В Крыму выросло поколение, мечтающее о чаевых. Больше ни о чем.
Я купил «Фольксваген» едва знакомому мне человеку. Теперь он в августе-сентябре каждого года встречает (и провожает) меня и мою семью у вагона фирменного поезда Москва – Севастополь, чтобы за 500 гривен (один доллар США равен восьми гривнам) отвезти отдыхать в Форос. Мало того, что я купил уже немолодому Коле престижную иномарку – я радикально изменил его судьбу. Коля был строителем, получал смешные для Крыма деньги (и те не регулярно), потом трест его лопнул...
А тут подъехал я с семьей. И снова остановился у Коли. Комната в трехкомнатной Колиной квартире обходилась нам по семь долларов в сутки с носа (включая даже нашего полуторагодовалого сына, с которым мы с женой спали на одной двуспальной кровати). Но я не роптал, а, напротив, был рад удаче – не у каждого смертного на этой земле есть свой человек в Форосе. Тем более что мой младший сын (как я подозреваю) тоже форосского замеса. Арсюшка был «задуман», а потом и «спроектирован» мной и женой именно в этой Колиной квартире, на этой широкой, гостеприимной двуспалке, в предыдущие отпуска...
От добра добра не ищут. А потому я денег не считал, а был счастлив надежному и постоянному месту под самым лечебным и щедрым солнцем Южного побережья Крыма.
После моего очередного приезда, как только мы внесли вещи и рассчитались за месяц вперед, Коля поехал в Германию за «Фольксвагеном». И в шутку и всерьез Коля сказал мне, когда мы обмывали его машину белым крымским портвейном: «Тачку, Николаич, купил мне ты...»
Я прикинул: за месяц в Форосе я тратил примерно по полторы тысячи долларов; две трети этой суммы шли на оплату жилья; у Коли мы остановились (дай Бог памяти) чуть ли не в седьмой раз... Получалось, что Коля купил «Фольксваген» на мои гонорары. Если бы я не ездил каждое лето в Форос, а копил деньги, то «Фольксвагеном» владел бы я, а не мой далекий крымский приятель.
Купив машину, Коля сменил профессию строительного шабашника на работу таксиста. Первое, чем похвастался Коля в машине, когда прошлым летом мы двинулись из Севастополя в Форос, – он купил участок земли прямо в черте поселка, у Дикого пляжа. Это значит, что от подъезда Колиного дома до его дачи примерно 300 метров. И еще 50 – от дачи до моря. Я понял, что часть моих денег, оставленных в Форосе, пойдет на дальнейшее процветание Коли и его семьи.
В Форосе три с половиной тысячи жителей. Примерно 80 процентов из них живут только тем, что сдают жилье в аренду отдыхающим. Сезон на Южном берегу Крыма (ЮБК) начинается в мае и кончается в конце октября (правда, есть любители отдыхать и зимой, в основном астматики и гипертоники). Посчитайте, сколько денег оставляет наш брат, отдыхающий на этом благословенном пятачке Крыма, если средняя цена одного койко-места не бывает ниже семи долларов в сутки.
В Форосе любят отдыхать семьями, потому что он удален от разгульно-шумных Ялты, Симеиза, Алупки, Севастополя... В Форосе тихо и степенно. В Форосе самое чистое море (рядом заповедники Ласпи и Батильмана). В Форосе самый красивый на побережье парк, принадлежащий (де-юре) санаторию «Форос» (бывшая здравница управления делами ЦК КПСС), а фактически – всем, кто остановился в поселке...
Парк – половина Фороса. Раскошеливаясь за аренду жилья в поселке, ты получаешь в придачу зеленый рай. Бесплатно. Номер в отеле санатория стоит от 60 до 220 долларов в сутки, а ты, «дикарь», платишь в десять раз меньше, но имеешь все то же самое, что имеет «организованный отдыхающий»: возможность дышать воздухом парка, где высажено более двухсот видов реликтовых платанов, голубых елей, кипарисов, магнолий, грецкого дерева, каштанов...; кормить золотых рыбок в его прудах; играть в большой теннис на его кортах с рекортановым покрытием и в волейбол на его пяти площадках; резаться в пинг-понг; качаться на тренажерах; читать стихи случайной ночной диве из Магадана, расположенной их слушать до утра, – в уединенных беседках или на спрятанных в гротах скамейках; спускаться и подниматься по узким лермонтовским ступенькам, вырубленным в скалах; есть жареные мидии на балконе особняка русского мультимиллионера Кузнецова, отданного в свое время под дачу Горькому (здесь любил бывать Шаляпин) и отобранному назад...
Минувшим августом мы снимали не комнату, а квартиру. Наш крымский приятель Коля, помня наши перед ним былые заслуги, помог найти однокомнатную квартиру в блочном доме над «Гастрономом» всего за... 25 долларов в сутки. Нам повезло, ибо минувшие июль и август для Фороса были чуть ли не рекордными за все 150 лет его существования – наплыв в этот элитный поселок был невиданный, цены на все подскочили и однокомнатную квартиру «под ключ» хозяева сдавали по 35–40 долларов в сутки. (Приличный номер в гостинице «Адмирал» в тихом центре Лиссабона, с кондиционерами в гостиной и спаленке, душем, телевизором и холодильником стоил мне в позапрошлом году 37 долларов в сутки. А за не унижающий достоинства одноместный номер в небольшой гостинице одного из самых дорогих городов мира Копенгагене в прошлом году я заплатил 40 долларов).
Выходит, Форос круче Лиссабона и Копенгагена?
Нынче свою трехкомнатную квартиру Коля сдавал трем другим московским семьям – на месяц, по сотне долларов. Деньги – вперед! От посредничества в сдаче в аренду квартиры для нас Коля поимел от хозяйки (молодой разведенной особы с ребенком, живущей в Симферополе) десять процентов. Это неписаное правило квартирного рынка Фороса – посредник получает десятую часть суммы. Есть квартирное бюро, работают в нем попеременно две солидные дамы. Место – блатнее не придумаешь: каждый, кому дама из бюро позвонила и предложила жильцов на постой, принесет ей в конверте обязательные 10 процентов. Если «забыл» и не поделился, из бюро тебе больше не позвонят. Лови клиентов сам...
Эти чиновницы из квартирного бюро входят в те 20 процентов форосцев, что жилье свое никогда не сдают – они и без того купаются в птичьем молоке.
За что я платил по 25 долларов в сутки (если вычесть море, воздух, парк, солнце и фрукты)? Обеды мы готовили на электроплитке, стоящей на неработающей четырехконфорочной газовой плите в крохотной (более двух человек в ней не уместится) кухне. Если включить в сеть одновременно чайник и обе «грелки» электроплиты, то срабатывает счетчик, и ток вырубается во всей квартире.
Холодную воду в Форосе дают два раза в день: утром – с 6 до 9 и вечером – с 18 до 22. Горячую должны давать в субботу и воскресенье (с 17 до 23), но «должны» и «обязаны» в Форосе часто не совпадают. (Характерный признак упрощения нравов и перемены отношения к приезжим.) Телевизор в квартире не работал. Не работал и магнитофон. Он тоже стал «наглядным пособием по физике твердого тела» для моего растущего сына.
Последнее неудобство было деликатного свойства – изнутри не закрывался туалет. Других шероховатостей быта мы не испытывали. Да и об этих (честное слово, больше веселящих, чем раздражающих) мелочах я бы не вспомнил, если бы и по некоторым другим признакам не уловил тенденцию: жители Фороса богатеют и деградируют одновременно. Еще два года назад хозяйка постыдилась бы сдать в аренду квартиру с неработающим телевизором (впрочем, оказалось к лучшему, не испортилось настроение от российских потрясений) и без шпингалета на двери туалета. Она постыдилась бы гнать меня на ночь глядя менять гривны на доллары, так как ничего, кроме баксов, не признает. Обменные пункты были закрыты, я уговорил знакомую барменшу в отеле санатория «Форос» и та свела меня с местным «папой», который наскреб в своем кармане всего-то 245 «зеленых», а мне надо было 300.
Скрепя сердце хозяйка согласилась взять недостающую сумму гривнами, курс предложила самый невыгодный и унизительно пересчитывала «хохлобаксы» (так приезжие называют украинские деньги), причитая, что делает мне одолжение. При этом ее не смущало, что моя жена, а не она, квартиросдатчица, вытирала пыль с мебели, мела пол, меняла белье...
Еще пример нравственной деградации некогда добродушных форосцев. Некто Г.А. Лысогор выгнала семью со спящим на руках младенцем в половине седьмого утра, хотя оплаченные сутки отдыхающих еще не закончились. Товарка объяснила это тем, что боялась упустить других выгодных клиентов.
Мы, приезжие, мы, «дикари» (именно так и никак иначе форосцы – с некоторыми трепетом, пиететом, завистью, страхом – называют отдыхающих) в известной степени избаловали городских крымчан. Наши деньги разучили их думать и работать. Они ничего не производили и не производят. Даже хлеб за них пекут в соседней Балаклаве. Они (горожане волею судьбы) ничего не выращивают – фрукты на рынок привозят крестьяне из степного и горного Крыма, из Голубого залива...
Парадокс или закономерность: те, с гор, горбатятся, поднимая сады на камне, но имеют то, что имеют, а эти, палец о палец не тюкнув, катаются как сыр в масле?
Чуть ли не единственный источник существования жителя Фороса – его жилье, полученное от государства во времена строительства санатория ЦК КПСС, а затем и дачи Горбачева на мысе Сарыч. Собственно, сам поселок (с десяток жилых многоэтажек у самого моря) – это довесок к сановитым даче и санаторию. Так было задумано – три с половиной тысячи форосцев должны были обслуживать генсека, его семью и гостей элитного партсанатория.
Форос был задуман как город прачек, нянек, поварих, кочегаров, прапорщиков КГБ, санитарок, лифтеров, грузчиков, водителей, барменов, официанток, горничных, полотеров, уборщиц, продавцов, кассиров, сантехников... (Все начальство живет в Ялте.)
Форос изначально был задуман «партией и правительством» как город «людей второго сорта». Амбициозные москвичи и питерцы, богатые «новые русские» из провинции России, да и «новые украинцы» из Киева, Харькова, Запорожья, Днепропетровска, Донецка.., уголовная братва из Москвы, Казани, Кемерова (которая последнее десятилетие взяла за правило понежиться с недельку-другую в люксах партийного санатория), словом, приезжие закрепили у форосцев это чувство «второсортности», лакейского отношения к жизни.
Форосцы перестали служить – они стали прислуживать. Выросло целое поколение, мечтающее о чаевых. Выросло поколение лакеев на «Мерседесах». В шашлычных, барах, кафушках, в пляжных буфетах... работают молодые, сильные парни. Можно найти достойную работу в соседних Ялте, Симферополе, Севастополе... Можно учиться. Можно...
– А зачем? – спросил меня «дуже гарный хлопчик», контролирующий вход на пляж. – Отдыхающие за сезон оставляют нам столько, что профессор не заработает за год. Скоро мы будем брать с вас не только за море, но и за воздух...
Старшие дочери моего приятеля Коли окончили институты – младший сын-старшеклассник готов мыть машины приезжих или наливать им пиво. Вход на пляж санатория стоит пять долларов. Десять долларов стоит десятиминутное катание на «банане» – надувная резинка, которую цепляют за катер, она забавно подпрыгивает на волнах, дети визжат от восторга. Доллар в минуту стоит прогулка на катере. За столько же вас минуту покатают на скутере...
Я заглянул в санаторский ангар для катеров и лодок – их место занимают иномарки этих ловких ребят, которые весь сезон и живут на рабочем месте. 80 процентов форосцев сдают жилье в аренду, а сами с июня по сентябрь семьями (!) ютятся: в медкабинетах, прачечных, котельных, библиотеках, саунах, сторожках, каптерках... санатория; в классах маленькой музыкальной школы и школы общеобразовательной; на почте; на телефонной станции; в пляжных подсобках; в гаражах и сараях; съезжаются несколько (говорят, до шести!) семей в однокомнатной квартире...
Как правило, начальство смотрит на это сквозь пальцы, потому что тоже получает «в лапу». Каждый квадратный метр жилья должен приносить гривны. Это принцип форосца. «Отдыхающий должен оставить в Форосе все, даже сердце», – сказал мне Коля по дороге из Севастополя.
Коля с семьей из шести человек все лето живет в вагончике (дачу еще надо достроить) – плита, три кровати и нары в два яруса (к Коле приезжали гостить внуки), бочка с прогретой водой, шланг... Света нет. Туалет за ближайшей скалой...
Жизнью такую жизнь назвать трудно. Мои условия с подпоркой вместо шпингалета неизмеримо лучше...
Раньше молодежь стремилась из Фороса уехать – учиться, жить полноценной жизнью, покорять сердца и столицы... Теперь предел мечтаний местной красавицы отловить богатого приезжего, чтобы выйти за него замуж. На худой конец – весело и безбедно провести с ним лето.
Форос тих. В этом его особая прелесть. Разве что пустой пивной банкой, брошенной под окном загулявшим ковбоем, какое-то время поиграет ветер, пока другой прохожий не отшвырнет ее ногой в сторону, в кусты акации. В этой мелочи тоже показательный штрих – года два-три назад Форос был чище. Сейчас местные обленились, убирают улицы неохотно...
Форос абсолютно не криминален – и в этом тоже его огромный плюс. Местные понимают, что покой отдыхающих – это хлеб их детей. Хлеб с икрой и маслом. А потому попросили меня сообщить через газету адрес, по которому останавливаться не советуют – сильно пьющая хозяйка сдает комнату и крадет из холодильника продукты постояльцев:
ул. Терлецкого, д. 7, кв. 58. (В Форосе всего-то две улицы – названная и улица Космонавтов.)
...Но я знаю, что наступит август, и я снова засобираюсь в Форос.
Автор: Сергей РЫКОВ
Комментариев нет:
Отправить комментарий