Замечательный писатель Шишкин, живущий уже много лет в Швейцарии, но, тем не менее, несомненно, русский писатель, один из лучших, пишущих сегодня на русском языке писатель, обладатель всех и всяческих премий, и написавший несколько замечательных книг. По одной из них поставлен, на мой взгляд, прекрасный спектакль в театре «Мастерская Петра Фоменко», он там называется, по-моему, «Самое главное» - это по роману Михаила Шишкина «Венерин волос».
Замечательный писатель Шишкин неожиданно отказался ехать в составе официальной российской делегации на одну из крупнейших мировых книжных ярмарок, а именно на ярмарку в США. И я его в этом горячо одобряю, скажу вам сразу. Он сказал, что он не хочет представлять там на ярмарке сегодняшнюю российскую державу. Ну, очень легко найти его заявление – я уверен, что если вы поинтересуетесь, то в интернете моментально оно вам выпадет. Он сказал много горьких и неприятных слов в адрес сегодняшнего российского политического режима, и заявил, что он не хочет быть этого представителем на книжной ярмарке.
И на него немедленно многие обиделись, многие его похвалили как я и как-то одобрили его в его порыве, а многие, наоборот, на него обиделись и отчасти даже набросились со словами «А в чем, собственно, дело? Ты же представляешь не державу, ты представляешь литературу». Вот, например, Дмитрий Быков тоже как-то высказался не очень одобрительно по этому поводу, сказав, что, вот, он там тоже никакую державу не представляет, а представляет обычную литературу или самого себя.
Вы знаете, ну, для того, чтобы понять, кто тут прав, нужно один раз посмотреть на эти ярмарки. Я несколько лет имел довольно тесные отношения к книгоиздательскому делу и хорошо себе представляю, что это такое. Я много раз на этих ярмарках был в разных странах, много лет подряд ездил на главную мировую книжную ярмарку во Франкфурт, много лет ездил в Лондон, бывал и в Париже на знаменитом книжном салоне, и бывал на главной детской книжной ярмарке, которая ежегодно проходит в Болоньи в Италии.
Вы знаете, это всегда невероятно увлекательно и чрезвычайно как-то полно разнообразными впечатлениями и очень поучительно, и любому издателю... И я почти уверен, что любому писателю, если есть такая возможность, когда-нибудь надо эти крупные мировые книжные ярмарки посещать и смотреть, как это все устроено. Но внутри этих книжных ярмарок бывает русский стенд. Его обычно так называют «Русский стенд», хотя, правильно, конечно, называть его «Российский стенд».
Я должен вам сказать, что это вещь совершенно всегда отдельная от остальной ярмарки. И я даже не знаю, с чем еще это можно сравнить. Ну, вот, есть всякие специфические страны типа Ирана, типа Кореи, Зимбабве, которые делают какие-то удивительные стенды, которые выбиваются из всего и окружающей их книжной действительности, потому что они там что-то такое другое хотят этими своими стендами доказать. Вот, обычно стенд – это такая выставка достижений литературы на этом языке. Вот португальский стенд, вот лучшее, что написано за год на португальском языке. А вот литовский стенд – лучшее, что за этот год было написано и издано на литовском языке. Вот смысл того, что там происходит. Везут лучшие книжки, лучших авторов, лучших иллюстраторов, лучших издателей. И там хвалятся.
Вообще у этого всего есть еще некоторый практический смысл. Ярмарки обычно это такое торжество издательских прав. Люди выставляют, кому что удалось найти, написать, издать, а другие издатели приходят на этот стенд и, если им что-то понравилось, пытаются купить права на перевод на свой язык. И в этом, собственно, смысл.
Вот на этот упомянутый мною условно говоря португальский стенд приходят люди, не знаю, издающие книги по-английски, издающие книги по-французски, издающие книги по-китайски и смотрят, чего эти португальцы понаписали за последний год и нет ли тут, чем поживиться, нельзя ли здесь купить какого-нибудь замечательного автора или какую-нибудь замечательную книжку, заключить контракт на перевод на наш язык, издать и вот попользоваться успехом?
Не то происходит на российском стенде. На российском стенде вообще там происходит что-то другое и там добиваются чего-то другого. Там демонстрируют мощь российской державы и верность Владимиру Владимировичу Путину. Вот, никак по-другому я не могу это описать. Российский стенд – это всегда колоссальное количество каких-то несусветных флагов и орлов, портретов Путина. Посередине стенда обычно имеется большой экран, на котором круглосуточно крутят какой-нибудь ролик, на котором то Путин, то еще какие-нибудь большие начальники российской власти произносят что-нибудь необыкновенно патриотическое, или просто таким, влажным проникновенным взглядом смотрят вдаль, а на фоне их что-нибудь колосится или что-нибудь зеленеет, или течет река Волга, или, не знаю, кто-нибудь кует что-нибудь железное.
Это вообще сущий кошмар эти российские стенды. Видно, во что они обошлись, видно, сколько денег на них украдено, видно, до какой степени это бессмысленно, и видно, до какой степени это никому там не интересно. Не потому, что люди плохо относятся к России, не потому, что люди не ценят русскую литературу, не потому, что люди не хотят общаться с российскими издателями, а потому что люди не за этим приезжают на книжные ярмарки в случае, если они – издатели, и не затем приходят на книжные ярмарки в случае, если они – посетители. На каждую книжную ярмарку обычно... Она открыта, общедоступна, на нее можно прийти – на некоторые ярмарки бесплатно, на некоторые ярмарки за деньги, иногда за деньги, надо сказать, довольно существенные, но все равно всегда битком народу.
Так вот люди смотрят на это с недоумением. Российский стенд всегда пустой. Там никогда никого нет. Там происходят какие-то странные события, сидят какие-то люди и выслушивают какие-то удивительные речи. И это происходит из года в год. И из года в год большая группа российских издателей как-то так хитро изворачивается, чтобы как-нибудь, если им нужно иметь стенд на ярмарке, чтобы как-нибудь быть не на этом российском стенде, а по возможности где-нибудь отдельно. Это происходит из года в год много лет.
Самая стыдная история была лет приблизительно 5 тому назад, когда Россия была главным гостем Франкфуртской ярмарки. Франкфуртская ярмарка – это крупнейшая ярмарка мира ежегодная, и каждый год какая-нибудь одна страна объявляется на ней почетным гостем, то есть, как бы, главной страной этого года. И вокруг этой страны устраивают всякие пляски – и строят отдельный большой павильон, создают там целый большой кусок территории, как-то это все украшают, привозят огромную делегацию и всячески ублажают эту страну-почетного гостя.
Вот я помню, что Россия была таким почетным гостем, это было в году не помню точно, может быть, в году 2005-м, 2006-м, вот, что-нибудь такое. Ну, кошмар это был, конечно. Потому что был этот официальный стенд и отдельно был другой стенд, на котором собрались так называемые независимые издатели, которые не захотели участвовать в этом официозе.
Почему я это говорю? Потому что надо один раз на это посмотреть, чтобы понять, что имел в виду Шишкин. Он вот в этом не захотел участвовать. И он, в общем, прав, потому что это совершенно идеологическое мероприятие, абсолютно насквозь пропитанное официозом, насквозь пропитанное таким государственным чванством, насквозь пропитанное такой верноподданнической, подхалимской идеологией, таким нежным взглядом снизу вверх. Вот так это устроено.
Кто это устраивает? Ну, устраивают те, кому положено это устраивать, то есть государственные органы. Устраивает Министерство печати, пока оно было Министерством. Потом оно перестало быть Министерством, стало агентством Роспечать, они стали это устраивать. Есть множество разных чиновников и получиновников, которые вокруг этого вьются и крутятся. Некоторое время тому назад появилась такая странная общественная организация под названием Академия Россика, которая взяла такой мощный подряд на устройство всего этого демонстративного патриотизма. Вроде, они как-то так отдельно, вроде не причем, вроде они совершенно сами по себе, но как-то так получалось, что, в общем, они оказывались организаторами этих русских стендов. У меня есть некоторые подозрения относительно финансового механизма этого всего, относительно того, как эти деньги текут из одних рук в другие через третьи руки, и что там по ходу получается. Ну, знаете, поскольку это только мои, так сказать, наблюдения и только мои впечатления, я не буду углубляться в эту материю и подробностей никаких вам не скажу. Но я скажу только, что, на мой взгляд, за этим за всем есть мощный финансовый мотив. Я, вот, не большой любитель за всем видеть бабло и за всем видеть какое-то стремление к обогащению, но в данном случае я должен констатировать: там, в общем, как-то не без этого, люди думают не только о славе русской литературе, они думают еще и о своих заработках.
И вот Шишкин отказался в этом участвовать. Немедленно выяснилось много интересного. Немедленно выяснилось, что он – плагиатор. Что, на самом деле, вот же кусок, который он украл. Да, мы всегда про это знали, но вот сейчас, наконец, мы нашли время и место об этом поговорить.
Немедленно выяснилось... Этим занялся Владимир Григорьев – есть такой чрезвычайно деятельный российский околокнижный чиновник, человек, которого знают абсолютно все, кто занимаются книжным делом в России, он, действительно, очень энергичный и во многих случаях очень эффективный человек. Он занимал самые разные посты в правительственных разных органах, связанных с книгоизданием. То занимал их, то не занимал, но даже когда не занимал, все равно пользовался очень большим авторитетом. Вот сейчас он опять, по-моему, заместитель главы Роспечати, если я чего-нибудь не путаю.
Он сегодня заявил, как ни в чем ни бывало (я своими ушами это слышал на «Эхе»), что, конечно, вся эта история связана с тем, что писатель Шишкин поддался на уговоры своих западных издателей, которые опасаются за то, что эти книжки западному читателю ни зачем не нужны и им нужно как-то создать скандал вокруг своего автора в ожидании выхода в свет очередных его книг. Ну, то есть по Григорьеву это все такая надуманная, искусственная, пиаровская истерика, которая нужна для того, чтобы прославиться каким-то там гонимым и что-то такое себе на этом выгадать.
Такого рода подозрения – они очень легко лечатся, скажу я вам. И избавиться от них проще простого – надо просто почитать Шишкина, вот и все. Ну, для тех, кому совсем лень читать Шишкина, те могут посмотреть Шишкина, например, пойти в театр Фоменко и посмотреть спектакль. И как-то сразу все становится понятно. Сразу перестаешь разговаривать про то, что он украл, сразу перестаешь думать про то, устроил ли он пиаровскую истерику. Сразу немедленно все кончается просто через несколько страниц Шишкина или через несколько минут спектакля по его роману.
Все подозрения куда-то деваются, и ты понимаешь, что этому писателю некогда воровать. У него нет времени на это. Он другим занят, он сейчас пишет. А что он пишет, вот, можно прочесть. Не надо выслушивать ничьего мнения, не нужно никакой экспертизы, не нужно никаких читать критических статей, просто надо открыть книжку и прочесть. Очень советую.
Или можно понять, что, ну, как-то ему не до пиаровских истерик. Ну, не нужна ему пиаровская истерика. Он все собрал уже, что только можно, со своих книг. Он уже наполучал всех премий, каких только можно. У него нет никаких осложнений с подписанием контрактов с его западными издателями – они стоят к нему в очередь. Почему стоят в очереди? Откройте книжку и поймете, и все сразу станет понятно.
Вот это я хочу сказать всем, кто сейчас как-то с увлечением бросится выяснять, зачем он устроил себе этот пиар и почему именно сейчас выяснилось, что он украл. Просто почитайте и посмотрите – будет вам сразу легче.
Я отношусь с абсолютным одобрением к тому, что он сделал. И я бы сказал, что у меня есть вопрос ко многим другим прекрасным русским писателям, которые из года в год попадаются в эту ловушку и ездят на этот официальный русский стенд. И мне кажется, что очень хорошо, что нашелся хороший, знаменитый писатель, который показал им, как нужно к этому относиться. Показал просто на своем примере – он никого не стал обучать, он просто сам сделал и все.
Это самый лучший, знаете, самый эффективный способ обучения. И мне кажется, что людям, которые один раз съездили на такую ярмарку... Ну, я понимаю, что можно быть не в курсе, можно один раз поехать, посмотреть. Но второй раз-то зачем ехать, когда вы уже знаете, как это выглядит, когда вы уже видели, как это бывает? Вы все надеетесь, что оно как-то там справится? Не исправится. Не дадут этому исправиться, потому что за этим следят специальные отдельные люди, которые этим заняты.
Так что давайте порадуемся тому, что среди российских писателей нашелся честный и мужественный человек, который сделал какой-то важный поступок и который отделился от того, что происходит сегодня в российской власти, подчеркиваю я. Не в российской литературе, не в российской словесности, не в российском языке, а вот именно в российской власти, потому что это представляют ярмарочные российские, к сожалению, стенды на книжных ярмарках.
Это вот одна история. А теперь про то, что, собственно, происходит в России. Я здесь бы обратил внимание на очень важный сюжет. Сегодня целый день в эфире цитировали написанный пост Антона Носика здесь у нас на «Эхе», который написал о том, что пехтинг кончился, не начавшись, и что, собственно, ничего из этого не вышло и все оказались защищены. Давайте я свою вторую половину программы начну ровно с этого сюжета, а вы пока, если вдруг кто не читал, во время новостей сходите на сайт «Эха» и почитайте блог Носика, чтобы понимали, о чем мы тут с вами разговариваем. А сейчас новости, а потом вторая половина программы «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Не удаляйтесь от приемников, пожалуйста.
НОВОСТИ
С.ПАРХОМЕНКО: 21:35 в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я – Сергей Пархоменко, и по-прежнему номер для SMS-сообщений +7 985 970-45-45, а на сайте echo.msk.ru чего только ни происходит интересного – там тебе и видеотрансляция из студии прямого эфира, там тебе и возможность отправлять сюда, ко мне всякие сообщения, там тебе и кардиограмма прямого эфира, и всякое такое прочее.
У меня вот тут злобно спрашивают «А зачем вы объявляете этот номер для смсок, если вы никогда смски не читаете?» Ну как же это я, интересно, их никогда не читаю? Я как раз их читаю очень внимательно, в особенности я их читаю во время новостей обычно, а иногда и ухитряюсь их одним глазом читать, пока говорю, во время передачи. В частности, я вот взял, да и прочел здесь, как один слушатель справедливо спрашивает у меня после всей моей тирады про эти ужасные книжные ярмарки и российский стенд на них. Он спрашивает «А зачем это вы-то столько раз ездили на эту ужасную выставку?» И тут, видите, благодаря этому слушателю, я понимаю, что, действительно, надо бы на эту тему тоже обмолвиться. Так послушайте, я ездил на эту ужасную выставку не для того, чтобы сидеть на этом стенде. Я как раз и есть тот самый покупатель прав, ну, во всяком случае, был, когда я занимался книжным делом. Я вообще не сидел ни на каком стенде, тем более не на российском. Я как раз ходил по ярмарке и смотрел, что у кого есть интересного. Ну, не скрою, что я не просто так смотрел, а что я заранее договаривался с разными известными мне хорошими издателями, приходил к ним и интересовался, что у них за год вышло прекрасного и чем у них можно для нашего российского читателя поживиться, чтобы потом здесь это издать. Вот, зачем я ездил. А мимо российского стенда я проходил один раз, как бы. Обычно я шел посмеяться, но посмеяться не получалось, потому что очень грустное, очень, я бы сказал, тоскливое, такое, почти трагическое зрелище. Поэтому, ну, вот, выдавить из себя никаких хиханек и хаханек на этом российском стенде мне обычно, к сожалению, не удавалось.
И еще несколько замечательно интересных вопросов я получил от наших слушателей. Вот, например, один из них. Сейчас я попытаюсь его найти. Спрашивает у меня Роберт: «А почему мы не настаиваем на отставке Чурова?» Хороший вопрос, Роберт, только, позвольте, я вам верну его обратно. Вы почему не настаиваете на отставке Чурова? Вы когда пишете вот это вот «мы», почему мы не настаиваем, вы кого в точности имеете в виду? Меня? Или, может быть, вы имеете в виду Координационный совет какой-нибудь, частью которого я являюсь? Вы вообще о ком сейчас? Об «Эхе Москвы» или еще о ком-нибудь?
Отставки Чурова можете добиваться только вы. И только вы можете на этом настаивать. Но чего-то я, Роберт, не слыхал, чтобы вы этим особенно были заняты. Вот, я был этим занят, лично я в своим личном отдельном качестве, в качестве избирателя. Я подавал в суды, я организовывал сайт «Все в суд», на котором сотни других людей подавали иски по поводу своих попранных избирательных прав. Я вместе с уполномоченным по правам человека РФ господином Лукиным пытался судиться с разными территориальными избирательными комиссиями, которые отказывались выдавать документы, посвященные фальсифицированному, так называемому инвалидному голосованию, то есть массовому голосованию людей дома на последних президентских выборах.
Кстати, у меня тоже спрашивают, что стало с этими исками. Отказал суд. Суд отказал во всех трех субъектах РФ – в Ставрополе, в Тамбове и Санкт-Петербурге. Суд, вопреки закону, в трех местах одними и теми же словами заявил, что он не может предоставить требуемые документы, касающиеся выборов уполномоченному по правам человека РФ, потому что уполномоченному по правам человека РФ не положено на них смотреть. Точка. Вот, собственно, и все. И суд покрыл деятельность того самого Чурова, отставки которого мечтает добиться наш слушатель Роберт, но почему-то не добивается, а ждет, пока этим будем заниматься мы. Мы, вот, собственно, сделали уже, что могли, мы как-то попытались это прошибить. Будем прошибать дальше.
Забегая вперед, я скажу, что 14 марта (осталось, собственно, всего несколько дней, пожалуйста, следите за этим внимательно, пожалуйста, не забудьте, пожалуйста, как-нибудь не пропустите), 14 марта в городе Санкт-Петербурге произойдет первое заседание Конституционного суда, на которое я обязательно поеду, просто сам поеду как частное лицо, ни в коем случае не буду там аккредитовываться от «Эхо Москвы», потому что я еду в данном случае туда не как журналист, а просто как избиратель, скажем так (имею право). Заседания в Конституционном суде открытые. И, кстати, я обращаюсь сейчас к жителям замечательного города Санкт-Петербурга. А чего бы вам не прийти на это заседание Конституционного суда? Туда вообще довольно много может войти народу, и заседает Конституционный суд в центре города. Поэтому было бы очень здорово, если бы выяснилось, что люди интересуются тем, что там происходит.
Так вот. Там будет рассматриваться дело, в сущности, о том, есть ли у нас с вами избирательные права? Можем ли мы с вами, являясь избирателями, вообще что-нибудь защитить в суде? Вот этим будет не больше и не меньше заниматься Конституционный суд, потому что значительное количество людей подавали иски, как бы, по результатам думских и президентских выборов, основываясь на той статье из федерального закона о гарантиях избирательных прав граждан, где сказано, что люди могут отстаивать свои избирательные права в суде не только в том случае, когда это они куда-то выбираются, когда они являются кандидатами (ну, тут понятно, что у них есть какие-то права), но и в том случае, когда они являются просто избирателями, когда они являются просто голосующими. И, вот, если иметь в виду, например, президентские выборы, оказывается, что... Ну, я уже говорил об этом несколько раз, но не грех и повторить. Оказывается, что мы с вами выбираем одного общего президента на всех, значит, у нас, как бы, такой единый избирательный округ на всю страну и мы можем отстаивать свои права, где бы они ни были нарушены во время этих выборов. То есть если я голосую в Москве и мой честный голос забивается сотнями фальшивых голосов где-нибудь на Чукотке, я имею право подавать в суд на это, потому что мой голос, мое мнение было таким образом искажено, и совершенно не обязательно мне для этого ехать на Чукотку и не обязательно мне доказывать, что я там присутствовал в момент этого голосования. Я знаю о том, что там происходило. Ну, я условно говорю про Чукотку, вы понимаете. Вот я, в частности, особенно интересовался тем, что происходило в тех регионах, где происходили массовые вот эти инвалидные голосования, или где существовали как в Санкт-Петербурге так называемые фантомные участки. Ну, вы помните, что это – это когда, на самом деле, вообще никакого участка нет, а протокол есть и цифры есть. А в реальности ничего там не было – ни избирателей, ни урны, ни комиссии, ни бюллетеней, ничего. Просто на голом месте написали и всё.
Так вот значительное количество людей подали свои иски о нарушении их прав в связи с фальсификациями на выборах как думских в конце 2011 года, так и президентских в марте 2012 года. И суды им отказывали на том основании, что нечего вам тут защищать, нету у вас никаких таких прав, вы не можете доказать, что ваш конкретный голос, ваш конкретный бюллетень кто-то там выбросил или порвал, или что-нибудь вроде того. А что происходило на другом конце страны, это вас абсолютно не касается и защищать вам тут нечего.
И вот значительное количество граждан собрались вместе и подали иск в Конституционный суд, требуя отменить такого рода судебную практику. И, вот, 14 марта будут идти слушания. Это чрезвычайно важное событие. Может быть, это событие года, потому что от него в значительной мере зависит много всякого, что связано с выборами, которые происходят в России.
Кстати, вот мне пишут «Почему вы не участвуете в выборах? И почему Координационный совет не участвует в выборах? Они непрерывно все время где-нибудь происходят». Вы как-то, граждане, отключились от реальности. Они не происходят непрерывно где-нибудь. У нас в стране теперь один несчастный избирательный день в году. Раньше было два, теперь один. Он теперь осенью. Вот, нынешний приходится на какие-то там, по-моему, десятые числа сентября. Там будет много интересного, будет, в частности, выбираться губернатор Московской области, будет много всяких еще по стране интересных выборов. Есть некоторые подозрения, что вполне возможно, что и Московская Городская Дума до того момента будет досрочно распущена. Шанс такой существует, его довольно бурно обсуждают всякие московские политики. Ну, не будем пока в это углубляться, поскольку не очень понятно, произойдет это или нет.
Так что вот. Следите. Наша с вами избирательная судьба – она как-то решается, собственно, в ближайшие дни. Я обязательно туда поеду и обязательно буду вам потом рассказывать о том, что я увидел, а еще до того буду писать это в самых разных блогах, в том числе здесь, в блоге на «Эхе Москвы» буду держать вас в курсе.
Но я обещал в конце первой половины программы поговорить о другом, поговорить, в частности, о безвременно закончившемся пехтинге и о том, что не успели только придавить некоторое количество депутатов и всяких начальников, как сейчас же выяснилось, что придавить их невозможно и, на самом деле, никаких претензий к ним нет.
А как придавить-то? О чем я, собственно, сейчас говорю? Я говорю о том, что в последнее время значительное количество образовалось всяких технологий, которые позволяют людям самым обыкновенным, простым людям, сидя перед компьютером, заниматься поиском разного рода сведений о людях, имеющих отношение к российской власти. Это касалось и их недвижимости, и их бизнеса, и их всяких авуаров, всяких их банковских счетов и всякого такого прочего главным образом за рубежом. И это, например, касалось... Вот, я в последнее время тоже очень активно этим занялся, познакомившись с замечательной группой людей, которая этим поиском очень увлечена. Это касалось, например, того, что происходит с диссертациями и учеными степенями. Есть такая мода извращенная в российском истеблишменте – обязательно нужно иметь не только насиликоненную блондинку, не только разъезжать на каком-нибудь Порш Кайене, не только на правой руке носить Брегет, но и еще, вот, и иметь визитную карточку, на которой написано, что ты чего-нибудь, каких-нибудь наук доктор. И вот они все поголовно бросились покупать диссертации. Это все очень легко ловится, это все чрезвычайно просто наблюдать. Можно эти диссертации найти, вытащить, сличить друг с другом, понять, кто у кого украл. Это все работа такая, во многом механическая, но чрезвычайно интересная и, на мой взгляд, чрезвычайно важная, потому что, в целом, это попытка каким-то образом выплыть из вот этого вот огромного океана лжи, в котором существует российская политика в целом. И эта история гораздо-гораздо-гораздо шире, чем все, что связано, собственно, с чистотой научных рядов и научных кадров. Это вещь о другом, это борьба за репутации, это борьба за то, чтобы люди, которые имеют отношение к власти, которые принимают за нас всех решения и которые в конечном итоге определяют своими решениями, как мы будем жить завтра, чтобы они понимали бы, что они находятся на виду, чтобы они понимали бы, что врать им нельзя, воровать им нельзя, мошенничать им нельзя. Потому что если он мошенничает с этими диссертациями, значит, он – мошенник, по существу. Вот, собственно, и все. Значит, нету у него никаких отдельных тормозов и нету у него никакого представления о том, что человек, который берется своими решениями решать чужую судьбу, обязан еще и быть честным.
Но вот после нескольких довольно громких скандалов, которые были вызваны тем, что была обнаружена зарубежная собственность. В частности, вы помните историю с депутатом Пехтиным, которого благополучно поймали на том, что у него есть незадекларированная собственность в США. Власть, надо сказать, сильно на эту тему перепугалась. И перепугалась она несколькими разными способами. Во-первых, немедленно пошли разговоры про всякие законопроекты, которые вот сейчас-сейчас-сейчас-сейчас будут приняты для того, чтобы ограничить доступ ко всей этой информации. Не очень понятно, как ограничить доступ к информации, которая выложена на зарубежных сайтах. Как-то на чужой роток в данном случае уж точно платок не накинешь.
Вот, диссертации, например, которые находятся в открытом доступе в бывшей Ленинской библиотеке, ныне Российской государственной библиотеке, вот их, конечно, можно закрыть. Это будет абсолютный абсурд, потому что научные работы, как известно, пишутся для того и исключительно для того, чтобы их кто-нибудь читал, для того, чтобы двигать вперед всю науку, для того, чтобы существовал обмен информацией между учеными, для того, чтобы одни исследователи видели, что делают другие исследователи, могли пользоваться их результатами, опираться на их результаты и так далее. Если мы объявим сейчас диссертации секретным оружием, то, конечно, это будет большим подарком российской науке, которая на этом просто благополучно и накроется. И таким образом защищая вот эту самую тайну, стыдную, позорную тайну плагиата российских разного рода начальников, я думаю, что найдутся у нас люди (вы это увидите просто в ближайшее время), которые попытаются пожертвовать не чем-нибудь, а просто перспективами российского научного поиска целиком. Это все вполне возможно.
Есть, конечно, другой способ – закрыть только часть диссертаций, те, которые принадлежат всяким начальникам. Ну, это будет, конечно, совершенно саморазоблачительный акт. Кстати, уже сейчас есть некоторая информация о том, что в Ленинскую библиотеку бросились разные люди, разные депутаты, сенаторы, военные, всякие люди из Госбезопасности, разнообразные прокурорские и судейские, и так далее, бросились с письмами и заявлениями, умоляя как-нибудь закрыть их диссертации, изъять их из открытого электронного доступа.
Ну, я думаю, что если это, действительно, происходит (мы сейчас проверяем эту информацию), то мы, конечно, рано или поздно добудем список этих людей, и список этот мы широко обнародуем. Я думаю, что вы его увидите, и я думаю, что мы все с вами весело посмеемся над тем, как эти люди побежали свои диссертации прятать.
Можно, конечно, разом объявить все эти сведения не имеющими значение. Вот, собственно, по этому пути власть сегодня и пошла. Мы знаем, что обнаружилась такая вот незадекларированная недвижимость у депутата Исаева. Мы знаем, что обнаружилась такая недвижимость у губернатора Турчака. Кстати, с этой историей отдельный вышел интересный казус. На протяжении приблизительно недели несколько человек (я их хорошо знаю) готовили к публикации эту информацию. Подошли к этому делу серьезно, не просто нашли какие-то сведения во французских кадастровых реестрах, что вот губернатор Турчак и его жена, и там разные другие члены его семьи купили там, не задекларировав деньги, которые на это потратили, купили там виллу в очень-очень-очень дорогом месте и можно себе представить, во что она им обошлась. Да это прямо известно, во сколько она им обошлась.
Так вот была найдена эта информация, но никто не стал ее публиковать, потому что начали собирать всякие такие железобетонные доказательства – заказали прямо в бумажном виде всякие документы, всякие нотариальные свидетельства, то-сё, чтобы все это аккуратненько сложить в кучку и можно было предъявить.
За примерно 4 часа до того момента, как эта вся информация должна была быть опубликована, губернатор Турчак успел прибежать на свой сайт и вывесить там заявление о том, что «да-да-да, у меня есть французская вилла, но она не имеет ко мне никакого отношения, она принадлежит моей жене. Я ее сейчас-сейчас-сейчас-сейчас задекларирую и вообще это не мое, не мое, не мое, вам показалось, вам показалось, вам показалось.
Как это так произошло, что он за несколько часов до публикации бросился это опровергать? Не значит ли это, что люди, которые сообщили об этом губернатору Турчаку, слушают в режиме реального времени наши телефоны, читают нашу переписку, лезут в наши компьютеры и так далее, и так далее? Нехорошо, граждане. И нехорошо, между прочим, так палиться. Стыдно. Ничего, найдем еще. Дело в том, что этот поиск ведет не какая-то узенькая группка людей, а ведет ее большое, я бы сказал, сообщество, большая сеть, которая увеличивается каждый день, людей, которые захватывают все большее количество стран. Я знаю, что ищут уже сейчас и в Германии, и в Черногории, и в Италии. Ну, про Францию просто уже все понятно, про США все понятно, про Испанию почти все понятно. Так что несомненно вот эта огромная масса людей обыщет все. И у меня нет никаких сомнений, что вывернут наизнанку всех.
Но! Вот тут наступает самое интересное и вот тут вопрос о том, кончился пехтинг, не начавшись, или не кончился. Дальнейшее тоже должно быть не персональным занятием какого-нибудь одного депутата особо въедливого или какого-нибудь одного блогера особенно отважного или не каких-нибудь журналистов, которые что-нибудь где-нибудь печатают, а это тоже, извините, ребята, должно быть массовым занятием.
И если массовым порядком, сетью найденная информация не будет таким же массовым порядком и такой же сетью потом отстаиваться, поддерживаться, если требования дать ход этим находкам, если требования наказать тех, кто виноват, если требования отстранить от принятия политических решений тем, кто продемонстрировал свою нечистоплотность, свою лживость, не будут поддержаны людьми, ничего из этого не будет.
Вот, можно сколько угодно говорить «Ах, сволочи! Вот они опять заткнули дырку. Опять они приняли решение, которое их обезопасило. Опять они решили, что можно на это не обращать внимания». Так, конечно, они решили, что можно не обращать внимания, если на них никто не давит. Все зависит, собственно, от того, включится ли в этот процесс общественное мнение. В самых разных формах. Речь же, ведь, идет не только о том, чтобы вылезти на улицу и там размахивать флагами. Речь совершенно не только об этом. У нас есть с вами много разных возможностей, слава богу, выражать нашу гражданскую позицию. Это и судебные возможности, это и участие в разного рода гражданских проектах, и в разного рода политических организациях. И главное, это наше участие в выборах. Мы должны оказывать на них давление и тогда они никуда не денутся. Они могут принять 5 тысяч законов о том, что найденная за рубежом, незадекларированная, украденная недвижимость вообще ничего не означает, никого не волнует и не имеет никаких последствий. Да ради бога! Принимайте, сколько хочешь законов. Но если на вас будут давить, куда вы денетесь? Если выяснится, что вы не можете защитить этого человека и сделать вид, что вы не замечаете его вранья, потому что огромное количество людей от вас требует этого, потому что огромное количество людей давит на вас, потому что вы видите, что вы остаетесь без поддержки на выборах, прежде всего, что вы остаетесь без доверия ваших избирателей, вот тогда все это начнет работать. И совершенно не случайно мы видим, что приближается изменение избирательного законодательства в России, потому что становится понятно, что никакой «Единой России», если по-прежнему выборы в Государственную Думу и в другие представительные органы будут осуществляться исключительно по партийному принципу, так вот не набрать никакой «Единой России», никакого конституционного большинства в Думе, скажем, а уж тем более просто большинства. Ясно, что нужно, как говорят всякие циничные комментаторы, надо догоняться какими-нибудь одномандатными депутатами, потому что иначе большинства не набрать.
Отлично. Так вот давайте не дадим им догнаться этими депутатами. Давайте надавим и продемонстрируем, что нам не безразлична вся эта история с Исаевыми, с Турчаками, с огромным количеством разнообразного вот этого вот депутатского вранья, которое лезет и лезет, и лезет, и лезет наружу, и будет лезть дальше – вы увидите. Потому что история с диссертациями будет, несомненно, продолжаться, история с собственностью будет, несомненно, продолжаться. Все это будет только расти. И от вас зависит, будет ли это иметь какой-то эффект. Исключительно от вас. Сами не продавят те, кто это ищут, сами ничего не добьются, потому что, конечно, они играют в шахматы с людьми, которые после каждого хода меняют правила игры, после каждого хода объявляют, что «Нет, на самом деле, нам это можно. На самом деле, все эти разоблачения не имеют значения. Вот закон, который мы только что по этому поводу написали». Так что не расслабляйтесь, граждане, и не надейтесь, что это сделает кто-то другой.
«Сергей, - пишет мне Дмитрий, - а, ведь, есть люди, которые за деньги пишут диссертации без плагиата из головы». Мало таких людей. Пока мы таких людей не находим. Пока складывается такое впечатление, что есть фабрики, которые не просто пишут диссертации на заказ, они их пишут много раз одни и те же на заказ. Берут какую-нибудь толстую книжку, разбирают ее на куски и продают 10 раз 10-ти разным людям. Еще и шутят при этом, еще и всякие вставляют в эти поддельные диссертации, всякие хохмы, которые, разумеется, не замечает человек, который этот товар покупает, которые потом вылезают наружу.
Знаете, мы даже сейчас можем себе позволить вообще не заниматься содержанием, вообще не обращать внимание на то, это научно, антинаучно, ново, не ново, умно, глупо, своевременно, устарело. Не важно. Мы ищем просто прямое воровство, просто тупое слизывание, тупое мошенничество. И находим его. Находим раз за разом, опять и опять, потому что нас интересует не столько, как это ни цинично звучит... Меня, во всяком случае (давайте я за себя буду говорить) интересует не столько научная сторона дела, сколько сугубо нравственная. Мне это важно.
Так. «Тряситесь короны на лбах!» - восклицает здесь Людмила. Ну да. Тут что-то такое про дискриминацию женщин. «А почему у Путина ничего не ищут, не публикуют? Он что, святой, что ли?» - спрашивает Сергей из Барнаула. Ну почему же? В 2006 году было уже в первый раз опубликовано такое, я бы сказал, наблюдение по поводу того, что значительная часть диссертации Владимира Владимировича Путина представляет из себя переписанную из одной американской книжки главу. И я вас уверяю, мы еще много-много раз об этом будем слышать. И я еще много раз буду здесь об этом говорить и писать, и все это никуда не денется, все это как-то уже попало в оборот и дальше можно будет продолжать молчать... Вот депутат Лебедев, заместитель председателя Государственной Думы, который украл свою диссертацию. Про него все это опубликовано, он молчит. Депутат Егошин, про которого я вчера написал в своем блоге на LiveJournal, который украл свою диссертацию, он молчит, набрав в рот воды.
Замечательный писатель Шишкин неожиданно отказался ехать в составе официальной российской делегации на одну из крупнейших мировых книжных ярмарок, а именно на ярмарку в США. И я его в этом горячо одобряю, скажу вам сразу. Он сказал, что он не хочет представлять там на ярмарке сегодняшнюю российскую державу. Ну, очень легко найти его заявление – я уверен, что если вы поинтересуетесь, то в интернете моментально оно вам выпадет. Он сказал много горьких и неприятных слов в адрес сегодняшнего российского политического режима, и заявил, что он не хочет быть этого представителем на книжной ярмарке.
И на него немедленно многие обиделись, многие его похвалили как я и как-то одобрили его в его порыве, а многие, наоборот, на него обиделись и отчасти даже набросились со словами «А в чем, собственно, дело? Ты же представляешь не державу, ты представляешь литературу». Вот, например, Дмитрий Быков тоже как-то высказался не очень одобрительно по этому поводу, сказав, что, вот, он там тоже никакую державу не представляет, а представляет обычную литературу или самого себя.
Вы знаете, ну, для того, чтобы понять, кто тут прав, нужно один раз посмотреть на эти ярмарки. Я несколько лет имел довольно тесные отношения к книгоиздательскому делу и хорошо себе представляю, что это такое. Я много раз на этих ярмарках был в разных странах, много лет подряд ездил на главную мировую книжную ярмарку во Франкфурт, много лет ездил в Лондон, бывал и в Париже на знаменитом книжном салоне, и бывал на главной детской книжной ярмарке, которая ежегодно проходит в Болоньи в Италии.
Вы знаете, это всегда невероятно увлекательно и чрезвычайно как-то полно разнообразными впечатлениями и очень поучительно, и любому издателю... И я почти уверен, что любому писателю, если есть такая возможность, когда-нибудь надо эти крупные мировые книжные ярмарки посещать и смотреть, как это все устроено. Но внутри этих книжных ярмарок бывает русский стенд. Его обычно так называют «Русский стенд», хотя, правильно, конечно, называть его «Российский стенд».
Я должен вам сказать, что это вещь совершенно всегда отдельная от остальной ярмарки. И я даже не знаю, с чем еще это можно сравнить. Ну, вот, есть всякие специфические страны типа Ирана, типа Кореи, Зимбабве, которые делают какие-то удивительные стенды, которые выбиваются из всего и окружающей их книжной действительности, потому что они там что-то такое другое хотят этими своими стендами доказать. Вот, обычно стенд – это такая выставка достижений литературы на этом языке. Вот португальский стенд, вот лучшее, что написано за год на португальском языке. А вот литовский стенд – лучшее, что за этот год было написано и издано на литовском языке. Вот смысл того, что там происходит. Везут лучшие книжки, лучших авторов, лучших иллюстраторов, лучших издателей. И там хвалятся.
Вообще у этого всего есть еще некоторый практический смысл. Ярмарки обычно это такое торжество издательских прав. Люди выставляют, кому что удалось найти, написать, издать, а другие издатели приходят на этот стенд и, если им что-то понравилось, пытаются купить права на перевод на свой язык. И в этом, собственно, смысл.
Вот на этот упомянутый мною условно говоря португальский стенд приходят люди, не знаю, издающие книги по-английски, издающие книги по-французски, издающие книги по-китайски и смотрят, чего эти португальцы понаписали за последний год и нет ли тут, чем поживиться, нельзя ли здесь купить какого-нибудь замечательного автора или какую-нибудь замечательную книжку, заключить контракт на перевод на наш язык, издать и вот попользоваться успехом?
Не то происходит на российском стенде. На российском стенде вообще там происходит что-то другое и там добиваются чего-то другого. Там демонстрируют мощь российской державы и верность Владимиру Владимировичу Путину. Вот, никак по-другому я не могу это описать. Российский стенд – это всегда колоссальное количество каких-то несусветных флагов и орлов, портретов Путина. Посередине стенда обычно имеется большой экран, на котором круглосуточно крутят какой-нибудь ролик, на котором то Путин, то еще какие-нибудь большие начальники российской власти произносят что-нибудь необыкновенно патриотическое, или просто таким, влажным проникновенным взглядом смотрят вдаль, а на фоне их что-нибудь колосится или что-нибудь зеленеет, или течет река Волга, или, не знаю, кто-нибудь кует что-нибудь железное.
Это вообще сущий кошмар эти российские стенды. Видно, во что они обошлись, видно, сколько денег на них украдено, видно, до какой степени это бессмысленно, и видно, до какой степени это никому там не интересно. Не потому, что люди плохо относятся к России, не потому, что люди не ценят русскую литературу, не потому, что люди не хотят общаться с российскими издателями, а потому что люди не за этим приезжают на книжные ярмарки в случае, если они – издатели, и не затем приходят на книжные ярмарки в случае, если они – посетители. На каждую книжную ярмарку обычно... Она открыта, общедоступна, на нее можно прийти – на некоторые ярмарки бесплатно, на некоторые ярмарки за деньги, иногда за деньги, надо сказать, довольно существенные, но все равно всегда битком народу.
Так вот люди смотрят на это с недоумением. Российский стенд всегда пустой. Там никогда никого нет. Там происходят какие-то странные события, сидят какие-то люди и выслушивают какие-то удивительные речи. И это происходит из года в год. И из года в год большая группа российских издателей как-то так хитро изворачивается, чтобы как-нибудь, если им нужно иметь стенд на ярмарке, чтобы как-нибудь быть не на этом российском стенде, а по возможности где-нибудь отдельно. Это происходит из года в год много лет.
Самая стыдная история была лет приблизительно 5 тому назад, когда Россия была главным гостем Франкфуртской ярмарки. Франкфуртская ярмарка – это крупнейшая ярмарка мира ежегодная, и каждый год какая-нибудь одна страна объявляется на ней почетным гостем, то есть, как бы, главной страной этого года. И вокруг этой страны устраивают всякие пляски – и строят отдельный большой павильон, создают там целый большой кусок территории, как-то это все украшают, привозят огромную делегацию и всячески ублажают эту страну-почетного гостя.
Вот я помню, что Россия была таким почетным гостем, это было в году не помню точно, может быть, в году 2005-м, 2006-м, вот, что-нибудь такое. Ну, кошмар это был, конечно. Потому что был этот официальный стенд и отдельно был другой стенд, на котором собрались так называемые независимые издатели, которые не захотели участвовать в этом официозе.
Почему я это говорю? Потому что надо один раз на это посмотреть, чтобы понять, что имел в виду Шишкин. Он вот в этом не захотел участвовать. И он, в общем, прав, потому что это совершенно идеологическое мероприятие, абсолютно насквозь пропитанное официозом, насквозь пропитанное таким государственным чванством, насквозь пропитанное такой верноподданнической, подхалимской идеологией, таким нежным взглядом снизу вверх. Вот так это устроено.
Кто это устраивает? Ну, устраивают те, кому положено это устраивать, то есть государственные органы. Устраивает Министерство печати, пока оно было Министерством. Потом оно перестало быть Министерством, стало агентством Роспечать, они стали это устраивать. Есть множество разных чиновников и получиновников, которые вокруг этого вьются и крутятся. Некоторое время тому назад появилась такая странная общественная организация под названием Академия Россика, которая взяла такой мощный подряд на устройство всего этого демонстративного патриотизма. Вроде, они как-то так отдельно, вроде не причем, вроде они совершенно сами по себе, но как-то так получалось, что, в общем, они оказывались организаторами этих русских стендов. У меня есть некоторые подозрения относительно финансового механизма этого всего, относительно того, как эти деньги текут из одних рук в другие через третьи руки, и что там по ходу получается. Ну, знаете, поскольку это только мои, так сказать, наблюдения и только мои впечатления, я не буду углубляться в эту материю и подробностей никаких вам не скажу. Но я скажу только, что, на мой взгляд, за этим за всем есть мощный финансовый мотив. Я, вот, не большой любитель за всем видеть бабло и за всем видеть какое-то стремление к обогащению, но в данном случае я должен констатировать: там, в общем, как-то не без этого, люди думают не только о славе русской литературе, они думают еще и о своих заработках.
И вот Шишкин отказался в этом участвовать. Немедленно выяснилось много интересного. Немедленно выяснилось, что он – плагиатор. Что, на самом деле, вот же кусок, который он украл. Да, мы всегда про это знали, но вот сейчас, наконец, мы нашли время и место об этом поговорить.
Немедленно выяснилось... Этим занялся Владимир Григорьев – есть такой чрезвычайно деятельный российский околокнижный чиновник, человек, которого знают абсолютно все, кто занимаются книжным делом в России, он, действительно, очень энергичный и во многих случаях очень эффективный человек. Он занимал самые разные посты в правительственных разных органах, связанных с книгоизданием. То занимал их, то не занимал, но даже когда не занимал, все равно пользовался очень большим авторитетом. Вот сейчас он опять, по-моему, заместитель главы Роспечати, если я чего-нибудь не путаю.
Он сегодня заявил, как ни в чем ни бывало (я своими ушами это слышал на «Эхе»), что, конечно, вся эта история связана с тем, что писатель Шишкин поддался на уговоры своих западных издателей, которые опасаются за то, что эти книжки западному читателю ни зачем не нужны и им нужно как-то создать скандал вокруг своего автора в ожидании выхода в свет очередных его книг. Ну, то есть по Григорьеву это все такая надуманная, искусственная, пиаровская истерика, которая нужна для того, чтобы прославиться каким-то там гонимым и что-то такое себе на этом выгадать.
Такого рода подозрения – они очень легко лечатся, скажу я вам. И избавиться от них проще простого – надо просто почитать Шишкина, вот и все. Ну, для тех, кому совсем лень читать Шишкина, те могут посмотреть Шишкина, например, пойти в театр Фоменко и посмотреть спектакль. И как-то сразу все становится понятно. Сразу перестаешь разговаривать про то, что он украл, сразу перестаешь думать про то, устроил ли он пиаровскую истерику. Сразу немедленно все кончается просто через несколько страниц Шишкина или через несколько минут спектакля по его роману.
Все подозрения куда-то деваются, и ты понимаешь, что этому писателю некогда воровать. У него нет времени на это. Он другим занят, он сейчас пишет. А что он пишет, вот, можно прочесть. Не надо выслушивать ничьего мнения, не нужно никакой экспертизы, не нужно никаких читать критических статей, просто надо открыть книжку и прочесть. Очень советую.
Или можно понять, что, ну, как-то ему не до пиаровских истерик. Ну, не нужна ему пиаровская истерика. Он все собрал уже, что только можно, со своих книг. Он уже наполучал всех премий, каких только можно. У него нет никаких осложнений с подписанием контрактов с его западными издателями – они стоят к нему в очередь. Почему стоят в очереди? Откройте книжку и поймете, и все сразу станет понятно.
Вот это я хочу сказать всем, кто сейчас как-то с увлечением бросится выяснять, зачем он устроил себе этот пиар и почему именно сейчас выяснилось, что он украл. Просто почитайте и посмотрите – будет вам сразу легче.
Я отношусь с абсолютным одобрением к тому, что он сделал. И я бы сказал, что у меня есть вопрос ко многим другим прекрасным русским писателям, которые из года в год попадаются в эту ловушку и ездят на этот официальный русский стенд. И мне кажется, что очень хорошо, что нашелся хороший, знаменитый писатель, который показал им, как нужно к этому относиться. Показал просто на своем примере – он никого не стал обучать, он просто сам сделал и все.
Это самый лучший, знаете, самый эффективный способ обучения. И мне кажется, что людям, которые один раз съездили на такую ярмарку... Ну, я понимаю, что можно быть не в курсе, можно один раз поехать, посмотреть. Но второй раз-то зачем ехать, когда вы уже знаете, как это выглядит, когда вы уже видели, как это бывает? Вы все надеетесь, что оно как-то там справится? Не исправится. Не дадут этому исправиться, потому что за этим следят специальные отдельные люди, которые этим заняты.
Так что давайте порадуемся тому, что среди российских писателей нашелся честный и мужественный человек, который сделал какой-то важный поступок и который отделился от того, что происходит сегодня в российской власти, подчеркиваю я. Не в российской литературе, не в российской словесности, не в российском языке, а вот именно в российской власти, потому что это представляют ярмарочные российские, к сожалению, стенды на книжных ярмарках.
Это вот одна история. А теперь про то, что, собственно, происходит в России. Я здесь бы обратил внимание на очень важный сюжет. Сегодня целый день в эфире цитировали написанный пост Антона Носика здесь у нас на «Эхе», который написал о том, что пехтинг кончился, не начавшись, и что, собственно, ничего из этого не вышло и все оказались защищены. Давайте я свою вторую половину программы начну ровно с этого сюжета, а вы пока, если вдруг кто не читал, во время новостей сходите на сайт «Эха» и почитайте блог Носика, чтобы понимали, о чем мы тут с вами разговариваем. А сейчас новости, а потом вторая половина программы «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Не удаляйтесь от приемников, пожалуйста.
НОВОСТИ
С.ПАРХОМЕНКО: 21:35 в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я – Сергей Пархоменко, и по-прежнему номер для SMS-сообщений +7 985 970-45-45, а на сайте echo.msk.ru чего только ни происходит интересного – там тебе и видеотрансляция из студии прямого эфира, там тебе и возможность отправлять сюда, ко мне всякие сообщения, там тебе и кардиограмма прямого эфира, и всякое такое прочее.
У меня вот тут злобно спрашивают «А зачем вы объявляете этот номер для смсок, если вы никогда смски не читаете?» Ну как же это я, интересно, их никогда не читаю? Я как раз их читаю очень внимательно, в особенности я их читаю во время новостей обычно, а иногда и ухитряюсь их одним глазом читать, пока говорю, во время передачи. В частности, я вот взял, да и прочел здесь, как один слушатель справедливо спрашивает у меня после всей моей тирады про эти ужасные книжные ярмарки и российский стенд на них. Он спрашивает «А зачем это вы-то столько раз ездили на эту ужасную выставку?» И тут, видите, благодаря этому слушателю, я понимаю, что, действительно, надо бы на эту тему тоже обмолвиться. Так послушайте, я ездил на эту ужасную выставку не для того, чтобы сидеть на этом стенде. Я как раз и есть тот самый покупатель прав, ну, во всяком случае, был, когда я занимался книжным делом. Я вообще не сидел ни на каком стенде, тем более не на российском. Я как раз ходил по ярмарке и смотрел, что у кого есть интересного. Ну, не скрою, что я не просто так смотрел, а что я заранее договаривался с разными известными мне хорошими издателями, приходил к ним и интересовался, что у них за год вышло прекрасного и чем у них можно для нашего российского читателя поживиться, чтобы потом здесь это издать. Вот, зачем я ездил. А мимо российского стенда я проходил один раз, как бы. Обычно я шел посмеяться, но посмеяться не получалось, потому что очень грустное, очень, я бы сказал, тоскливое, такое, почти трагическое зрелище. Поэтому, ну, вот, выдавить из себя никаких хиханек и хаханек на этом российском стенде мне обычно, к сожалению, не удавалось.
И еще несколько замечательно интересных вопросов я получил от наших слушателей. Вот, например, один из них. Сейчас я попытаюсь его найти. Спрашивает у меня Роберт: «А почему мы не настаиваем на отставке Чурова?» Хороший вопрос, Роберт, только, позвольте, я вам верну его обратно. Вы почему не настаиваете на отставке Чурова? Вы когда пишете вот это вот «мы», почему мы не настаиваем, вы кого в точности имеете в виду? Меня? Или, может быть, вы имеете в виду Координационный совет какой-нибудь, частью которого я являюсь? Вы вообще о ком сейчас? Об «Эхе Москвы» или еще о ком-нибудь?
Отставки Чурова можете добиваться только вы. И только вы можете на этом настаивать. Но чего-то я, Роберт, не слыхал, чтобы вы этим особенно были заняты. Вот, я был этим занят, лично я в своим личном отдельном качестве, в качестве избирателя. Я подавал в суды, я организовывал сайт «Все в суд», на котором сотни других людей подавали иски по поводу своих попранных избирательных прав. Я вместе с уполномоченным по правам человека РФ господином Лукиным пытался судиться с разными территориальными избирательными комиссиями, которые отказывались выдавать документы, посвященные фальсифицированному, так называемому инвалидному голосованию, то есть массовому голосованию людей дома на последних президентских выборах.
Кстати, у меня тоже спрашивают, что стало с этими исками. Отказал суд. Суд отказал во всех трех субъектах РФ – в Ставрополе, в Тамбове и Санкт-Петербурге. Суд, вопреки закону, в трех местах одними и теми же словами заявил, что он не может предоставить требуемые документы, касающиеся выборов уполномоченному по правам человека РФ, потому что уполномоченному по правам человека РФ не положено на них смотреть. Точка. Вот, собственно, и все. И суд покрыл деятельность того самого Чурова, отставки которого мечтает добиться наш слушатель Роберт, но почему-то не добивается, а ждет, пока этим будем заниматься мы. Мы, вот, собственно, сделали уже, что могли, мы как-то попытались это прошибить. Будем прошибать дальше.
Забегая вперед, я скажу, что 14 марта (осталось, собственно, всего несколько дней, пожалуйста, следите за этим внимательно, пожалуйста, не забудьте, пожалуйста, как-нибудь не пропустите), 14 марта в городе Санкт-Петербурге произойдет первое заседание Конституционного суда, на которое я обязательно поеду, просто сам поеду как частное лицо, ни в коем случае не буду там аккредитовываться от «Эхо Москвы», потому что я еду в данном случае туда не как журналист, а просто как избиратель, скажем так (имею право). Заседания в Конституционном суде открытые. И, кстати, я обращаюсь сейчас к жителям замечательного города Санкт-Петербурга. А чего бы вам не прийти на это заседание Конституционного суда? Туда вообще довольно много может войти народу, и заседает Конституционный суд в центре города. Поэтому было бы очень здорово, если бы выяснилось, что люди интересуются тем, что там происходит.
Так вот. Там будет рассматриваться дело, в сущности, о том, есть ли у нас с вами избирательные права? Можем ли мы с вами, являясь избирателями, вообще что-нибудь защитить в суде? Вот этим будет не больше и не меньше заниматься Конституционный суд, потому что значительное количество людей подавали иски, как бы, по результатам думских и президентских выборов, основываясь на той статье из федерального закона о гарантиях избирательных прав граждан, где сказано, что люди могут отстаивать свои избирательные права в суде не только в том случае, когда это они куда-то выбираются, когда они являются кандидатами (ну, тут понятно, что у них есть какие-то права), но и в том случае, когда они являются просто избирателями, когда они являются просто голосующими. И, вот, если иметь в виду, например, президентские выборы, оказывается, что... Ну, я уже говорил об этом несколько раз, но не грех и повторить. Оказывается, что мы с вами выбираем одного общего президента на всех, значит, у нас, как бы, такой единый избирательный округ на всю страну и мы можем отстаивать свои права, где бы они ни были нарушены во время этих выборов. То есть если я голосую в Москве и мой честный голос забивается сотнями фальшивых голосов где-нибудь на Чукотке, я имею право подавать в суд на это, потому что мой голос, мое мнение было таким образом искажено, и совершенно не обязательно мне для этого ехать на Чукотку и не обязательно мне доказывать, что я там присутствовал в момент этого голосования. Я знаю о том, что там происходило. Ну, я условно говорю про Чукотку, вы понимаете. Вот я, в частности, особенно интересовался тем, что происходило в тех регионах, где происходили массовые вот эти инвалидные голосования, или где существовали как в Санкт-Петербурге так называемые фантомные участки. Ну, вы помните, что это – это когда, на самом деле, вообще никакого участка нет, а протокол есть и цифры есть. А в реальности ничего там не было – ни избирателей, ни урны, ни комиссии, ни бюллетеней, ничего. Просто на голом месте написали и всё.
Так вот значительное количество людей подали свои иски о нарушении их прав в связи с фальсификациями на выборах как думских в конце 2011 года, так и президентских в марте 2012 года. И суды им отказывали на том основании, что нечего вам тут защищать, нету у вас никаких таких прав, вы не можете доказать, что ваш конкретный голос, ваш конкретный бюллетень кто-то там выбросил или порвал, или что-нибудь вроде того. А что происходило на другом конце страны, это вас абсолютно не касается и защищать вам тут нечего.
И вот значительное количество граждан собрались вместе и подали иск в Конституционный суд, требуя отменить такого рода судебную практику. И, вот, 14 марта будут идти слушания. Это чрезвычайно важное событие. Может быть, это событие года, потому что от него в значительной мере зависит много всякого, что связано с выборами, которые происходят в России.
Кстати, вот мне пишут «Почему вы не участвуете в выборах? И почему Координационный совет не участвует в выборах? Они непрерывно все время где-нибудь происходят». Вы как-то, граждане, отключились от реальности. Они не происходят непрерывно где-нибудь. У нас в стране теперь один несчастный избирательный день в году. Раньше было два, теперь один. Он теперь осенью. Вот, нынешний приходится на какие-то там, по-моему, десятые числа сентября. Там будет много интересного, будет, в частности, выбираться губернатор Московской области, будет много всяких еще по стране интересных выборов. Есть некоторые подозрения, что вполне возможно, что и Московская Городская Дума до того момента будет досрочно распущена. Шанс такой существует, его довольно бурно обсуждают всякие московские политики. Ну, не будем пока в это углубляться, поскольку не очень понятно, произойдет это или нет.
Так что вот. Следите. Наша с вами избирательная судьба – она как-то решается, собственно, в ближайшие дни. Я обязательно туда поеду и обязательно буду вам потом рассказывать о том, что я увидел, а еще до того буду писать это в самых разных блогах, в том числе здесь, в блоге на «Эхе Москвы» буду держать вас в курсе.
Но я обещал в конце первой половины программы поговорить о другом, поговорить, в частности, о безвременно закончившемся пехтинге и о том, что не успели только придавить некоторое количество депутатов и всяких начальников, как сейчас же выяснилось, что придавить их невозможно и, на самом деле, никаких претензий к ним нет.
А как придавить-то? О чем я, собственно, сейчас говорю? Я говорю о том, что в последнее время значительное количество образовалось всяких технологий, которые позволяют людям самым обыкновенным, простым людям, сидя перед компьютером, заниматься поиском разного рода сведений о людях, имеющих отношение к российской власти. Это касалось и их недвижимости, и их бизнеса, и их всяких авуаров, всяких их банковских счетов и всякого такого прочего главным образом за рубежом. И это, например, касалось... Вот, я в последнее время тоже очень активно этим занялся, познакомившись с замечательной группой людей, которая этим поиском очень увлечена. Это касалось, например, того, что происходит с диссертациями и учеными степенями. Есть такая мода извращенная в российском истеблишменте – обязательно нужно иметь не только насиликоненную блондинку, не только разъезжать на каком-нибудь Порш Кайене, не только на правой руке носить Брегет, но и еще, вот, и иметь визитную карточку, на которой написано, что ты чего-нибудь, каких-нибудь наук доктор. И вот они все поголовно бросились покупать диссертации. Это все очень легко ловится, это все чрезвычайно просто наблюдать. Можно эти диссертации найти, вытащить, сличить друг с другом, понять, кто у кого украл. Это все работа такая, во многом механическая, но чрезвычайно интересная и, на мой взгляд, чрезвычайно важная, потому что, в целом, это попытка каким-то образом выплыть из вот этого вот огромного океана лжи, в котором существует российская политика в целом. И эта история гораздо-гораздо-гораздо шире, чем все, что связано, собственно, с чистотой научных рядов и научных кадров. Это вещь о другом, это борьба за репутации, это борьба за то, чтобы люди, которые имеют отношение к власти, которые принимают за нас всех решения и которые в конечном итоге определяют своими решениями, как мы будем жить завтра, чтобы они понимали бы, что они находятся на виду, чтобы они понимали бы, что врать им нельзя, воровать им нельзя, мошенничать им нельзя. Потому что если он мошенничает с этими диссертациями, значит, он – мошенник, по существу. Вот, собственно, и все. Значит, нету у него никаких отдельных тормозов и нету у него никакого представления о том, что человек, который берется своими решениями решать чужую судьбу, обязан еще и быть честным.
Но вот после нескольких довольно громких скандалов, которые были вызваны тем, что была обнаружена зарубежная собственность. В частности, вы помните историю с депутатом Пехтиным, которого благополучно поймали на том, что у него есть незадекларированная собственность в США. Власть, надо сказать, сильно на эту тему перепугалась. И перепугалась она несколькими разными способами. Во-первых, немедленно пошли разговоры про всякие законопроекты, которые вот сейчас-сейчас-сейчас-сейчас будут приняты для того, чтобы ограничить доступ ко всей этой информации. Не очень понятно, как ограничить доступ к информации, которая выложена на зарубежных сайтах. Как-то на чужой роток в данном случае уж точно платок не накинешь.
Вот, диссертации, например, которые находятся в открытом доступе в бывшей Ленинской библиотеке, ныне Российской государственной библиотеке, вот их, конечно, можно закрыть. Это будет абсолютный абсурд, потому что научные работы, как известно, пишутся для того и исключительно для того, чтобы их кто-нибудь читал, для того, чтобы двигать вперед всю науку, для того, чтобы существовал обмен информацией между учеными, для того, чтобы одни исследователи видели, что делают другие исследователи, могли пользоваться их результатами, опираться на их результаты и так далее. Если мы объявим сейчас диссертации секретным оружием, то, конечно, это будет большим подарком российской науке, которая на этом просто благополучно и накроется. И таким образом защищая вот эту самую тайну, стыдную, позорную тайну плагиата российских разного рода начальников, я думаю, что найдутся у нас люди (вы это увидите просто в ближайшее время), которые попытаются пожертвовать не чем-нибудь, а просто перспективами российского научного поиска целиком. Это все вполне возможно.
Есть, конечно, другой способ – закрыть только часть диссертаций, те, которые принадлежат всяким начальникам. Ну, это будет, конечно, совершенно саморазоблачительный акт. Кстати, уже сейчас есть некоторая информация о том, что в Ленинскую библиотеку бросились разные люди, разные депутаты, сенаторы, военные, всякие люди из Госбезопасности, разнообразные прокурорские и судейские, и так далее, бросились с письмами и заявлениями, умоляя как-нибудь закрыть их диссертации, изъять их из открытого электронного доступа.
Ну, я думаю, что если это, действительно, происходит (мы сейчас проверяем эту информацию), то мы, конечно, рано или поздно добудем список этих людей, и список этот мы широко обнародуем. Я думаю, что вы его увидите, и я думаю, что мы все с вами весело посмеемся над тем, как эти люди побежали свои диссертации прятать.
Можно, конечно, разом объявить все эти сведения не имеющими значение. Вот, собственно, по этому пути власть сегодня и пошла. Мы знаем, что обнаружилась такая вот незадекларированная недвижимость у депутата Исаева. Мы знаем, что обнаружилась такая недвижимость у губернатора Турчака. Кстати, с этой историей отдельный вышел интересный казус. На протяжении приблизительно недели несколько человек (я их хорошо знаю) готовили к публикации эту информацию. Подошли к этому делу серьезно, не просто нашли какие-то сведения во французских кадастровых реестрах, что вот губернатор Турчак и его жена, и там разные другие члены его семьи купили там, не задекларировав деньги, которые на это потратили, купили там виллу в очень-очень-очень дорогом месте и можно себе представить, во что она им обошлась. Да это прямо известно, во сколько она им обошлась.
Так вот была найдена эта информация, но никто не стал ее публиковать, потому что начали собирать всякие такие железобетонные доказательства – заказали прямо в бумажном виде всякие документы, всякие нотариальные свидетельства, то-сё, чтобы все это аккуратненько сложить в кучку и можно было предъявить.
За примерно 4 часа до того момента, как эта вся информация должна была быть опубликована, губернатор Турчак успел прибежать на свой сайт и вывесить там заявление о том, что «да-да-да, у меня есть французская вилла, но она не имеет ко мне никакого отношения, она принадлежит моей жене. Я ее сейчас-сейчас-сейчас-сейчас задекларирую и вообще это не мое, не мое, не мое, вам показалось, вам показалось, вам показалось.
Как это так произошло, что он за несколько часов до публикации бросился это опровергать? Не значит ли это, что люди, которые сообщили об этом губернатору Турчаку, слушают в режиме реального времени наши телефоны, читают нашу переписку, лезут в наши компьютеры и так далее, и так далее? Нехорошо, граждане. И нехорошо, между прочим, так палиться. Стыдно. Ничего, найдем еще. Дело в том, что этот поиск ведет не какая-то узенькая группка людей, а ведет ее большое, я бы сказал, сообщество, большая сеть, которая увеличивается каждый день, людей, которые захватывают все большее количество стран. Я знаю, что ищут уже сейчас и в Германии, и в Черногории, и в Италии. Ну, про Францию просто уже все понятно, про США все понятно, про Испанию почти все понятно. Так что несомненно вот эта огромная масса людей обыщет все. И у меня нет никаких сомнений, что вывернут наизнанку всех.
Но! Вот тут наступает самое интересное и вот тут вопрос о том, кончился пехтинг, не начавшись, или не кончился. Дальнейшее тоже должно быть не персональным занятием какого-нибудь одного депутата особо въедливого или какого-нибудь одного блогера особенно отважного или не каких-нибудь журналистов, которые что-нибудь где-нибудь печатают, а это тоже, извините, ребята, должно быть массовым занятием.
И если массовым порядком, сетью найденная информация не будет таким же массовым порядком и такой же сетью потом отстаиваться, поддерживаться, если требования дать ход этим находкам, если требования наказать тех, кто виноват, если требования отстранить от принятия политических решений тем, кто продемонстрировал свою нечистоплотность, свою лживость, не будут поддержаны людьми, ничего из этого не будет.
Вот, можно сколько угодно говорить «Ах, сволочи! Вот они опять заткнули дырку. Опять они приняли решение, которое их обезопасило. Опять они решили, что можно на это не обращать внимания». Так, конечно, они решили, что можно не обращать внимания, если на них никто не давит. Все зависит, собственно, от того, включится ли в этот процесс общественное мнение. В самых разных формах. Речь же, ведь, идет не только о том, чтобы вылезти на улицу и там размахивать флагами. Речь совершенно не только об этом. У нас есть с вами много разных возможностей, слава богу, выражать нашу гражданскую позицию. Это и судебные возможности, это и участие в разного рода гражданских проектах, и в разного рода политических организациях. И главное, это наше участие в выборах. Мы должны оказывать на них давление и тогда они никуда не денутся. Они могут принять 5 тысяч законов о том, что найденная за рубежом, незадекларированная, украденная недвижимость вообще ничего не означает, никого не волнует и не имеет никаких последствий. Да ради бога! Принимайте, сколько хочешь законов. Но если на вас будут давить, куда вы денетесь? Если выяснится, что вы не можете защитить этого человека и сделать вид, что вы не замечаете его вранья, потому что огромное количество людей от вас требует этого, потому что огромное количество людей давит на вас, потому что вы видите, что вы остаетесь без поддержки на выборах, прежде всего, что вы остаетесь без доверия ваших избирателей, вот тогда все это начнет работать. И совершенно не случайно мы видим, что приближается изменение избирательного законодательства в России, потому что становится понятно, что никакой «Единой России», если по-прежнему выборы в Государственную Думу и в другие представительные органы будут осуществляться исключительно по партийному принципу, так вот не набрать никакой «Единой России», никакого конституционного большинства в Думе, скажем, а уж тем более просто большинства. Ясно, что нужно, как говорят всякие циничные комментаторы, надо догоняться какими-нибудь одномандатными депутатами, потому что иначе большинства не набрать.
Отлично. Так вот давайте не дадим им догнаться этими депутатами. Давайте надавим и продемонстрируем, что нам не безразлична вся эта история с Исаевыми, с Турчаками, с огромным количеством разнообразного вот этого вот депутатского вранья, которое лезет и лезет, и лезет, и лезет наружу, и будет лезть дальше – вы увидите. Потому что история с диссертациями будет, несомненно, продолжаться, история с собственностью будет, несомненно, продолжаться. Все это будет только расти. И от вас зависит, будет ли это иметь какой-то эффект. Исключительно от вас. Сами не продавят те, кто это ищут, сами ничего не добьются, потому что, конечно, они играют в шахматы с людьми, которые после каждого хода меняют правила игры, после каждого хода объявляют, что «Нет, на самом деле, нам это можно. На самом деле, все эти разоблачения не имеют значения. Вот закон, который мы только что по этому поводу написали». Так что не расслабляйтесь, граждане, и не надейтесь, что это сделает кто-то другой.
«Сергей, - пишет мне Дмитрий, - а, ведь, есть люди, которые за деньги пишут диссертации без плагиата из головы». Мало таких людей. Пока мы таких людей не находим. Пока складывается такое впечатление, что есть фабрики, которые не просто пишут диссертации на заказ, они их пишут много раз одни и те же на заказ. Берут какую-нибудь толстую книжку, разбирают ее на куски и продают 10 раз 10-ти разным людям. Еще и шутят при этом, еще и всякие вставляют в эти поддельные диссертации, всякие хохмы, которые, разумеется, не замечает человек, который этот товар покупает, которые потом вылезают наружу.
Знаете, мы даже сейчас можем себе позволить вообще не заниматься содержанием, вообще не обращать внимание на то, это научно, антинаучно, ново, не ново, умно, глупо, своевременно, устарело. Не важно. Мы ищем просто прямое воровство, просто тупое слизывание, тупое мошенничество. И находим его. Находим раз за разом, опять и опять, потому что нас интересует не столько, как это ни цинично звучит... Меня, во всяком случае (давайте я за себя буду говорить) интересует не столько научная сторона дела, сколько сугубо нравственная. Мне это важно.
Так. «Тряситесь короны на лбах!» - восклицает здесь Людмила. Ну да. Тут что-то такое про дискриминацию женщин. «А почему у Путина ничего не ищут, не публикуют? Он что, святой, что ли?» - спрашивает Сергей из Барнаула. Ну почему же? В 2006 году было уже в первый раз опубликовано такое, я бы сказал, наблюдение по поводу того, что значительная часть диссертации Владимира Владимировича Путина представляет из себя переписанную из одной американской книжки главу. И я вас уверяю, мы еще много-много раз об этом будем слышать. И я еще много раз буду здесь об этом говорить и писать, и все это никуда не денется, все это как-то уже попало в оборот и дальше можно будет продолжать молчать... Вот депутат Лебедев, заместитель председателя Государственной Думы, который украл свою диссертацию. Про него все это опубликовано, он молчит. Депутат Егошин, про которого я вчера написал в своем блоге на LiveJournal, который украл свою диссертацию, он молчит, набрав в рот воды.
Комментариев нет:
Отправить комментарий