том числе где нет «Эхо Москвы», они смотрят действительно по «Сетевизору», и это плохо, если звук пропал, на самом деле.
О. ЖУРАВЛЁВА - «А постоянные поздравления Жириновского – это тоже площадка?», - спрашивает Евгений из Москвы.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Постоянные поздравления Жириновского – это реклама. За деньги.
О. ЖУРАВЛЁВА - Кстати, о деньгах ещё раз. Постоянный Газпром, который… вот, вы сейчас уже объясняли.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, я не могу… послушайте, ещё раз. «Газпром» или, вернее, даже не «Газпром». В широком смысле «Газпром» - «Газпром-Медиа», «Газпромбанк», «СОГАЗ», я могу вам перечислять, как это всё построено. Давайте будем говорить, что это всё «Газпром», предположим. В широком смысле «Газпром» действительно владеет 66 или 64, я не помню, процентами акций «Эхо Москвы». При этом за последние 14 лет, пока я главный редактор, «Газпром» не вложил в «Эхо Москвы» ни копейки вашей. «Эхо Москвы» является прибыльной радиостанцией. Из 14 лет два не были прибыльными – 1998 год, а за последние 12 лет это 2010. Ну, в 2010, когда подводили итоги. Во всех остальных случаях «Эхо Москвы» является прибыльной радиостанцией, живёт на рекламу и платит своим акционерам, включая «Газпром», дивиденды, то есть деньги. Я это хорошо знаю, потому что я тоже акционер и тоже получаю деньги. И в ту секунду, когда я получаю свою копейку, «Газпром» получает свои три. Поэтому я это точно знаю и за этим слежу. «Газпром» нас не содержит, но «Газпром» является акционером. Это правда.
О. ЖУРАВЛЁВА - Если вы, дорогие радиослушатели, купите на рынке чьи-то акции, вы не будете решать вопросы о захвате этих людей.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Если вы акционер прибыльной компании, то вам платят дивиденды, а не вы платите и не содержите ту или иную компанию, что совершенно очевидно. Просто незнание работы рынка.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Как бы вы прокомментировали вчерашнее мнение Познера о том, что ведущие «Особого мнения» малопрофессиональны и все превращают в дебаты, хотя их мнение в этот момент и бесконечные препирания с гостем никому не интересны?», - пишет…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не разделяю точку зрения Владимира Познера. Я также не разделяю точку зрения тех, кто считает, что Владимир Познер не очень профессионален. Ну, вы знаете, опять же, чем измерить профессионализм? Есть какой-то термометр? Ну, наверное, есть. Во-первых, я могу вам сказать, что «Особое мнение», вот этот слот «Особого мнения», я имею в виду 17 и 19 часов, не только по Comcon’у, но и по ГЭЛЛАПу, по ТНС ГЭЛЛАП стоит на первом месте среди 54 всех радиостанций. Иными словами, «Особое мнение» среди всех 54 радиостанций пользуется бОльшим спросом в Москве, во всяком случае.
Вторая история связана с тем, что там уровень цитируемости выше. Я не знаю, чем Владимир Владимирович определяет профессионализм. Я считаю, что неплохо, когда ведущий в виде вопроса или в виде реплики возражает гостю. А почему нет-то? Ну, есть другой способ ведения эфира. Можно выслушать, сказать – да, я выслушал вашу точку зрения, и всё. Я не считаю это правильным для программы «Особое мнение». Ведущий обязан уточнить, раздражить, вытащить у человека его «Особое мнение». Если человек не хочет и сопротивляется, значит, надо с этим бороться. Да и сам Владимир Владимирович частенько в своих программах вступает в спор, и поэтому что тут на зеркало-то пенять? Мы у него учимся.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот ещё брат Апрель пишет, цитируя вчерашнее ваше выступление: «»Дети говорили своим родителям – ты что сделал? Как мы будем носить твою фамилию?» Уважаемый Алексей Алексеевич, давайте спросим детей. Не гипотетически, а, что называется, «по чесноку» - а вы, милые дети, хотите что? Ваш папа, мама будет честным, смелым, оппозиционным, а ты пойдёшь слесарем, или он, она будут подлецом, и ты на Майбахе по Лазурному побережью можешь давить, кого хочешь».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, знаете, очень тонкий вопрос вы затронули и очень болезненный. Дело в том, что, общаясь в волчьем логове, как тут говорили, а на самом деле по-дружески с некоторыми представителями власти, я не представляю, я знаю их семейные проблемы часто. И новое поколение, вот, нынешних людей, стоящих у власти – оно разное. Да, есть Майбахи. Это абсолютно точно. Но есть и на Майбахах люди, которые говорят так, как они говорят. Есть и не на Майбахах люди, которые говорят, как они говорят.
Они спорят со своими родителями, они уходят из семей, ровно так же как это делают не только министры, но и обыватели. Это бывают трагедии в семьях. Собственно говоря, не всегда публичные. Иногда они становятся публичными. Новое поколение этих людей – оно очень разное. Я их знаю.
О. ЖУРАВЛЁВА - И, кстати, ещё один вопрос: «Что плохого в том, что дети чиновников учатся в демократических странах? Почему не слышны предложения о том, чтобы запретить чиновникам лечиться в демократических странах?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Во-первых, ничего плохого нет. И я считаю предложение о запрете детей каких бы то ни было учиться где бы то ни было, да хоть в Конго, если есть такое желание. Я считаю, что это неправильно. Действительно, если говорить об истории вокруг Сергея Железняка и его замечательных дочках, судя по тому, что я знаю, дочки у него действительно замечательные, очень хорошо учатся, я в этом смысле. Просто понимаете, в чём дело? Когда Сергей Железняк проголосовал за запрет американского усыновления, вот, у тех сирот-инвалидов нет папы Железняка, который заработал такие деньги и такие возможности. И дай Бог его дочкам, Сергея Железняка, там учиться, где они хотят, и получать образование, где они хотят. Но не надо Сергею Железняку, который своим дочкам это позволяет, запрещать другим детям иметь шанс. Вот, в чём пафос истории. Все дети должны иметь этот шанс, если есть возможность. Этим детям-сиротам, некоторым инвалидам из этих 46 детей, которые американцы сейчас, да, 9 инвалидов. Вот, почему им надо… по которым уже принято решение об усыновлении…
О. ЖУРАВЛЁВА - Которые хорошо знакомы с этими…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Семьи уже, да. Почему им надо закрывать шанс, что у них будет… вот этого я не понимаю и вот это мои претензии к Сергею Железняку и к Сергеям Железнякам. Ну, нету у них таких пап любящих. Ну, нету у их пап таких возможностей. У них появился и открылся шанс. И если ты своим детям такой шанс открыл своим трудом, своей работой, своими деньгами, не важно, почему ты другим запрещаешь? На основании чего? Что ты Железняк, а они с фамилией не Железняк?
О. ЖУРАВЛЁВА - С другой стороны, если человек идёт в чиновники, в депутаты, в разные особые структуры, он получает преимущество. Почему он, в отличие от других граждан, должен жить лучше? Запретить. Пусть он несёт некую тяжесть.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это не связано с образованием, с детьми. То, что касается лечения, я против категорически. Да, есть ограничение, мы знаем, на выезд людей тех, которые несут государственную тайну. Вот, здесь должны быть ограничения. Вполне возможно, что нужно запретить иметь счета. Или собственность. Потому что это реально может быть точка давления спецслужб. Я об этом, кстати, разговаривал с разными спецслужбами нашими. И они считают, что если у человека, условно говоря, счета в банке, госчиновника, то спецслужбы, и это их работа, швейцарская или французская, или американская, должна и будет следить… Жискар д’Эстен замечательно рассказывал мне – когда Брежнев приезжал во Францию, как за ним следили, извините, за его естественными отправлениями, утащили щётку, которой он причёсывался, спецслужбы французские, чтоб понять, какие лекарства он принимает, по волосам, понимаешь, да? То есть это работа спецслужб. И поэтому точка давления на чиновника, обладающего правом принятия решения в интересах… может быть. Это надо обсуждать.
О. ЖУРАВЛЁВА - Разве дети не могут быть такой точкой давления?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Могут быть такой точкой давления дети, безусловно, но просто надо сознавать, что она есть. Что она конкретно есть. А счета – это передвижения твоих средств. Это просто твоё передвижение. Мало ли. Поэтому я не сторонник вообще запрета таких вещей, но я могу вам сказать, что, скажем, есть вещи, которые регулируются вполне открыто. Ну, давайте регулировать вполне открыто эти вещи, да? Потому что там неучтённые деньги, там, вот, замечательно выступает у нас сенатор Клишас, который заработал деньги, по-моему, Потанина, большие, реально заработал, и он выступает за запрет усыновления детей, при этом в Швейцарии у него официально декларированное поместье для его семьи. То есть своим можно. Для меня вот это важно. Для меня не важно, что он заработал эти деньги. Он, наверное, заработал их, может быть, честно… но почему ты мешаешь несчастным и обездоленным? Это какая-то такая, знаешь, нравственная загогулина. Ты своим запрети. Своим запрети. Вот история.
О. ЖУРАВЛЁВА - Получается просто, что…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Мне легко говорить. У меня ребёнок здесь учится.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, да, мне тоже в этом смысле легко.
А. ВЕНЕДИКТОВ - У него есть папа, который ему может помочь. А у этих детей нет папы.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, это понятно. Есть просто такое ощущение, что если бы, опять же, депутаты получат ограничения не финансовые, а практически родственные тем ограничениям, которые есть у среднего обывателя, то у нас здесь медицина вырастет, у нас здесь образование станет лучше.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Конечно же, нет. Конечно же, все будут лечиться там, где под чужими фамилиями, где они считают, что медицина эффективнее. Конечно, любящие отцы, матери, бабушки, дедушки будут отправлять детей учиться туда и те университеты и в те школы, где они считают, что ребёнка обучат лучше и безопасность выше. Но я знаю детей в том числе министров, которые, обучившись там, возвращались туда и сейчас здесь работают. Это тоже нормально. Они там получили некие знания, вернулись, сейчас работают здесь. И на госслужбе, и в частных корпорациях, и в государственных корпорациях. Я таких детей знаю. Ну детей? 25-30 лет, да? Знаю. Нормально.
Вопрос в том, что, вот, я возвращаюсь, вопрос не в том, чтобы не учиться никому. Давайте никто не будет учиться, давайте выезжать не будем. Давайте ничего не будем. А просто чтобы у всех была возможность. В этом вопрос.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, вы согласны, что у 90% населения возможности ограничены чисто финансово?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да. Поэтому надо зарабатывать. Надо искать работу, надо повышать квалификацию. Надо обучаться, для того чтобы на тебя был спрос. Извини, пожалуйста.
О. ЖУРАВЛЁВА - А кто же будет рабочие специальности?
А. ВЕНЕДИКТОВ - А можно тебе сказать, что я замечательным образом в поездках встречаю совершенно потрясающих людей из глубокой провинции – из Липецка, Ярославля, Тамбова, в зарубежных поездках, не в Турцию – во Франции, в Италии. Вот, люди работали и заработали себе на такие поездки. Значит, можно?
О. ЖУРАВЛЁВА - Можно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Можно. Ну так надо зарабатывать.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, все же не могут зарабатывать?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Все не могут. Для этого государство должно правильно выстраивать пенсионные системы, правильно должно работать на… главное, чтоб государство открывало возможности. А когда оно закрывает эти возможности, уменьшает эти возможности, да, тогда страна идёт к краху просто.
О. ЖУРАВЛЁВА - Есть ещё по поводу перспектив страны огромное количество вопросов. Мы их, наверное, перенесём на следующую часть: «Почему Доренко в прямом эфире зачитал список русских детей, убитых пьяными русскими родителями, а на «Эхе Москвы» об этом промолчали?», - спрашивает Николай. Николай, вообще, честно скажу, списков было такое огромное количество, что…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Они должны быть верифицированы и проверены. Я уж не говорю о том, что полностью произносить имя и фамилию ребёнка – это запредельно, на мой взгляд.
О. ЖУРАВЛЁВА - Это Алексей Венедиктов со своим «Особым мнением». Мы вернёмся после новостей.
НОВОСТИ
О. ЖУРАВЛЁВА - В Москве 19:33. Это «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлёва. «Особое мнение» высказывает Алексей Венедиктов. Пожалейте, пожалуйста, Алексея Алексеевича. Он не сможет ответить на все 500 вопросов, которые вы прислали. Задайте конкретный. Вот, Владимир конкретно говорит: «Прокомментируйте качество закона об образовании».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я вообще считаю, что этот закон лишний. Об этом я довольно долго спорил и с моим другом Андреем Фурсенко, и с нынешним министром Дмитрием Ливановым. Мне кажется, что этот закон, конечно, какие-то реалии фиксирует новые, но можно было бы подождать, ничего страшного бы не случилось. Очень важна социальная составляющая этого закона. Она мне кажется вполне рыночной, но очень несправедливой. Она убирает некоторые льготы, которые должны были быть обсуждены в обществе, готово ли общество платить за преимущественные права в образовании тех же сирот, там, инвалидов, олимпиадников и так далее. Мне кажется, что не было дискуссии в обществе. У нас, к сожалению, общество не место для дискуссий тоже. И дискуссии ведут лишь небольшое количество людей.
Я тебе могу сказать, меня страшно удивляют, например, такие вещи. Когда мы вывешиваем на сайте мнения, там, туда заходят 15-20-30-40-100 тысяч людей. Когда мы вешаем документ, ну, закон – не более 5 тысяч.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, это правда.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Поэтому…
О. ЖУРАВЛЁВА - Поэтому, кстати, вопрос, который мне кажется странным, я не первый раз его встречаю. Олег Александров: «Почему Путин в пакете запрета на усыновление американцами не предложил план Путина по ликвидации сиротства в России?. А вы не заметили, кстати?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет такого плана, вот, сегодня как раз с Михаилом Барщевским мы это обсуждали, я напомню, что Михаил Барщевский является специалистом в этом деле усыновления и представителем…
О. ЖУРАВЛЁВА - Практикующим, я бы сказала.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Практикующим специалистом, да. И одновременно он является представителем правительства в высших судах. И мы начали разбирать и мы поняли, что это длинная, очень логистическая история, что да, конечно, вы правы, что этот план сначала должен быть разработан и обсуждён. Мало кинуть деньги, да?
О. ЖУРАВЛЁВА - Тем не менее, я просто скажу к тому вопросу, что у нас не читают документы, что был у нас на сайте документ как раз по улучшению положения сирот.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, там самое важное, что Путин поручил в трёхмесячный срок представить правительству тот самый план, о котором вы говорите. И это очень маленький срок, потому что вы, наверное, представляете, что усыновление бывает разных форм и разных типов. Вы, наверное, представляете себе, что, скажем, если усыновляете ребёнка не очень здорового, то это одна история. Если усыновляете ребёнка здорового, это другая истории. По финансам этой семьи. Предположим, должна быть, на мой взгляд. Если вы усыновляете ребёнка до трёх лет – это одна история, до 10 – другая, после 10 – третья. И должен быть набор мер. И если хотите, градация, тарификация, предусматривающая, что на этом деле не будет злоупотреблений, потому что если просто сказать, что давайте, вы усыновите ребёнка, я вам выну из кармана 50 000 долларов. Я хочу сказать, что Прохоров не так сказал. Например, я даю вам 50 000, кто усыновит этого ребёнка, да? И вполне возможно, что это будут недобросовестные люди многие, для того чтоб нажиться, и потом этого ребёнка закопают и сдадут обратно.
О. ЖУРАВЛЁВА - Или это будет непродуманный шаг, что тоже может привести к плохим последствиям, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Огромное число детей возвращается. Значит, это отдельная… После усыновления их возвращают. Так бывает. Ну, вот, бывает. И чего? Не сошлись характерами, что называется. Оставлять ребёнка в этой семье? Меня совершенно потрясла история, помните, в 2004 году, я вам напомню, Рамзан Кадыров приказал закрыть все детские дома в Чечне, сказав, что родственники должны разобрать детей. Представьте себе, вы родственник, но вы не хотите, не можете, у вас нет мужества забрать ребёнка, и вы получаете насильно нелюбимого вот этого беспомощного… насильно ребёнка приказом президента. Как вы считаете, это правильно? И где эти дети сейчас, мы не знаем. Но, правда, в Чечне была война, и там действительно было много сирот. Но мы не знаем, где эти дети. Легко сейчас указом Путина сказать – а ну-ка разберите все в администрации, чтобы каждый член администрации, депутат взял… Послушайте, да, вот, они попадут в нелюбимые, ненавидящие их семьи. Это обуза. Вот эти беспомощные существа приказом могут стать обузой. Поэтому план – дело очень сложное.
Мы говорили о том, что будем принимать участие в разработке этого плана. Я говорю «мы» - это «Эхо». И, естественно, в каком-то смысле будем освещать подробно и обсуждать эти меры, которые будут предлагаться разными участниками этого плана.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Алексей, вы сказали отследить 46 детей тех самых, которые должны были бы быть усыновлены. Хорошо бы за 20 лет ещё прояснить картину. Астахов сказал – в США ещё 2 миллиона детей без родителей и тому подобное». Много чего было сказано за это время.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Иногда я начинаю думать, что Павел Астахов так заботится о США. Может быть, он тайный американский гражданин? Вообще-то он уполномоченный президента РФ о гражданах, да? И надо заботиться о наших детях. Скажем, Чайка говорит о том, что у нас 3,5 миллиона детей, включая бездомных и так далее. Может быть, лучше о наших 3,5, чем об их 2 миллионах?
Я хочу вот, что сказать. 46 детей, да, мы сейчас будем делать список. Это цифра, которую озвучил Павел Астахов, что он получил её от министерства образования. Меня как члена Общественного совета при министре образования, естественно, этот список мы не будем вскрывать с именами и с диагнозами, да? Но мы сможем организоваться так с помощью коллег из других медиа, что мы отследим судьбу каждого ребёнка, которому этот закон поменял жизнь. Это те дети, про которые решение уже было принято, да? Их закон конкретно, не вообще мог бы, поменял жизнь. Вот, мы отследим их судьбу. Хорошо бы, чтобы они нашли любящих родителей и здесь тоже.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ещё опять об общем, скажем так: «Кремль продолжит наезд на основные права и свободы граждан?», - спрашивает Дмитрий. Есть от Ильи даже другая формулировка: «На ваш взгляд, государство взяло курс на изоляцию?». О будущем…
А. ВЕНЕДИКТОВ - На мой взгляд, государство взяло курс на реакцию. Я об этом подробно говорил. Мы имеем реакционную политику, которая содержит в себе некоторые элементы изоляции, безусловно, потому что мир прозрачен, мы с вами знаем, что сейчас, в общем, ценности становятся, как бы сказать, они распространяются приблизительно одинаково в развитых индустриальных странах, и уже особые ценности у Японии, скажем, вполне изоляционистской стране в своё время, и в Европе не отличаются друг от друга. Ну, мы идём против волны. И в этом смысле, конечно, следующий год будет продолжением года предыдущего.
О. ЖУРАВЛЁВА - КС, как вы вчера сказали, полный ноль.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В организационном смысле я сказал. Я сказал – КС в организационном смысле полный ноль. Я так считаю, да.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Так. Видите ли вы где-то, может быть, в том же самом КС’е, людей, на которых можно возлагать надежды как на будущих политических лидеров?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что все люди, которые в КС’е, да, они именно там оказались, потому что они вполне имеют лидерские качества в разных сферах. И они почти все (о всех я не знаю) очень яркие люди, я за ними смотрю с любопытством, за некоторыми – с восхищением. На некоторых – с изумлением, надо сказать.
О. ЖУРАВЛЁВА - А с ужасом на кого-нибудь смотрите?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, меня трудно испугать. Я просто хочу сказать, Оль, что говоря о КС’е в целом как организме, на мой взгляд, вполне импотентном. Если мы можем критиковать Государственную Думу, почему не можем критиковать «штаб антикриминальной революции»? Но мы же видим, да, что он так работает, как не работает. Это факт. Когда мне говорят – но сам факт существования КС… ну, для определённой части, наверное, да. Для меня – нет.
О. ЖУРАВЛЁВА - Личный был вопрос, потеряла автора, извините, не назову: «Что должно произойти, чтоб вы сами пошли в политику?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, не знаю. Наверное, сменятся мои интересы. У меня нет интереса заниматься профессионально политикой. Кроме того, посмотрев достаточно на профессиональных политиков, депутатов, министров, я понимаю, что человек частично себя там теряет, он становится членом команды.
О. ЖУРАВЛЁВА - А чем это плохо? На «Эхе Москвы» человек тоже становится членом команды.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, что-то я как-то не замечаю за вами командной истории. Нет. На самом деле я говорю о решениях, да, то есть человек должен потерять часть самого себя. Последнее голосование это показало. Я как бы не хотел бы терять часть самого себя. Хочу быть вполне самостоятельным в принятии решений.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Создаётся впечатление, что сотрудники вашей радиостанции единодушно против закона об усыновлений. Такую истерию закатали. Или вы даёте им установку, которую сами получили?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Очень трудно давать установку… я получил от Путина, видимо, эту установку.
О. ЖУРАВЛЁВА - Наверное. Я не знаю. Даже в Думе были противоречия.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Мы же… кровавого режима. Просто я понимаю, что нормальные люди… кстати, я вам должен сказать ещё один опрос очень интересный. Вот, вопрос был задан следующим образом: «Если дети не могут найти в России родителей, вы согласны с тем, что надо в таком случае тоже запретить американское усыновление?». Был задан такой вопрос. 22% согласны. 62 не согласны. Остальные не знают. Так что мы с большинством в той формулировке. А истерика, то, что вы называете истерикой, ну, если вам не жалко этих детей, вы присоединяетесь к людоедам. Это тоже ваш выбор.
О. ЖУРАВЛЁВА - Зачем сейчас обидели человека?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, потому что этот человек занимает людоедскую позицию. Может, он не людоед. Может, он это делает по наивности, по глупости, по незнанию или просто для того чтобы раскинуть пальцы, но эта позиция людоедская – запретить больным детям, самым слабым, без родителей и больным иметь шанс. Может, он не выиграет этот шанс, может, он не вытащит, но закрыть сам шанс – это людоедская позиция. И, вот, вы с ней и останетесь.
О. ЖУРАВЛЁВА - Надо создавать условия в нашей стране.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Создавайте. Но пока они не созданы, не мешайте детям жить.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Добрый вечер. Не просто известный журналист, а первый по рейтингу цитирования в этом году.
О. ЖУРАВЛЁВА - Скромный. Скромный и красивый.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Моя скромность известна и красота тоже.
О. ЖУРАВЛЁВА - Тем не менее, так как количество вопросов зашкаливает, хотя Алексей Алексеевич не вылезает, простите меня, из эфира.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я же всё уже сказал.
О. ЖУРАВЛЁВА - Но, тем не менее, вопросы остаются. И вопросы самые разнообразные. Есть такие короткие, на которые, наверное, можно более быстро ответить. «Какова реакция на ваше обращение по факту избиения журналиста?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Пока никакой реакции. Я знаю, что министр внутренних дел (я имею в виду не ГУВД, а министр) Колокольцев назначил внутреннее расследование. Ну, вы же понимаете, что я бульдог. Я вцепился и повис на штанине. И поэтому я получу ответ. Он, может быть, меня не устроит, но я его получу и обнародую, безусловно.
О. ЖУРАВЛЁВА - Хорошо. Ещё один, может быть, короткий ответ. «Правда ли, что бывший министр обороны Сердюков 29 декабря прибыл на допрос в Следственный комитет прямо из Франции? Что он во Франции делал и кто, главное, разрешил выезд?», - спрашивает вас andreyko71.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Значит, первое – у меня нет никакой информации, откуда он прибыл, я так же как и вы прочитал это в газете «Аргументы недели». У «Аргументов недели» есть источники Генштаба. Но Генштаб, как вы понимаете, в нынешней его конфигурации, рассматривает команду сердюковскую как команду конкурентную. Поэтому доказательств нет, но предположим, что это правда. Тогда бывший министр обороны, который ещё недавно был владельцем ядерного чемоданчика, может покинуть пределы Российской Федерации только по разрешению президента Российской Федерации. То есть если он улетел и прилетел, его отъезд и приезд, безусловно, координирован с президентом Путиным. Более того, насколько я понимаю, то есть я знаю, господин Сердюков до сих пор охраняется Федеральной службой охраны в течение многих лет. Не знаю, сколько – 3 или 5, не упомню, а хранители государственных секретов такого уровня охраняются Федеральной службой охраны. Он не может просто так сесть и улететь.
Поэтому эта история гораздо более сложная, нежели вам кажется.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, и совсем маленький, касающийся уже чисто редакционных дел, вопрос: «Известно ли, почему закрыли в Омске «Эхо Москвы»?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Там закончилась лицензия. Там не совсем закрыли. Там на одной частоте закрыли. Не секрет, что «Эхо Москвы» не жалуется.
О. ЖУРАВЛЁВА - Понятно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В смысле – его не жалуют.
О. ЖУРАВЛЁВА - Не жалуется кем-то.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Но мы тоже не жалуемся. Ребят, теперь через интернет. Есть другие средства доставки.
О. ЖУРАВЛЁВА - «И всё-таки, Алексей Алексеевич, - пишет пани Ольга, - не убеждают ваши отговорки о том, что вы по долгу службы вынуждены идти в волчье логово и выведывать там вашу информацию».
А. ВЕНЕДИКТОВ - У меня вообще-то нет никакого долга службы. По долгу службы, по профессиональной обязанности я хожу всюду там, где считаю полезным, для вас, пани Ольга. То есть я собираю информацию для вас, пани Ольга. Поэтому ну не убеждают, ну оставайтесь не убеждённой. «Это прекрасно, когда женщина сопротивляется», как говорит Владимир Владимирович Путин.
О. ЖУРАВЛЁВА - Та же самая Ольга, у неё достаточно длинный вопрос. Приводит в качестве примера то, что на волнах нашей радиостанции выступает Светлана Журова, которая, тем не менее, подписала людоедский закон про глупость. Она тоже с вами не соглашается.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не подписала, а проголосовала.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, совершенно верно. Но считает Ольга, что вы имеете любимчиков.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я имею любимчиков.
О. ЖУРАВЛЁВА - И в волчьем логове тоже?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я имею любимчиков и в волчьем логове, но надо разделить, что любимчики в данном случае в вашем вопросе – это люди профессиональные. Я получаю массу лестных отзывов о тех спортивных каналах, которые ведёт Светлана Журова. Я не понимаю, почему я должен моих слушателей лишить такой возможности. Безусловно, это мои любимчики. Ну, я отвечу просто – ну что значит не убеждают? Ну, не убеждайтесь. Не убеждайтесь.
О. ЖУРАВЛЁВА - Хорошо. Есть ещё один вопрос такой, касающийся лицемерия. Уволенная Красногородская, жаловавшаяся Путину на Сванидзе, в свой час икс пришла на «Эхо Москвы», где тоже присутствует частичка государства в виде «Газпрома» и где вышеперечисленные товарищи также делают акцент на негативном состоянии нашей стране, перечисленные ею, да? Та же история с депутатами и Познером. Луговой пришёл объясняться на «Эхо». То есть сначала они строят из себя патриотов, которые заботятся о государстве, нападают на несогласных с линией партии, а когда проблемы начинаются у них самих, то приходят плакаться к этим несогласным. Так как они могут предоставить площадку. Налицо лицемерие.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Чьё?
О. ЖУРАВЛЁВА - Лицемерие вот этих самых людей.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Неужели вы думаете, что меня в какой-то степени волнуют нравственные качества наших гостей?
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот. Вот этот вопрос действительно многих интересует.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Меня совершенно не волнует. Дело в том, что люди, которые принимают решения за других, неважно где, в правительстве, в культуре и так далее, эти люди вызывают очень разные реакции, и в своей жизни обычной. В общем, Пушкин был отвратительный в личной жизни, знаете, отвратительный. Знаете, если взять и забыть, что он гениальный поэт и посмотреть на его частную жизнь, да и на публичную тоже, вот, просто я сегодня читал замечательную книгу, называется «Деньги Пушкина», выпустили книгу, как он долги, от кого брал, принимал, сколько чего. Отвратительно. Вот, уберите это. Значит ли это, что вы теперь не будете читать Пушкина?
А Гоголь? Характерец какой был. А Федор Михайлович Достоевский? А Антон Павлович Чехов? Понимаете, это я могу взять по культуре, но можно взять и далее. Поэтому что я буду с вами разговаривать о нравственных качествах того или иного министра? Вот, мы совсем недавно все узнали, что министр образования, как я понимаю, усыновил ребёнка давно. Вот…
О. ЖУРАВЛЁВА - Мы в ролике это увидели.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В ролике это увидели. Ну, я чуть раньше узнал. Но раньше не знал, честно говоря. И чего? Понятно, что у многих людей не кардинально поменялось отношение к нему, но это дало некую новую чёрточку в понимании того, как чего и почему. А кто-то считает, что он этот ролик делает ради пиара. Понимаете? Ну чего? Это ваши оценки. Наше дело – держать площадку, на которой люди, принимающие решения, плохие решения, хорошие решения, людоедские решения, приходили сюда и объяснялись. Это дело профессии.
Я уже говорил о том, что в этом смысле журналистика должна быть достаточно безответственной. То есть когда вы предоставляете слово тем или иным людям, которые вам совершенно неприятны и которые не рукопожатны, как принято говорить, но это я сравниваю всегда с профессией врача. Если вам принесли на стол раненого хирурга и в нём пуля, вы же не выясняете, как он себя вёл с женой, не бросил ли он семью, не выпивал ли он.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вовремя ли он приходил на встречу.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Выньте пулю, а дальше дело других, что называется. Или зашейте рану. Поэтому эти визги… у меня нет ни одного гостя, Оль, ни одного гостя, чтобы не пришло два-три крика «зачем вы ему даёте слово?», вот, ни одного гостя от Навального до Путина, грубо говоря, если говорить в политике, не знаю, от Евтушенко до Майи Плисецкой. Вот, есть люди, говорят – «зачем вы им дали слово?». Затем. Ответ такой.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Как отражаются известные нам события на личных отношениях? – leda53. – Ваш друг Михаил Маргелов людоед?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - С Михаилом Маргеловым я ещё не встречался, а со Светланой Журовой, конечно, разговаривал и со многими депутатами разговаривал. Понимаете, у меня есть, конечно, некие разочарования в людях, но не потому что они так проголосовали. Потому что я точно знаю, что они считают это решение неправильным. Потому что кто-то из них испугался и проголосовал против совести.
О. ЖУРАВЛЁВА - И это обидно думать.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, это разочарование. Мне казалось, что какие-то люди более сопротивляемы. И есть приятно, как это обратное слово разочарованию, очарование, наверное, не так? Там, открытие. Я всегда с уважением относился к Борису Резнику. Но я никогда не мог подумать, что он проголосует против. Вот, единственный из депутатов ЕР. Просто там и более мощные люди есть, скажем, да? Я был приятно поражён, я просто знаю некую процедуру, позицию Сулеймана Керимова, к которому я никак не относился, кроме того что он владелец Анжи, да, я просто встречал его в каких-то там, но то, что этот человек не проголосовал за закон и сделал это демонстративно, для меня это тоже некий сигнал.
То есть если говорить индивидуально, то я, конечно, смотрел, кто как голосовал, конечно, разговариваю с людьми на эту тему. Я, например, повторюсь, что я не смог убедить Светлану Журову. То, что она говорит – она искренне говорит. Это не потому что она испугалась чего-то. Она искренне считает, что так правильно, что надо здесь заниматься, но не там. Но мне не удалось её убедить. Значит, её убедили другие люди. Но здесь есть и доля моей вины, безусловно. Ну, такая история. Отражается на отношения тяжело, плохо. Я вообще тяжело меняю мнение о людях, особенно в таких вопросах. Ну, плохо, да. И чего? Но есть профессиональная работа. Есть радио, да? Есть люди десиджмейкеры, ньюсмейкеры, которые принимают решения и их озвучивают, и они должны иметь право эти решения защищать у микрофонов «Эхо Москвы», любые, и в том числе самые неприятные для меня и для вас на самом деле.
Это то же самое в оппозиции. Вы меня простите. Мы можем разложить просто сейчас как-то. Может быть, и не к месту. Разложить то, что происходит в КС. И есть там масса людей в том же самом совете, которые не менее нелюбезны, нежели люди в Государственной Думе, например. Это не значит, что я им должен закрывать вход сюда.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот это самая тема, которая больше всего в вопросах проскальзывает, потому что вы рекламируете людоедов, вы рекламируете миллионеров.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Любой эфир всегда воспринимается вами как реклама. И люди, собственно, для этого сюда приходят, чтобы себя рекламировать. Они приходят на лучшую станцию в стране, для того чтобы… не ко мне они приходят, к вам они приходят. Для того чтобы показать, какие они белые и пушистые. И наша задача – чтобы вы видели их со всех сторон. Ну а что касается миллионеров – хорошо. Миллионеров нельзя, а у кого 900 000 можно? Что за глупости? Ерунда.
О. ЖУРАВЛЁВА - К сожалению, тут у нас крики на СМС: «У вас цензура!» и всё такое.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не дождётесь. Цензура у нас запрещена в законе.
О. ЖУРАВЛЁВА - Какой-то сбой в «Сетевизоре». В «Сетевизоре» звук пропал.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я уж совсем провода перегрыз, что ли? Сейчас вызовут нашего сотрудника.
О. ЖУРАВЛЁВА - К сожалению, мы отсюда не можем ничего сделать.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это очень важный вопрос, потому что многие регионы, в том числе где нет «Эхо Москвы», они смотрят действительно по «Сетевизору», и это плохо, если звук пропал, на самом деле.
О. ЖУРАВЛЁВА - «А постоянные поздравления Жириновского – это тоже площадка?», - спрашивает Евгений из Москвы.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Постоянные поздравления Жириновского – это реклама. За деньги.
О. ЖУРАВЛЁВА - Кстати, о деньгах ещё раз. Постоянный Газпром, который… вот, вы сейчас уже объясняли.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, я не могу… послушайте, ещё раз. «Газпром» или, вернее, даже не «Газпром». В широком смысле «Газпром» - «Газпром-Медиа», «Газпромбанк», «СОГАЗ», я могу вам перечислять, как это всё построено. Давайте будем говорить, что это всё «Газпром», предположим. В широком смысле «Газпром» действительно владеет 66 или 64, я не помню, процентами акций «Эхо Москвы». При этом за последние 14 лет, пока я главный редактор, «Газпром» не вложил в «Эхо Москвы» ни копейки вашей. «Эхо Москвы» является прибыльной радиостанцией. Из 14 лет два не были прибыльными – 1998 год, а за последние 12 лет это 2010. Ну, в 2010, когда подводили итоги. Во всех остальных случаях «Эхо Москвы» является прибыльной радиостанцией, живёт на рекламу и платит своим акционерам, включая «Газпром», дивиденды, то есть деньги. Я это хорошо знаю, потому что я тоже акционер и тоже получаю деньги. И в ту секунду, когда я получаю свою копейку, «Газпром» получает свои три. Поэтому я это точно знаю и за этим слежу. «Газпром» нас не содержит, но «Газпром» является акционером. Это правда.
О. ЖУРАВЛЁВА - Если вы, дорогие радиослушатели, купите на рынке чьи-то акции, вы не будете решать вопросы о захвате этих людей.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Если вы акционер прибыльной компании, то вам платят дивиденды, а не вы платите и не содержите ту или иную компанию, что совершенно очевидно. Просто незнание работы рынка.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Как бы вы прокомментировали вчерашнее мнение Познера о том, что ведущие «Особого мнения» малопрофессиональны и все превращают в дебаты, хотя их мнение в этот момент и бесконечные препирания с гостем никому не интересны?», - пишет…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не разделяю точку зрения Владимира Познера. Я также не разделяю точку зрения тех, кто считает, что Владимир Познер не очень профессионален. Ну, вы знаете, опять же, чем измерить профессионализм? Есть какой-то термометр? Ну, наверное, есть. Во-первых, я могу вам сказать, что «Особое мнение», вот этот слот «Особого мнения», я имею в виду 17 и 19 часов, не только по Comcon’у, но и по ГЭЛЛАПу, по ТНС ГЭЛЛАП стоит на первом месте среди 54 всех радиостанций. Иными словами, «Особое мнение» среди всех 54 радиостанций пользуется бОльшим спросом в Москве, во всяком случае.
Вторая история связана с тем, что там уровень цитируемости выше. Я не знаю, чем Владимир Владимирович определяет профессионализм. Я считаю, что неплохо, когда ведущий в виде вопроса или в виде реплики возражает гостю. А почему нет-то? Ну, есть другой способ ведения эфира. Можно выслушать, сказать – да, я выслушал вашу точку зрения, и всё. Я не считаю это правильным для программы «Особое мнение». Ведущий обязан уточнить, раздражить, вытащить у человека его «Особое мнение». Если человек не хочет и сопротивляется, значит, надо с этим бороться. Да и сам Владимир Владимирович частенько в своих программах вступает в спор, и поэтому что тут на зеркало-то пенять? Мы у него учимся.
О. ЖУРАВЛЁВА - Вот ещё брат Апрель пишет, цитируя вчерашнее ваше выступление: «»Дети говорили своим родителям – ты что сделал? Как мы будем носить твою фамилию?» Уважаемый Алексей Алексеевич, давайте спросим детей. Не гипотетически, а, что называется, «по чесноку» - а вы, милые дети, хотите что? Ваш папа, мама будет честным, смелым, оппозиционным, а ты пойдёшь слесарем, или он, она будут подлецом, и ты на Майбахе по Лазурному побережью можешь давить, кого хочешь».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, знаете, очень тонкий вопрос вы затронули и очень болезненный. Дело в том, что, общаясь в волчьем логове, как тут говорили, а на самом деле по-дружески с некоторыми представителями власти, я не представляю, я знаю их семейные проблемы часто. И новое поколение, вот, нынешних людей, стоящих у власти – оно разное. Да, есть Майбахи. Это абсолютно точно. Но есть и на Майбахах люди, которые говорят так, как они говорят. Есть и не на Майбахах люди, которые говорят, как они говорят.
Они спорят со своими родителями, они уходят из семей, ровно так же как это делают не только министры, но и обыватели. Это бывают трагедии в семьях. Собственно говоря, не всегда публичные. Иногда они становятся публичными. Новое поколение этих людей – оно очень разное. Я их знаю.
О. ЖУРАВЛЁВА - И, кстати, ещё один вопрос: «Что плохого в том, что дети чиновников учатся в демократических странах? Почему не слышны предложения о том, чтобы запретить чиновникам лечиться в демократических странах?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Во-первых, ничего плохого нет. И я считаю предложение о запрете детей каких бы то ни было учиться где бы то ни было, да хоть в Конго, если есть такое желание. Я считаю, что это неправильно. Действительно, если говорить об истории вокруг Сергея Железняка и его замечательных дочках, судя по тому, что я знаю, дочки у него действительно замечательные, очень хорошо учатся, я в этом смысле. Просто понимаете, в чём дело? Когда Сергей Железняк проголосовал за запрет американского усыновления, вот, у тех сирот-инвалидов нет папы Железняка, который заработал такие деньги и такие возможности. И дай Бог его дочкам, Сергея Железняка, там учиться, где они хотят, и получать образование, где они хотят. Но не надо Сергею Железняку, который своим дочкам это позволяет, запрещать другим детям иметь шанс. Вот, в чём пафос истории. Все дети должны иметь этот шанс, если есть возможность. Этим детям-сиротам, некоторым инвалидам из этих 46 детей, которые американцы сейчас, да, 9 инвалидов. Вот, почему им надо… по которым уже принято решение об усыновлении…
О. ЖУРАВЛЁВА - Которые хорошо знакомы с этими…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Семьи уже, да. Почему им надо закрывать шанс, что у них будет… вот этого я не понимаю и вот это мои претензии к Сергею Железняку и к Сергеям Железнякам. Ну, нету у них таких пап любящих. Ну, нету у их пап таких возможностей. У них появился и открылся шанс. И если ты своим детям такой шанс открыл своим трудом, своей работой, своими деньгами, не важно, почему ты другим запрещаешь? На основании чего? Что ты Железняк, а они с фамилией не Железняк?
О. ЖУРАВЛЁВА - С другой стороны, если человек идёт в чиновники, в депутаты, в разные особые структуры, он получает преимущество. Почему он, в отличие от других граждан, должен жить лучше? Запретить. Пусть он несёт некую тяжесть.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это не связано с образованием, с детьми. То, что касается лечения, я против категорически. Да, есть ограничение, мы знаем, на выезд людей тех, которые несут государственную тайну. Вот, здесь должны быть ограничения. Вполне возможно, что нужно запретить иметь счета. Или собственность. Потому что это реально может быть точка давления спецслужб. Я об этом, кстати, разговаривал с разными спецслужбами нашими. И они считают, что если у человека, условно говоря, счета в банке, госчиновника, то спецслужбы, и это их работа, швейцарская или французская, или американская, должна и будет следить… Жискар д’Эстен замечательно рассказывал мне – когда Брежнев приезжал во Францию, как за ним следили, извините, за его естественными отправлениями, утащили щётку, которой он причёсывался, спецслужбы французские, чтоб понять, какие лекарства он принимает, по волосам, понимаешь, да? То есть это работа спецслужб. И поэтому точка давления на чиновника, обладающего правом принятия решения в интересах… может быть. Это надо обсуждать.
О. ЖУРАВЛЁВА - Разве дети не могут быть такой точкой давления?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Могут быть такой точкой давления дети, безусловно, но просто надо сознавать, что она есть. Что она конкретно есть. А счета – это передвижения твоих средств. Это просто твоё передвижение. Мало ли. Поэтому я не сторонник вообще запрета таких вещей, но я могу вам сказать, что, скажем, есть вещи, которые регулируются вполне открыто. Ну, давайте регулировать вполне открыто эти вещи, да? Потому что там неучтённые деньги, там, вот, замечательно выступает у нас сенатор Клишас, который заработал деньги, по-моему, Потанина, большие, реально заработал, и он выступает за запрет усыновления детей, при этом в Швейцарии у него официально декларированное поместье для его семьи. То есть своим можно. Для меня вот это важно. Для меня не важно, что он заработал эти деньги. Он, наверное, заработал их, может быть, честно… но почему ты мешаешь несчастным и обездоленным? Это какая-то такая, знаешь, нравственная загогулина. Ты своим запрети. Своим запрети. Вот история.
О. ЖУРАВЛЁВА - Получается просто, что…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Мне легко говорить. У меня ребёнок здесь учится.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, да, мне тоже в этом смысле легко.
А. ВЕНЕДИКТОВ - У него есть папа, который ему может помочь. А у этих детей нет папы.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, это понятно. Есть просто такое ощущение, что если бы, опять же, депутаты получат ограничения не финансовые, а практически родственные тем ограничениям, которые есть у среднего обывателя, то у нас здесь медицина вырастет, у нас здесь образование станет лучше.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Конечно же, нет. Конечно же, все будут лечиться там, где под чужими фамилиями, где они считают, что медицина эффективнее. Конечно, любящие отцы, матери, бабушки, дедушки будут отправлять детей учиться туда и те университеты и в те школы, где они считают, что ребёнка обучат лучше и безопасность выше. Но я знаю детей в том числе министров, которые, обучившись там, возвращались туда и сейчас здесь работают. Это тоже нормально. Они там получили некие знания, вернулись, сейчас работают здесь. И на госслужбе, и в частных корпорациях, и в государственных корпорациях. Я таких детей знаю. Ну детей? 25-30 лет, да? Знаю. Нормально.
Вопрос в том, что, вот, я возвращаюсь, вопрос не в том, чтобы не учиться никому. Давайте никто не будет учиться, давайте выезжать не будем. Давайте ничего не будем. А просто чтобы у всех была возможность. В этом вопрос.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, вы согласны, что у 90% населения возможности ограничены чисто финансово?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да. Поэтому надо зарабатывать. Надо искать работу, надо повышать квалификацию. Надо обучаться, для того чтобы на тебя был спрос. Извини, пожалуйста.
О. ЖУРАВЛЁВА - А кто же будет рабочие специальности?
А. ВЕНЕДИКТОВ - А можно тебе сказать, что я замечательным образом в поездках встречаю совершенно потрясающих людей из глубокой провинции – из Липецка, Ярославля, Тамбова, в зарубежных поездках, не в Турцию – во Франции, в Италии. Вот, люди работали и заработали себе на такие поездки. Значит, можно?
О. ЖУРАВЛЁВА - Можно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Можно. Ну так надо зарабатывать.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ну, все же не могут зарабатывать?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Все не могут. Для этого государство должно правильно выстраивать пенсионные системы, правильно должно работать на… главное, чтоб государство открывало возможности. А когда оно закрывает эти возможности, уменьшает эти возможности, да, тогда страна идёт к краху просто.
О. ЖУРАВЛЁВА - Есть ещё по поводу перспектив страны огромное количество вопросов. Мы их, наверное, перенесём на следующую часть: «Почему Доренко в прямом эфире зачитал список русских детей, убитых пьяными русскими родителями, а на «Эхе Москвы» об этом промолчали?», - спрашивает Николай. Николай, вообще, честно скажу, списков было такое огромное количество, что…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Они должны быть верифицированы и проверены. Я уж не говорю о том, что полностью произносить имя и фамилию ребёнка – это запредельно, на мой взгляд.
О. ЖУРАВЛЁВА - Это Алексей Венедиктов со своим «Особым мнением». Мы вернёмся после новостей.
НОВОСТИ
О. ЖУРАВЛЁВА - В Москве 19:33. Это «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлёва. «Особое мнение» высказывает Алексей Венедиктов. Пожалейте, пожалуйста, Алексея Алексеевича. Он не сможет ответить на все 500 вопросов, которые вы прислали. Задайте конкретный. Вот, Владимир конкретно говорит: «Прокомментируйте качество закона об образовании».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я вообще считаю, что этот закон лишний. Об этом я довольно долго спорил и с моим другом Андреем Фурсенко, и с нынешним министром Дмитрием Ливановым. Мне кажется, что этот закон, конечно, какие-то реалии фиксирует новые, но можно было бы подождать, ничего страшного бы не случилось. Очень важна социальная составляющая этого закона. Она мне кажется вполне рыночной, но очень несправедливой. Она убирает некоторые льготы, которые должны были быть обсуждены в обществе, готово ли общество платить за преимущественные права в образовании тех же сирот, там, инвалидов, олимпиадников и так далее. Мне кажется, что не было дискуссии в обществе. У нас, к сожалению, общество не место для дискуссий тоже. И дискуссии ведут лишь небольшое количество людей.
Я тебе могу сказать, меня страшно удивляют, например, такие вещи. Когда мы вывешиваем на сайте мнения, там, туда заходят 15-20-30-40-100 тысяч людей. Когда мы вешаем документ, ну, закон – не более 5 тысяч.
О. ЖУРАВЛЁВА - Да, это правда.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Поэтому…
О. ЖУРАВЛЁВА - Поэтому, кстати, вопрос, который мне кажется странным, я не первый раз его встречаю. Олег Александров: «Почему Путин в пакете запрета на усыновление американцами не предложил план Путина по ликвидации сиротства в России?. А вы не заметили, кстати?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет такого плана, вот, сегодня как раз с Михаилом Барщевским мы это обсуждали, я напомню, что Михаил Барщевский является специалистом в этом деле усыновления и представителем…
О. ЖУРАВЛЁВА - Практикующим, я бы сказала.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Практикующим специалистом, да. И одновременно он является представителем правительства в высших судах. И мы начали разбирать и мы поняли, что это длинная, очень логистическая история, что да, конечно, вы правы, что этот план сначала должен быть разработан и обсуждён. Мало кинуть деньги, да?
О. ЖУРАВЛЁВА - Тем не менее, я просто скажу к тому вопросу, что у нас не читают документы, что был у нас на сайте документ как раз по улучшению положения сирот.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, там самое важное, что Путин поручил в трёхмесячный срок представить правительству тот самый план, о котором вы говорите. И это очень маленький срок, потому что вы, наверное, представляете, что усыновление бывает разных форм и разных типов. Вы, наверное, представляете себе, что, скажем, если усыновляете ребёнка не очень здорового, то это одна история. Если усыновляете ребёнка здорового, это другая истории. По финансам этой семьи. Предположим, должна быть, на мой взгляд. Если вы усыновляете ребёнка до трёх лет – это одна история, до 10 – другая, после 10 – третья. И должен быть набор мер. И если хотите, градация, тарификация, предусматривающая, что на этом деле не будет злоупотреблений, потому что если просто сказать, что давайте, вы усыновите ребёнка, я вам выну из кармана 50 000 долларов. Я хочу сказать, что Прохоров не так сказал. Например, я даю вам 50 000, кто усыновит этого ребёнка, да? И вполне возможно, что это будут недобросовестные люди многие, для того чтоб нажиться, и потом этого ребёнка закопают и сдадут обратно.
О. ЖУРАВЛЁВА - Или это будет непродуманный шаг, что тоже может привести к плохим последствиям, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Огромное число детей возвращается. Значит, это отдельная… После усыновления их возвращают. Так бывает. Ну, вот, бывает. И чего? Не сошлись характерами, что называется. Оставлять ребёнка в этой семье? Меня совершенно потрясла история, помните, в 2004 году, я вам напомню, Рамзан Кадыров приказал закрыть все детские дома в Чечне, сказав, что родственники должны разобрать детей. Представьте себе, вы родственник, но вы не хотите, не можете, у вас нет мужества забрать ребёнка, и вы получаете насильно нелюбимого вот этого беспомощного… насильно ребёнка приказом президента. Как вы считаете, это правильно? И где эти дети сейчас, мы не знаем. Но, правда, в Чечне была война, и там действительно было много сирот. Но мы не знаем, где эти дети. Легко сейчас указом Путина сказать – а ну-ка разберите все в администрации, чтобы каждый член администрации, депутат взял… Послушайте, да, вот, они попадут в нелюбимые, ненавидящие их семьи. Это обуза. Вот эти беспомощные существа приказом могут стать обузой. Поэтому план – дело очень сложное.
Мы говорили о том, что будем принимать участие в разработке этого плана. Я говорю «мы» - это «Эхо». И, естественно, в каком-то смысле будем освещать подробно и обсуждать эти меры, которые будут предлагаться разными участниками этого плана.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Алексей, вы сказали отследить 46 детей тех самых, которые должны были бы быть усыновлены. Хорошо бы за 20 лет ещё прояснить картину. Астахов сказал – в США ещё 2 миллиона детей без родителей и тому подобное». Много чего было сказано за это время.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Иногда я начинаю думать, что Павел Астахов так заботится о США. Может быть, он тайный американский гражданин? Вообще-то он уполномоченный президента РФ о гражданах, да? И надо заботиться о наших детях. Скажем, Чайка говорит о том, что у нас 3,5 миллиона детей, включая бездомных и так далее. Может быть, лучше о наших 3,5, чем об их 2 миллионах?
Я хочу вот, что сказать. 46 детей, да, мы сейчас будем делать список. Это цифра, которую озвучил Павел Астахов, что он получил её от министерства образования. Меня как члена Общественного совета при министре образования, естественно, этот список мы не будем вскрывать с именами и с диагнозами, да? Но мы сможем организоваться так с помощью коллег из других медиа, что мы отследим судьбу каждого ребёнка, которому этот закон поменял жизнь. Это те дети, про которые решение уже было принято, да? Их закон конкретно, не вообще мог бы, поменял жизнь. Вот, мы отследим их судьбу. Хорошо бы, чтобы они нашли любящих родителей и здесь тоже.
О. ЖУРАВЛЁВА - Ещё опять об общем, скажем так: «Кремль продолжит наезд на основные права и свободы граждан?», - спрашивает Дмитрий. Есть от Ильи даже другая формулировка: «На ваш взгляд, государство взяло курс на изоляцию?». О будущем…
А. ВЕНЕДИКТОВ - На мой взгляд, государство взяло курс на реакцию. Я об этом подробно говорил. Мы имеем реакционную политику, которая содержит в себе некоторые элементы изоляции, безусловно, потому что мир прозрачен, мы с вами знаем, что сейчас, в общем, ценности становятся, как бы сказать, они распространяются приблизительно одинаково в развитых индустриальных странах, и уже особые ценности у Японии, скажем, вполне изоляционистской стране в своё время, и в Европе не отличаются друг от друга. Ну, мы идём против волны. И в этом смысле, конечно, следующий год будет продолжением года предыдущего.
О. ЖУРАВЛЁВА - КС, как вы вчера сказали, полный ноль.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В организационном смысле я сказал. Я сказал – КС в организационном смысле полный ноль. Я так считаю, да.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Так. Видите ли вы где-то, может быть, в том же самом КС’е, людей, на которых можно возлагать надежды как на будущих политических лидеров?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что все люди, которые в КС’е, да, они именно там оказались, потому что они вполне имеют лидерские качества в разных сферах. И они почти все (о всех я не знаю) очень яркие люди, я за ними смотрю с любопытством, за некоторыми – с восхищением. На некоторых – с изумлением, надо сказать.
О. ЖУРАВЛЁВА - А с ужасом на кого-нибудь смотрите?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, меня трудно испугать. Я просто хочу сказать, Оль, что говоря о КС’е в целом как организме, на мой взгляд, вполне импотентном. Если мы можем критиковать Государственную Думу, почему не можем критиковать «штаб антикриминальной революции»? Но мы же видим, да, что он так работает, как не работает. Это факт. Когда мне говорят – но сам факт существования КС… ну, для определённой части, наверное, да. Для меня – нет.
О. ЖУРАВЛЁВА - Личный был вопрос, потеряла автора, извините, не назову: «Что должно произойти, чтоб вы сами пошли в политику?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, не знаю. Наверное, сменятся мои интересы. У меня нет интереса заниматься профессионально политикой. Кроме того, посмотрев достаточно на профессиональных политиков, депутатов, министров, я понимаю, что человек частично себя там теряет, он становится членом команды.
О. ЖУРАВЛЁВА - А чем это плохо? На «Эхе Москвы» человек тоже становится членом команды.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, что-то я как-то не замечаю за вами командной истории. Нет. На самом деле я говорю о решениях, да, то есть человек должен потерять часть самого себя. Последнее голосование это показало. Я как бы не хотел бы терять часть самого себя. Хочу быть вполне самостоятельным в принятии решений.
О. ЖУРАВЛЁВА - «Создаётся впечатление, что сотрудники вашей радиостанции единодушно против закона об усыновлений. Такую истерию закатали. Или вы даёте им установку, которую сами получили?».
А. ВЕНЕДИКТОВ - Очень трудно давать установку… я получил от Путина, видимо, эту установку.
О. ЖУРАВЛЁВА - Наверное. Я не знаю. Даже в Думе были противоречия.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Мы же… кровавого режима. Просто я понимаю, что нормальные люди… кстати, я вам должен сказать ещё один опрос очень интересный. Вот, вопрос был задан следующим образом: «Если дети не могут найти в России родителей, вы согласны с тем, что надо в таком случае тоже запретить американское усыновление?». Был задан такой вопрос. 22% согласны. 62 не согласны. Остальные не знают. Так что мы с большинством в той формулировке. А истерика, то, что вы называете истерикой, ну, если вам не жалко этих детей, вы присоединяетесь к людоедам. Это тоже ваш выбор.
О. ЖУРАВЛЁВА - Зачем сейчас обидели человека?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну, потому что этот человек занимает людоедскую позицию. Может, он не людоед. Может, он это делает по наивности, по глупости, по незнанию или просто для того чтобы раскинуть пальцы, но эта позиция людоедская – запретить больным детям, самым слабым, без родителей и больным иметь шанс. Может, он не выиграет этот шанс, может, он не вытащит, но закрыть сам шанс – это людоедская позиция. И, вот, вы с ней и останетесь.
О. ЖУРАВЛЁВА - Надо создавать условия в нашей стране.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Создавайте. Но пока они не созданы, не мешайте детям жить.
Комментариев нет:
Отправить комментарий