Давайте начнем с событий вокруг оппозиционера Леонида Развозжаева, которому следствие отказало в возбуждении дела по заявлению о похищении и пытках. А вы верите Развозжаеву?
П.ГУСЕВ: Ну, вообще, если честно, я так сверхпристально не слежу – я смотрю просто за информацией, какая появляется. Очень странные у него перипетии жизненные получаются – то его похищают, то он, вроде, там давал какие-то показания сам, потом он отказывается, потом его снова похищают, пытают, привозят, сажают. И сейчас все это происходит. А сейчас это дело какое-то странное 15-летней давности. Мне кажется, ну, вот, ничего не научило наших некоторых следователей, да, наверное, и руководителей, кто там этим занимается, дело Pussy Riot, когда из них создали героинь на пустом месте, когда можно было бы решить вопрос в течение 5-6 дней, максимум недели, там, административными мерами и даже какими-то иными мерами. Тянули это дело с год, прежде чем посадить, и создали из них героинь. То же самое и здесь. Из Развозжаева, который, в общем-то... Я не знаю, я никогда в жизни не слышал до этого фамилии. Он не Удальцов, не Навальный, никто не из лидеров, он кто-то из примкнувших, из огромных тысячных масс парнишка, который чего-то там делал, занимался. И сейчас из него медленно, но верно делают некую такую звезду протестного движения или еще какого-то движения (я не знаю, какого движения там), но звезду его политических убеждений.
И я не удивлюсь, если там скажут, что он там в детском саду описал простынь и потом после этого пришлось выкинуть и нанесен ущерб 2 рубля 64 копейки, ну, еще что-то. Ну, это все как-то мелко, глупо звучит (какие-то все эти вещи). Ну а чего сразу там за 500 шапок не посадили в 1993 году? Значит, плохо работала милиция? Давайте найдем тех следователей, того прокурора и тех милиционеров, которые не задержали его, не провели следствие. Вот сейчас это известно стало, а чего, через 20 лет-то сумели найти? А чего тогда не нашли? Вот, кто был тогда начальником милиции того райотдела, той следственной бригады? Давайте их сейчас накажем примерно, что они отпустили такого опасного Развозжаева, который сегодня стал таким ярким преступником.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть такое, мутное ощущение от этого дела?
П.ГУСЕВ: Абсолютно мутное, абсолютно мутное. Вот, честно, ну, не стоит выеденного яйца вся эта история. Понимаете, это не на авторитет власти и не на авторитет государства работает, на мой взгляд.
И.ВОРОБЬЁВА: А если в целом смотреть на Болотное дело и на тот приговор, который вынесли Максиму Лузянину, который, в принципе, единственный из всех признал свою вину, какое ощущение от Болотного дела?
П.ГУСЕВ: Вы знаете, Болотное дело – оно двоякое. Дело в том, что, я еще раз повторяю, я как раз после Болотного дела был и на «Эхо Москвы», и мы писали в «МК». Меня больше волнует во всей этой ситуации, кто были в черных рубашках и в черной одежде, в балахонах, парни, которые кидали (реально это есть) камни, булыжники в полицию, там, в ОМОН и во всех остальных? Кто они? Почему не найден никто, не показан, что вот это чернорубашечник, который в группе, по-моему, из 20-ти? Мы об этом очень много подробно говорили. Где они? То, что вот этот парень там лез, бил омоновца, не надо это делать в любой ситуации, нужно быть сдержанным. И ОМОНу нужно быть сдержанным. Нужно было власти тоже... Ну, я знаю, что были после этого встречи там и у Колокольцева, и у многих других, мы встречались, пресса. И те, кто входит в Совет ГУВД, мы доказывали, что нельзя было. Есть обоюдные действия, неправильные действия и с той, и с другой стороны, и горлышко там... Масса всего. Я не хочу сейчас повторять все это.
Но на мой взгляд, в этой ситуации меня больше интересует, кто были те 20 парней, которые кидали. Они были крепкие, подтянутые, сбитые. Кто кидал в омоновцев вот эти булыжники?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну и на это ответ...
П.ГУСЕВ: У меня нету ответа. Я не вижу, чтобы кто-то мне дал ответ на эти вопросы.
И.ВОРОБЬЁВА: Это «Особое мнение», в гостях у нас главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Сейчас прервемся буквально на минуту, и ваши вопросы можете присылать на номер +7 985 970-45-45 или писать на аккаунт @vyzvon.
РЕКЛАМА
И.ВОРОБЬЁВА: Продолжается программа «Особое мнение», в гостях – главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Хочу поговорить с вами о детях. Вот, мы сейчас наблюдаем, как во Владивостоке сразу развивается 2 истории жестокого обращения детей с детьми, и выкладывание всего этого – либо фотографий, либо видео – в интернет. Об этом часто говорят. И, все-таки, где здесь корень проблемы, как вы считаете?
П.ГУСЕВ: Вы знаете, детская агрессия, которая стала расти на наших глазах, - это не только дань сегодняшнего дня. Сегодня появились новые технологии, которые позволяют выложить для миллионной аудитории вот эти жуткие сцены избиения, унижения, драк и таких случаев масса была уже в самых разных новых технологических СМИ и средств массовых коммуникаций, в самых разных соцсетях и так далее, и тому подобное. Все это было и есть. И сейчас продолжается.
Я абсолютно уверен, что в 90-е годы так же унижали детей, избивали и все это было. Но тогда не было тех технологий, которые позволяли миллионам людей в одночасье увидеть вот этот ужас и все то, что творится с детьми. Это не абсолютно новое явление, которое родилось. Многие скажут «Вот, по телевизору показывают каждый день там жестокие фильмы, убийства, драки и прочее, и прочее». Их показывали и в 1990 году, было это в меньшей степени и раньше. А унижение вот это детское, вот этот негативизм, какое-то желание проявить свою силу и унизить слабого – они всегда. Вспомните фильм, где дочка Аллы Пугачевой.
И.ВОРОБЬЁВА: «Чучело».
П.ГУСЕВ: «Чучело». Ну что? Это та же история, по сути дела. Ну, та же история. Но она происходила... А «Республика ШКИД», когда там?.. Все эти случаи – это всё варианты детской, ну, если вы хотите, такой вот психики, которая... Вот, лидерство. Если подростки или там девочки, дети видят более слабого или отличающегося от них по уму, по языку, по взгляду, иногда по красоте, по внешнему виду человека, вызывает у них зачастую ожесточение. И они не знают, что делать, и семья в этом плане, кстати говоря, зачастую бывает показателем. Потому что часто в этих семьях и родители друг с другом ведут, унижая друг друга по каким-либо поводам, и бросая те или иные едкие слова. Или же, говоря о ком-то в семье, тоже уничижительно. То есть они унижают кого-то – соседей там или сослуживцев, или кого-то из знакомых, говоря не самые лестные эпитеты. Дети это все впитывают как губку и дальше выдают.
Поэтому, на мой взгляд, это абсолютно не новое, а просто неувиденное ранее старое, которое всегда присуще детям. Как с этим бороться? Это, прежде всего, семья и школа – других вариантов нет и не может быть. Конечно, есть исправительные учреждения, конечно, наиболее отличившихся в кавычках подростков необходимо на какое-то время изолировать в психологической среде. Это нужно делать.
И.ВОРОБЬЁВА: А как вы считаете, наша с вами работа в этом смысле, работа СМИ, которые распространяют эту информацию... Я, вот, например, по федеральному телеканалу видела кадры вот этого избиения во Владивостоке. Как с этим поступать?
П.ГУСЕВ: Я бы не стал по телевидению показывать эти кадры так же, как и не стал показывать бы кадры, как были полузакрытые съемки педофилов, как обращаются с детьми, и тех, кто взрослые, когда избивают людей. Все это показывается по телевизору, не раз показывалось. Это абсолютно... Вот, мы с вами как журналисты, нам кажется, что мы поймали с вами какой-то эпизод, который необходимо донести до всех. Но мы забываем, что среди этих всех есть люди с больной психикой, люди, которые то, что мы с вами сейчас показываем, воспримут это как... Вот, их возбудит это. Понимаете, мы с вами с ужасом, у нас сердце замирает, у нас слезы на глазах, мы потеем с вами руками и вообще всем телом от того, как унижают детей и что с ними делают. А кто-то в этот момент получает сладострастное желание сделать то же самое. И его толкают на новые преступления. И это очень страшно. И в этом плане я всегда являюсь поборником и давно уже вопросов, ну, так скажем, и Кодекса чести, и Хартии журналистов, которые должны очень осторожно подходить к этим материалам. Говорить – надо. Говорить так, чтобы не возбуждать низменные чувства у тех, у кого они могут пробудиться.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть пытаться передать ужас того, что происходит.
П.ГУСЕВ: Совершенно верно. Для этого есть другие формы журналистского воздействия на людей. А самое главное, на ситуационную... Вот, ситуация явно в элитной школе во Владивостоке вышла за пределы. Кстати говоря, очень часто в элитных школах бывают такие вещи – вот, что самое интересное. Я в Москве знаю такую элитную школу, откуда я забрал своих детей, где произошло практически то же самое, когда девочки других девочек унижали в туалете, запихивали в рот (чуть не задохнулась девочка) грушу ей, еще чего-то, заставляли там... Не хочу об этом говорить, но это было все.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, это страшно. Продолжим еще про детей разговор. Дело в том, что сегодня глава МВД Владимир Колокольцев заявил о том, что МВД хочет получать результаты тестирования школьников на наркотики для проведения профилактической работы. Вы как относитесь к такому? Потому что это такие данные, в общем, очень персональные, конечно.
П.ГУСЕВ: Ну, здесь двоякое у меня, мое внутреннее ощущение двоякое. Я, с одной стороны, понимаю, что на ранней степени выявить подростка, у которого в крови или в моче, или при исследованиях найдены некие наркотические вещества, будь это легкие или какие-то там травки и прочее-прочее, это очень важный момент. Можно переломить ситуацию в семье, в школе, в медицине. Можно переломить.
С другой стороны, повальное обследование и повальное тестирование – на мой взгляд, это определенное нарушение прав человека, что ли (я бы так даже назвал). Это нарушение, когда... Вот, понимаете, предположим, нам надо в Москве выявить всех вензаболевших. Значит, нам что? 13 миллионов взять и загнать сейчас в вендиспансеры одним решением и посмотреть? И сразу мы отсечем – вы здоровы, вы не здоровы, да? Ведь, может такой вариант прийти кому-то в голову?
И.ВОРОБЬЁВА: Не дай бог.
П.ГУСЕВ: Да. И таким образом мы с вами одним махом можем, значит, разделить население: «Вы такие, а, вот, вы сякие». Мне кажется, что это как раз относится к тем законам, которые мы критиковали в свое время все, когда слишком глубоко лезут, вот, знаете, в частную жизнь, в индивидуальные какие-то наши данные, пытаются раскрыть. И мне кажется, что здесь эта тема очень сложная. Как к ней подойти – здесь нужно, чтобы думали и психологи, и специалисты.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, там, на самом деле, еще главный нарколог тоже поддержал инициативу главы МВД, чтобы сообщали в полицию о случаях употребления наркотиков.
П.ГУСЕВ: Это другой вопрос, это другой вопрос.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, вот именно вопрос с МВД, понимаете? Тут, как бы, неразглашение, а именно МВД. Колокольцев говорит, что просто надо профилактическую работу с ними проводить.
П.ГУСЕВ: Я не вижу у милиции такого количества сил, понимаете, которая бы занималась той профилактикой. Вот, чего меня смущает в этой ситуации. Ну, где у них?.. Посмотрите, где эти детские комнаты милиции, которые в советское время были?
И.ВОРОБЬЁВА: Есть инспекторы по делам несовершеннолетних.
П.ГУСЕВ: Ну это их такое малое количество по сравнению с тем, что происходит в подростковой среде, понимаете? А где были эти инспектора во Владивостоке? Ну что они, не могли выявить эту группировку тогда, значит, девчонок, которые не раз уже, оказывается, глумились и избивали кого-то. Почему не выявили? Сегодня не хватит у нас вот этих сотрудников.
Понимаете, вот то, что я сказал, может быть, такой дурной пример привел про вензаболевания, это дело не милиции в конечном счете. Другое дело, есть уголовная статья там за распространение заболеваний. А уголовная статья есть и за распространение наркотиков, и растление малолетних, и прочее-прочее. Но это медицина. Прежде всего, медработники должны исследовать подростков и подумать, как психологически и медицинским путем их излечить.
И.ВОРОБЬЁВА: А вам еще не страшно от мысли о том, что у нас дошло до того, что тестируют школьников на наркотики? Это значит, что ожидают, что среди них будет, очевидно, какой-то, ну, не единичный случай употребления наркотиков именно в школе уже.
П.ГУСЕВ: Вы знаете, к сожалению, это не единичный случай на сегодняшний день. К сожалению, нужно признать, что сегодня в школах существует эта проблема и существует в разных школах по-разному, в разных районах по-разному. Но существует целая сеть наркоторговцев, которые бесплатно раздают детям, подросткам, прежде всего, различного рода очень легкие возбуждающие вещества. Там, вот, те же шарики в свое время с легким газом, еще что-то. Они сначала их раздают, а затем продают, когда дети начинают получать... Входят в легкое возбуждение и им это вдруг начинает нравиться. И вот здесь вступают дальше уже денежные отношения. А деньги начинают или из других подростков выкачивать, избивать, воровать или из родительского кармана.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, наверное, завершая тему подростков, сегодня один из депутатов Государственной Думы Антон Беляков предложил не допускать на концерты певицы Леди Гаги несовершеннолетних из-за того, что она излишне сексуально раскрепощена и у нее в шоу такие, в общем, весьма откровенные сцены. Может быть, действительно, уже несовершеннолетних на такие мероприятия не пускать?
П.ГУСЕВ: Ну, не знаю. Во-первых, билеты, насколько я знаю, на концерты таких артистов как Леди Гага или других ее уровня мировых звезд, какие бы они ни были... Я, например, не слушаю, я даже не знаю, как она звучит, честно. Ну, это не мое, мне это не очень интересно. Но я хочу сказать, что билеты на такие концерты стоят немалых денег. Не все подростки, во-первых, могут пойти. Если родитель ведет на эту певицу своего сына или дочку, я считаю, что он – дурак. Ну, надо понимать. Она, действительно, раскрепощенная там на сцене, и да, у нее есть и голосовые какие-то данные, но эпатаж у нее преобладает. Она, в основном, работает на эпатаже. Этот эпатаж – он во всем проявляется. И в раздевании, и в матерщине, правда, на другом языке, который не все понимают. Но тем не менее, это происходит. Я бы своих детей не повел бы там, подростков на этот концерт. Но, вот, делать запреты? Ну, не знаю. Может быть, на какие-то. Если там реально присутствуют сцены порнографии, тогда это запрет. А если... Тогда здесь это родители должны решать.
И.ВОРОБЬЁВА: А вот смотрите, маркировка, например, условно говоря, «18+», если такую маркировку поставят на ее афишах...
П.ГУСЕВ: То всё.
И.ВОРОБЬЁВА: То всё – это что? Это предупреждение родителям?
П.ГУСЕВ: Да, предупреждение родителям, прежде всего.
И.ВОРОБЬЁВА: В чем? В том, что им нельзя приводить детей? Или просто что там такой контент?
П.ГУСЕВ: Да, что родителям нельзя и они должны понимать, что... Тогда и маркировка если такая будет, то это значит тогда и работники в кассах... Ну, там может купить взрослый эти билеты. То, по сути дела, те, кто приходят в зал, когда проверяют билетеры, они должны смотреть на возраст. Но прежде всего, это для родителей, конечно.
Но вообще, если честно, вся эта маркировка – она смешная. Зачастую она как раз является рекламой. Вы знаете, я знаю сейчас очень много, которые смотрят программу и если видят «18+» - «Ага, это буду смотреть вечером», а если «12+», то сразу перещелкивают.
И.ВОРОБЬЁВА: Однако, вот к чему привели маркировки. Продолжим программу «Особое мнение» после новостей и рекламы.
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЁВА: Главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев сегодня в «Особом мнении». Павел Николаевич, вот, есть некоторые новости, которые сначала даже не веришь, что это всерьез. Вот, вы, наверняка, в курсе, что в Санкт-Петербурге идет суд по обвинению в адрес певицы Мадонны (иск против певицы Мадонны) после концерта в Санкт-Петербурге.
П.ГУСЕВ: Да.
И.ВОРОБЬЁВА: Сегодня общественные активисты, выступающие в суде, обвинили ее в посягательстве на обороноспособность России. Они сказали, что мальчики и девочки из-за нее, из-за концертов... Вот, они обвиняют певицу в пропаганде гомосексуализма. Девочки и мальчики станут больше заниматься развратом, что повлечет утерю обороноспособности страны в том числе (это я цитирую сейчас по РИА Новостям). Вот, подобные разбирательства о каких-то там унижении чувств верующих и подобном, вам не кажется, что это превращает Россию в какое-то мракобесие просто?
П.ГУСЕВ: Ну, я считаю, что, во-первых, надо было бы сразу сделать запрос на психическое состояние, чтобы психиатру показать тех, кто сделал этот запрос, потому что само по себе привязывать к обороноспособности... Ну, давайте тогда на деторождаемость. Пускай выступят там. И давайте тогда еще на массе вещей мы... Ну, это какая-то глупость. Это феерия глупости. И то, что там происходит, это посмешище, которое в последнее время Санкт-Петербург и ряд депутатов там, и ряд руководителей города просто на посмешище себя выставляют. Не просто российскую, а вообще такую, мировую уже себе признанную дают дурашливую какую-то информацию. Понимаете, это не просто мракобесие. Ведь, мы... Еще раз хочу повторить истину избитую, мы – страна атеистическая. Ведь, если уж на то пошло, тогда надо вообще доходить до ситуации, когда... Понимаете, ведь, те же там ортодоксальные евреи, которые есть в России, должны требовать, чтобы были непременно кошерные столовые, магазины, в каждом супермаркете кошерная еда продавалась, а мусульмане – чтобы было халяльное мясо везде, чтобы они ездили не в один магазин как сейчас или два, которые есть, а их должно быть в каждом супермаркете. А там буддисты должны третье, а индусы должны вообще протестовать, что коров они не едят, говядину убрать со всех прилавков. Давайте мы дойдем тогда до крайностей и вообще чокнемся на всем этом мракобесии.
Если человек выбрал ту или иную себе религию, он должен прекрасно понимать, что это его личное, внутреннее дело. Он может проповедовать, он может агитировать, но он не имеет права запрещать и угрожать средствами своей религии или своих убеждений в области каких-то вот таких вот знаний.
И.ВОРОБЬЁВА: Если мы говорим про питерских депутатов, про депутата Милонова и про закон о пропаганде гомосексуализма, то это уже немножко из другой сферы, конечно.
П.ГУСЕВ: Я думаю, что да, конечно. Но мне приходилось с Милоновым общаться в теледебатах. Ну, он странное на меня производит впечатление. С одной стороны, он, вроде, умный парень, не скажешь, что он совсем уже доходяга. А с другой стороны, смотришь, что он несет, и у меня такое впечатление, что это делает для саморекламы, что у него просто другого в жизни ничего нет. Он более конкретного ничего не может предложить для граждан своего города как депутат, как законодатель. И он для того, чтобы его знало полстраны сейчас... Ну вот как? Нужно что? Вот, или как Мадонна, как он против выступает – она там что-то пишет на спине или на груди и этим тоже добивается определенного эпатажа на сцене. То же самое Милонов, с другой стороны, делает эпатаж на том, что он посвятил свою жизнь таким вещам.
И.ВОРОБЬЁВА: У нас странное устройство государства, если у нас эпатаж одного человека превращается в закон для многих городов.
П.ГУСЕВ: Ну, к сожалению, вот так вот у нас получается. Вот так получается.
И.ВОРОБЬЁВА: Хотелось бы еще спросить про безопасность в связи с тем, что мы видим в сообщениях СМИ после того случая, когда Дмитрий Виноградов расстрелял своих коллег и убил несколько человек. Еще несколько случаев стрельбы было в Москве. И если мы говорим об этом, то есть опрос, который утверждает, что россияне против, то есть негативно относятся к идее введения свободной продажи огнестрельного оружия, потому что считают, что, все-таки, это приведет к росту преступности в стране. Мы просто не готовы к этому? Или это, в принципе, нельзя?
П.ГУСЕВ: Я вам сейчас объясню. Дело в том, что я с оружием давно, как бы, на «ты», и у меня очень много оружия разного. Самого разного. Официального, зарегистрированного. И я вам хочу сказать, что, ведь, введение травматического оружия тоже было как благое дело, что мы его введем и у нас преступность сразу отхлынет. Но мы сейчас имеем там уже под сотню убитых травматикой. А сколько покалеченных, я просто не владею сейчас этой цифрой. Но много. Травматика привела к постоянным случаям стрельбы в общественных местах, когда страдают другие люди, к применению оружия в самых невероятных случаях, когда кто-то поцарапал вам машину... Вместо того, чтобы как во всем мире, разбираться, достают травматику и начинают палить там, ну и так далее, и тому подобное. И все эти случаи, к сожалению, могут легко перейти, если дать возможность свободной продажи оружия. Наше общество на сегодняшний день после долгих лет, ну, необщения свободного с оружием...
Если все приводят США или Швейцарию, ну, там, понимаете, столетиями, когда молодой человек уходит со службы, ему дают личный автоматический карабин и он у него хранится, дома лежит в сейфе или в сундуке. Его личный карабин. И когда ему говорят «Вперед, снова на службу», он достает и со своим карабином выходит из квартиры и идет служить определенные 3 месяца, полгода, не важно, сколько. Это традиционно. И эти карабины не стреляют. Они не стреляют в общественных местах. Понимаете, в чем дело?
А когда говорят, что пистолет начнет... Вот, вы имеете пистолет, давайте всем дадим пистолет, у нас кончатся... О чем вы говорите? Ну, понимаете, если в случае с этой аптекой у кого-то даже был бы пистолет в сумочке или в столе, никто бы даже не успел бы руку засунуть. Психологически вы настолько растеряны...
Это только в фильмах показывают, знаете, в американских триллерах, всяких боевиках, когда кто-то начинает палить и тут же он достает и пух-пух-пух, и все падают налево, направо. Не бывает в жизни такого. Это только спецназовец подготовленный с офигительной подготовкой может такое себе устроить. Человек, оказавшись в ситуации, когда на него направлено оружие и кто-то произвел выстрел, вы психологически превращаетесь абсолютно в паука, которого придавили, вы лапкой пошевелить не успеете. И где у вас пистолет, в левом кармане, в правом, подмышкой, в сумке или в столе, вы и забудете. А уж чтобы попасть трясущейся рукой от страха, потому что страх у человека будет всегда, вы никогда не попадете в ту цель ни при каких ситуациях. Только случайность. И из миллионов случаев один будет.
Поэтому вот это оружие будет приводить только к тому, что будут самострелы, будет незаконное применение, воровство этого оружия. Оно не приведет к этому.
И.ВОРОБЬЁВА: Но видите, россияне в большинстве своем, все-таки, это понимают и согласны с такой позицией.
П.ГУСЕВ: Да, да.
И.ВОРОБЬЁВА: Как вы относитесь к политикам и к деятелям, которые активно поддерживали и продвигали закон Магнитского в США? Считаете ли вы их предателями по отношению к родине?
П.ГУСЕВ: Мне сложно сказать. Во-первых, мне больше смешно другое – что все говорят о каких-то списках, которых никто не видел.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну как никто не видел? Список Магнитского существует же.
П.ГУСЕВ: Вы его видели пофамильный?
И.ВОРОБЬЁВА: Да, конечно.
П.ГУСЕВ: Я – нет.
И.ВОРОБЬЁВА: Он же в интернете выложен.
П.ГУСЕВ: Я не видел, честно. Мы вчера спорили с группой осведомленных лиц, хороших таких осведомленных, и каждый спросил «Я хочу увидеть список». Я не видел.
И.ВОРОБЬЁВА: Не знаю. По крайней мере, если набрать в Википедии, можно увидеть список Магнитского – это список Кардина, насколько я понимаю. Он лежит в открытом доступе.
П.ГУСЕВ: Ну, мне кажется, что это не тот список.
И.ВОРОБЬЁВА: Не тот список?
П.ГУСЕВ: Мне кажется, что это список произвольно придуманных фамилий, которые подходят под это дело. Насколько я знаю, реального списка никто не видел. Я не знаю. Вот, честно, я не готов на этот вопрос. Мне жутко жалко Магнитского, который был замучен в тюрьме. Я просто с презрением отношусь к той системе, которая доводит до такого состояния заключенных. Даже если он виноват (Магнитский), государство, власть, именно когда он в тюрьме находится, должны спасти его жизнь, сделать все для того, чтобы человек выжил и был в суде наказан за содеянное.
И.ВОРОБЬЁВА: По закону.
П.ГУСЕВ: По закону. Если он нарушил закон. Понимаете? Вот, что самое главное.
П.ГУСЕВ: Ну, вообще, если честно, я так сверхпристально не слежу – я смотрю просто за информацией, какая появляется. Очень странные у него перипетии жизненные получаются – то его похищают, то он, вроде, там давал какие-то показания сам, потом он отказывается, потом его снова похищают, пытают, привозят, сажают. И сейчас все это происходит. А сейчас это дело какое-то странное 15-летней давности. Мне кажется, ну, вот, ничего не научило наших некоторых следователей, да, наверное, и руководителей, кто там этим занимается, дело Pussy Riot, когда из них создали героинь на пустом месте, когда можно было бы решить вопрос в течение 5-6 дней, максимум недели, там, административными мерами и даже какими-то иными мерами. Тянули это дело с год, прежде чем посадить, и создали из них героинь. То же самое и здесь. Из Развозжаева, который, в общем-то... Я не знаю, я никогда в жизни не слышал до этого фамилии. Он не Удальцов, не Навальный, никто не из лидеров, он кто-то из примкнувших, из огромных тысячных масс парнишка, который чего-то там делал, занимался. И сейчас из него медленно, но верно делают некую такую звезду протестного движения или еще какого-то движения (я не знаю, какого движения там), но звезду его политических убеждений.
И я не удивлюсь, если там скажут, что он там в детском саду описал простынь и потом после этого пришлось выкинуть и нанесен ущерб 2 рубля 64 копейки, ну, еще что-то. Ну, это все как-то мелко, глупо звучит (какие-то все эти вещи). Ну а чего сразу там за 500 шапок не посадили в 1993 году? Значит, плохо работала милиция? Давайте найдем тех следователей, того прокурора и тех милиционеров, которые не задержали его, не провели следствие. Вот сейчас это известно стало, а чего, через 20 лет-то сумели найти? А чего тогда не нашли? Вот, кто был тогда начальником милиции того райотдела, той следственной бригады? Давайте их сейчас накажем примерно, что они отпустили такого опасного Развозжаева, который сегодня стал таким ярким преступником.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть такое, мутное ощущение от этого дела?
П.ГУСЕВ: Абсолютно мутное, абсолютно мутное. Вот, честно, ну, не стоит выеденного яйца вся эта история. Понимаете, это не на авторитет власти и не на авторитет государства работает, на мой взгляд.
И.ВОРОБЬЁВА: А если в целом смотреть на Болотное дело и на тот приговор, который вынесли Максиму Лузянину, который, в принципе, единственный из всех признал свою вину, какое ощущение от Болотного дела?
П.ГУСЕВ: Вы знаете, Болотное дело – оно двоякое. Дело в том, что, я еще раз повторяю, я как раз после Болотного дела был и на «Эхо Москвы», и мы писали в «МК». Меня больше волнует во всей этой ситуации, кто были в черных рубашках и в черной одежде, в балахонах, парни, которые кидали (реально это есть) камни, булыжники в полицию, там, в ОМОН и во всех остальных? Кто они? Почему не найден никто, не показан, что вот это чернорубашечник, который в группе, по-моему, из 20-ти? Мы об этом очень много подробно говорили. Где они? То, что вот этот парень там лез, бил омоновца, не надо это делать в любой ситуации, нужно быть сдержанным. И ОМОНу нужно быть сдержанным. Нужно было власти тоже... Ну, я знаю, что были после этого встречи там и у Колокольцева, и у многих других, мы встречались, пресса. И те, кто входит в Совет ГУВД, мы доказывали, что нельзя было. Есть обоюдные действия, неправильные действия и с той, и с другой стороны, и горлышко там... Масса всего. Я не хочу сейчас повторять все это.
Но на мой взгляд, в этой ситуации меня больше интересует, кто были те 20 парней, которые кидали. Они были крепкие, подтянутые, сбитые. Кто кидал в омоновцев вот эти булыжники?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну и на это ответ...
П.ГУСЕВ: У меня нету ответа. Я не вижу, чтобы кто-то мне дал ответ на эти вопросы.
И.ВОРОБЬЁВА: Это «Особое мнение», в гостях у нас главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Сейчас прервемся буквально на минуту, и ваши вопросы можете присылать на номер +7 985 970-45-45 или писать на аккаунт @vyzvon.
РЕКЛАМА
И.ВОРОБЬЁВА: Продолжается программа «Особое мнение», в гостях – главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Хочу поговорить с вами о детях. Вот, мы сейчас наблюдаем, как во Владивостоке сразу развивается 2 истории жестокого обращения детей с детьми, и выкладывание всего этого – либо фотографий, либо видео – в интернет. Об этом часто говорят. И, все-таки, где здесь корень проблемы, как вы считаете?
П.ГУСЕВ: Вы знаете, детская агрессия, которая стала расти на наших глазах, - это не только дань сегодняшнего дня. Сегодня появились новые технологии, которые позволяют выложить для миллионной аудитории вот эти жуткие сцены избиения, унижения, драк и таких случаев масса была уже в самых разных новых технологических СМИ и средств массовых коммуникаций, в самых разных соцсетях и так далее, и тому подобное. Все это было и есть. И сейчас продолжается.
Я абсолютно уверен, что в 90-е годы так же унижали детей, избивали и все это было. Но тогда не было тех технологий, которые позволяли миллионам людей в одночасье увидеть вот этот ужас и все то, что творится с детьми. Это не абсолютно новое явление, которое родилось. Многие скажут «Вот, по телевизору показывают каждый день там жестокие фильмы, убийства, драки и прочее, и прочее». Их показывали и в 1990 году, было это в меньшей степени и раньше. А унижение вот это детское, вот этот негативизм, какое-то желание проявить свою силу и унизить слабого – они всегда. Вспомните фильм, где дочка Аллы Пугачевой.
И.ВОРОБЬЁВА: «Чучело».
П.ГУСЕВ: «Чучело». Ну что? Это та же история, по сути дела. Ну, та же история. Но она происходила... А «Республика ШКИД», когда там?.. Все эти случаи – это всё варианты детской, ну, если вы хотите, такой вот психики, которая... Вот, лидерство. Если подростки или там девочки, дети видят более слабого или отличающегося от них по уму, по языку, по взгляду, иногда по красоте, по внешнему виду человека, вызывает у них зачастую ожесточение. И они не знают, что делать, и семья в этом плане, кстати говоря, зачастую бывает показателем. Потому что часто в этих семьях и родители друг с другом ведут, унижая друг друга по каким-либо поводам, и бросая те или иные едкие слова. Или же, говоря о ком-то в семье, тоже уничижительно. То есть они унижают кого-то – соседей там или сослуживцев, или кого-то из знакомых, говоря не самые лестные эпитеты. Дети это все впитывают как губку и дальше выдают.
Поэтому, на мой взгляд, это абсолютно не новое, а просто неувиденное ранее старое, которое всегда присуще детям. Как с этим бороться? Это, прежде всего, семья и школа – других вариантов нет и не может быть. Конечно, есть исправительные учреждения, конечно, наиболее отличившихся в кавычках подростков необходимо на какое-то время изолировать в психологической среде. Это нужно делать.
И.ВОРОБЬЁВА: А как вы считаете, наша с вами работа в этом смысле, работа СМИ, которые распространяют эту информацию... Я, вот, например, по федеральному телеканалу видела кадры вот этого избиения во Владивостоке. Как с этим поступать?
П.ГУСЕВ: Я бы не стал по телевидению показывать эти кадры так же, как и не стал показывать бы кадры, как были полузакрытые съемки педофилов, как обращаются с детьми, и тех, кто взрослые, когда избивают людей. Все это показывается по телевизору, не раз показывалось. Это абсолютно... Вот, мы с вами как журналисты, нам кажется, что мы поймали с вами какой-то эпизод, который необходимо донести до всех. Но мы забываем, что среди этих всех есть люди с больной психикой, люди, которые то, что мы с вами сейчас показываем, воспримут это как... Вот, их возбудит это. Понимаете, мы с вами с ужасом, у нас сердце замирает, у нас слезы на глазах, мы потеем с вами руками и вообще всем телом от того, как унижают детей и что с ними делают. А кто-то в этот момент получает сладострастное желание сделать то же самое. И его толкают на новые преступления. И это очень страшно. И в этом плане я всегда являюсь поборником и давно уже вопросов, ну, так скажем, и Кодекса чести, и Хартии журналистов, которые должны очень осторожно подходить к этим материалам. Говорить – надо. Говорить так, чтобы не возбуждать низменные чувства у тех, у кого они могут пробудиться.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть пытаться передать ужас того, что происходит.
П.ГУСЕВ: Совершенно верно. Для этого есть другие формы журналистского воздействия на людей. А самое главное, на ситуационную... Вот, ситуация явно в элитной школе во Владивостоке вышла за пределы. Кстати говоря, очень часто в элитных школах бывают такие вещи – вот, что самое интересное. Я в Москве знаю такую элитную школу, откуда я забрал своих детей, где произошло практически то же самое, когда девочки других девочек унижали в туалете, запихивали в рот (чуть не задохнулась девочка) грушу ей, еще чего-то, заставляли там... Не хочу об этом говорить, но это было все.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, это страшно. Продолжим еще про детей разговор. Дело в том, что сегодня глава МВД Владимир Колокольцев заявил о том, что МВД хочет получать результаты тестирования школьников на наркотики для проведения профилактической работы. Вы как относитесь к такому? Потому что это такие данные, в общем, очень персональные, конечно.
П.ГУСЕВ: Ну, здесь двоякое у меня, мое внутреннее ощущение двоякое. Я, с одной стороны, понимаю, что на ранней степени выявить подростка, у которого в крови или в моче, или при исследованиях найдены некие наркотические вещества, будь это легкие или какие-то там травки и прочее-прочее, это очень важный момент. Можно переломить ситуацию в семье, в школе, в медицине. Можно переломить.
С другой стороны, повальное обследование и повальное тестирование – на мой взгляд, это определенное нарушение прав человека, что ли (я бы так даже назвал). Это нарушение, когда... Вот, понимаете, предположим, нам надо в Москве выявить всех вензаболевших. Значит, нам что? 13 миллионов взять и загнать сейчас в вендиспансеры одним решением и посмотреть? И сразу мы отсечем – вы здоровы, вы не здоровы, да? Ведь, может такой вариант прийти кому-то в голову?
И.ВОРОБЬЁВА: Не дай бог.
П.ГУСЕВ: Да. И таким образом мы с вами одним махом можем, значит, разделить население: «Вы такие, а, вот, вы сякие». Мне кажется, что это как раз относится к тем законам, которые мы критиковали в свое время все, когда слишком глубоко лезут, вот, знаете, в частную жизнь, в индивидуальные какие-то наши данные, пытаются раскрыть. И мне кажется, что здесь эта тема очень сложная. Как к ней подойти – здесь нужно, чтобы думали и психологи, и специалисты.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, там, на самом деле, еще главный нарколог тоже поддержал инициативу главы МВД, чтобы сообщали в полицию о случаях употребления наркотиков.
П.ГУСЕВ: Это другой вопрос, это другой вопрос.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, вот именно вопрос с МВД, понимаете? Тут, как бы, неразглашение, а именно МВД. Колокольцев говорит, что просто надо профилактическую работу с ними проводить.
П.ГУСЕВ: Я не вижу у милиции такого количества сил, понимаете, которая бы занималась той профилактикой. Вот, чего меня смущает в этой ситуации. Ну, где у них?.. Посмотрите, где эти детские комнаты милиции, которые в советское время были?
И.ВОРОБЬЁВА: Есть инспекторы по делам несовершеннолетних.
П.ГУСЕВ: Ну это их такое малое количество по сравнению с тем, что происходит в подростковой среде, понимаете? А где были эти инспектора во Владивостоке? Ну что они, не могли выявить эту группировку тогда, значит, девчонок, которые не раз уже, оказывается, глумились и избивали кого-то. Почему не выявили? Сегодня не хватит у нас вот этих сотрудников.
Понимаете, вот то, что я сказал, может быть, такой дурной пример привел про вензаболевания, это дело не милиции в конечном счете. Другое дело, есть уголовная статья там за распространение заболеваний. А уголовная статья есть и за распространение наркотиков, и растление малолетних, и прочее-прочее. Но это медицина. Прежде всего, медработники должны исследовать подростков и подумать, как психологически и медицинским путем их излечить.
И.ВОРОБЬЁВА: А вам еще не страшно от мысли о том, что у нас дошло до того, что тестируют школьников на наркотики? Это значит, что ожидают, что среди них будет, очевидно, какой-то, ну, не единичный случай употребления наркотиков именно в школе уже.
П.ГУСЕВ: Вы знаете, к сожалению, это не единичный случай на сегодняшний день. К сожалению, нужно признать, что сегодня в школах существует эта проблема и существует в разных школах по-разному, в разных районах по-разному. Но существует целая сеть наркоторговцев, которые бесплатно раздают детям, подросткам, прежде всего, различного рода очень легкие возбуждающие вещества. Там, вот, те же шарики в свое время с легким газом, еще что-то. Они сначала их раздают, а затем продают, когда дети начинают получать... Входят в легкое возбуждение и им это вдруг начинает нравиться. И вот здесь вступают дальше уже денежные отношения. А деньги начинают или из других подростков выкачивать, избивать, воровать или из родительского кармана.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, наверное, завершая тему подростков, сегодня один из депутатов Государственной Думы Антон Беляков предложил не допускать на концерты певицы Леди Гаги несовершеннолетних из-за того, что она излишне сексуально раскрепощена и у нее в шоу такие, в общем, весьма откровенные сцены. Может быть, действительно, уже несовершеннолетних на такие мероприятия не пускать?
П.ГУСЕВ: Ну, не знаю. Во-первых, билеты, насколько я знаю, на концерты таких артистов как Леди Гага или других ее уровня мировых звезд, какие бы они ни были... Я, например, не слушаю, я даже не знаю, как она звучит, честно. Ну, это не мое, мне это не очень интересно. Но я хочу сказать, что билеты на такие концерты стоят немалых денег. Не все подростки, во-первых, могут пойти. Если родитель ведет на эту певицу своего сына или дочку, я считаю, что он – дурак. Ну, надо понимать. Она, действительно, раскрепощенная там на сцене, и да, у нее есть и голосовые какие-то данные, но эпатаж у нее преобладает. Она, в основном, работает на эпатаже. Этот эпатаж – он во всем проявляется. И в раздевании, и в матерщине, правда, на другом языке, который не все понимают. Но тем не менее, это происходит. Я бы своих детей не повел бы там, подростков на этот концерт. Но, вот, делать запреты? Ну, не знаю. Может быть, на какие-то. Если там реально присутствуют сцены порнографии, тогда это запрет. А если... Тогда здесь это родители должны решать.
И.ВОРОБЬЁВА: А вот смотрите, маркировка, например, условно говоря, «18+», если такую маркировку поставят на ее афишах...
П.ГУСЕВ: То всё.
И.ВОРОБЬЁВА: То всё – это что? Это предупреждение родителям?
П.ГУСЕВ: Да, предупреждение родителям, прежде всего.
И.ВОРОБЬЁВА: В чем? В том, что им нельзя приводить детей? Или просто что там такой контент?
П.ГУСЕВ: Да, что родителям нельзя и они должны понимать, что... Тогда и маркировка если такая будет, то это значит тогда и работники в кассах... Ну, там может купить взрослый эти билеты. То, по сути дела, те, кто приходят в зал, когда проверяют билетеры, они должны смотреть на возраст. Но прежде всего, это для родителей, конечно.
Но вообще, если честно, вся эта маркировка – она смешная. Зачастую она как раз является рекламой. Вы знаете, я знаю сейчас очень много, которые смотрят программу и если видят «18+» - «Ага, это буду смотреть вечером», а если «12+», то сразу перещелкивают.
И.ВОРОБЬЁВА: Однако, вот к чему привели маркировки. Продолжим программу «Особое мнение» после новостей и рекламы.
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЁВА: Главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев сегодня в «Особом мнении». Павел Николаевич, вот, есть некоторые новости, которые сначала даже не веришь, что это всерьез. Вот, вы, наверняка, в курсе, что в Санкт-Петербурге идет суд по обвинению в адрес певицы Мадонны (иск против певицы Мадонны) после концерта в Санкт-Петербурге.
П.ГУСЕВ: Да.
И.ВОРОБЬЁВА: Сегодня общественные активисты, выступающие в суде, обвинили ее в посягательстве на обороноспособность России. Они сказали, что мальчики и девочки из-за нее, из-за концертов... Вот, они обвиняют певицу в пропаганде гомосексуализма. Девочки и мальчики станут больше заниматься развратом, что повлечет утерю обороноспособности страны в том числе (это я цитирую сейчас по РИА Новостям). Вот, подобные разбирательства о каких-то там унижении чувств верующих и подобном, вам не кажется, что это превращает Россию в какое-то мракобесие просто?
П.ГУСЕВ: Ну, я считаю, что, во-первых, надо было бы сразу сделать запрос на психическое состояние, чтобы психиатру показать тех, кто сделал этот запрос, потому что само по себе привязывать к обороноспособности... Ну, давайте тогда на деторождаемость. Пускай выступят там. И давайте тогда еще на массе вещей мы... Ну, это какая-то глупость. Это феерия глупости. И то, что там происходит, это посмешище, которое в последнее время Санкт-Петербург и ряд депутатов там, и ряд руководителей города просто на посмешище себя выставляют. Не просто российскую, а вообще такую, мировую уже себе признанную дают дурашливую какую-то информацию. Понимаете, это не просто мракобесие. Ведь, мы... Еще раз хочу повторить истину избитую, мы – страна атеистическая. Ведь, если уж на то пошло, тогда надо вообще доходить до ситуации, когда... Понимаете, ведь, те же там ортодоксальные евреи, которые есть в России, должны требовать, чтобы были непременно кошерные столовые, магазины, в каждом супермаркете кошерная еда продавалась, а мусульмане – чтобы было халяльное мясо везде, чтобы они ездили не в один магазин как сейчас или два, которые есть, а их должно быть в каждом супермаркете. А там буддисты должны третье, а индусы должны вообще протестовать, что коров они не едят, говядину убрать со всех прилавков. Давайте мы дойдем тогда до крайностей и вообще чокнемся на всем этом мракобесии.
Если человек выбрал ту или иную себе религию, он должен прекрасно понимать, что это его личное, внутреннее дело. Он может проповедовать, он может агитировать, но он не имеет права запрещать и угрожать средствами своей религии или своих убеждений в области каких-то вот таких вот знаний.
И.ВОРОБЬЁВА: Если мы говорим про питерских депутатов, про депутата Милонова и про закон о пропаганде гомосексуализма, то это уже немножко из другой сферы, конечно.
П.ГУСЕВ: Я думаю, что да, конечно. Но мне приходилось с Милоновым общаться в теледебатах. Ну, он странное на меня производит впечатление. С одной стороны, он, вроде, умный парень, не скажешь, что он совсем уже доходяга. А с другой стороны, смотришь, что он несет, и у меня такое впечатление, что это делает для саморекламы, что у него просто другого в жизни ничего нет. Он более конкретного ничего не может предложить для граждан своего города как депутат, как законодатель. И он для того, чтобы его знало полстраны сейчас... Ну вот как? Нужно что? Вот, или как Мадонна, как он против выступает – она там что-то пишет на спине или на груди и этим тоже добивается определенного эпатажа на сцене. То же самое Милонов, с другой стороны, делает эпатаж на том, что он посвятил свою жизнь таким вещам.
И.ВОРОБЬЁВА: У нас странное устройство государства, если у нас эпатаж одного человека превращается в закон для многих городов.
П.ГУСЕВ: Ну, к сожалению, вот так вот у нас получается. Вот так получается.
И.ВОРОБЬЁВА: Хотелось бы еще спросить про безопасность в связи с тем, что мы видим в сообщениях СМИ после того случая, когда Дмитрий Виноградов расстрелял своих коллег и убил несколько человек. Еще несколько случаев стрельбы было в Москве. И если мы говорим об этом, то есть опрос, который утверждает, что россияне против, то есть негативно относятся к идее введения свободной продажи огнестрельного оружия, потому что считают, что, все-таки, это приведет к росту преступности в стране. Мы просто не готовы к этому? Или это, в принципе, нельзя?
П.ГУСЕВ: Я вам сейчас объясню. Дело в том, что я с оружием давно, как бы, на «ты», и у меня очень много оружия разного. Самого разного. Официального, зарегистрированного. И я вам хочу сказать, что, ведь, введение травматического оружия тоже было как благое дело, что мы его введем и у нас преступность сразу отхлынет. Но мы сейчас имеем там уже под сотню убитых травматикой. А сколько покалеченных, я просто не владею сейчас этой цифрой. Но много. Травматика привела к постоянным случаям стрельбы в общественных местах, когда страдают другие люди, к применению оружия в самых невероятных случаях, когда кто-то поцарапал вам машину... Вместо того, чтобы как во всем мире, разбираться, достают травматику и начинают палить там, ну и так далее, и тому подобное. И все эти случаи, к сожалению, могут легко перейти, если дать возможность свободной продажи оружия. Наше общество на сегодняшний день после долгих лет, ну, необщения свободного с оружием...
Если все приводят США или Швейцарию, ну, там, понимаете, столетиями, когда молодой человек уходит со службы, ему дают личный автоматический карабин и он у него хранится, дома лежит в сейфе или в сундуке. Его личный карабин. И когда ему говорят «Вперед, снова на службу», он достает и со своим карабином выходит из квартиры и идет служить определенные 3 месяца, полгода, не важно, сколько. Это традиционно. И эти карабины не стреляют. Они не стреляют в общественных местах. Понимаете, в чем дело?
А когда говорят, что пистолет начнет... Вот, вы имеете пистолет, давайте всем дадим пистолет, у нас кончатся... О чем вы говорите? Ну, понимаете, если в случае с этой аптекой у кого-то даже был бы пистолет в сумочке или в столе, никто бы даже не успел бы руку засунуть. Психологически вы настолько растеряны...
Это только в фильмах показывают, знаете, в американских триллерах, всяких боевиках, когда кто-то начинает палить и тут же он достает и пух-пух-пух, и все падают налево, направо. Не бывает в жизни такого. Это только спецназовец подготовленный с офигительной подготовкой может такое себе устроить. Человек, оказавшись в ситуации, когда на него направлено оружие и кто-то произвел выстрел, вы психологически превращаетесь абсолютно в паука, которого придавили, вы лапкой пошевелить не успеете. И где у вас пистолет, в левом кармане, в правом, подмышкой, в сумке или в столе, вы и забудете. А уж чтобы попасть трясущейся рукой от страха, потому что страх у человека будет всегда, вы никогда не попадете в ту цель ни при каких ситуациях. Только случайность. И из миллионов случаев один будет.
Поэтому вот это оружие будет приводить только к тому, что будут самострелы, будет незаконное применение, воровство этого оружия. Оно не приведет к этому.
И.ВОРОБЬЁВА: Но видите, россияне в большинстве своем, все-таки, это понимают и согласны с такой позицией.
П.ГУСЕВ: Да, да.
И.ВОРОБЬЁВА: Как вы относитесь к политикам и к деятелям, которые активно поддерживали и продвигали закон Магнитского в США? Считаете ли вы их предателями по отношению к родине?
П.ГУСЕВ: Мне сложно сказать. Во-первых, мне больше смешно другое – что все говорят о каких-то списках, которых никто не видел.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну как никто не видел? Список Магнитского существует же.
П.ГУСЕВ: Вы его видели пофамильный?
И.ВОРОБЬЁВА: Да, конечно.
П.ГУСЕВ: Я – нет.
И.ВОРОБЬЁВА: Он же в интернете выложен.
П.ГУСЕВ: Я не видел, честно. Мы вчера спорили с группой осведомленных лиц, хороших таких осведомленных, и каждый спросил «Я хочу увидеть список». Я не видел.
И.ВОРОБЬЁВА: Не знаю. По крайней мере, если набрать в Википедии, можно увидеть список Магнитского – это список Кардина, насколько я понимаю. Он лежит в открытом доступе.
П.ГУСЕВ: Ну, мне кажется, что это не тот список.
И.ВОРОБЬЁВА: Не тот список?
П.ГУСЕВ: Мне кажется, что это список произвольно придуманных фамилий, которые подходят под это дело. Насколько я знаю, реального списка никто не видел. Я не знаю. Вот, честно, я не готов на этот вопрос. Мне жутко жалко Магнитского, который был замучен в тюрьме. Я просто с презрением отношусь к той системе, которая доводит до такого состояния заключенных. Даже если он виноват (Магнитский), государство, власть, именно когда он в тюрьме находится, должны спасти его жизнь, сделать все для того, чтобы человек выжил и был в суде наказан за содеянное.
И.ВОРОБЬЁВА: По закону.
П.ГУСЕВ: По закону. Если он нарушил закон. Понимаете? Вот, что самое главное.
Комментариев нет:
Отправить комментарий