В 1998 году я впервые попал во франкоговорящий город Брюссель, где жил четыре месяца. В первые недели было очень трудно. С одной стороны, французский был для меня с детства практически родным языком, на нём я говорил даже беглее, чем некоторые коренные жители Бельгии. С другой стороны, я совершенно растерялся, так как сама структура жизни в этой стране не имела ничего общего с тем, к чему я привык. Мои бельгийские друзья с пониманием отнеслись к этому, и я, как малый ребёнок, часами задавал им на французском множество вопросов по тем или иным аспектам жизни в стране. Сочетание того, что ты свободно говоришь на своём почти родном языке, но не можешь ничего понять, создавало сюрреалистическое ощущение.
То же чувство возникает у меня и сейчас, когда я приезжаю из Украины, где я живу, в Россию. Жизнь в наших государствах различается настолько, что в России отчетливо воспринимаешь своей шкурой, что действительно находишься за границей.
Начну с пересечения границы. Проехать поездом на московском направлении можно легко. Когда же приходится ехать на восток, например, через Ростов или Керчь, то начинаются проблемы. На дедушку, который едет к внуку, я не похож, на трудового мигранта тоже. Что делать в России мужчине спортивного сложения, ну не в Сочи же ему отдыхать? Естественно, я каждый раз становлюсь подозреваемым в террористической деятельности. Что всякий раз творили со мной при пересечении границы пограничники и таможенники, как украинские, так и российские, можно рассказывать долго.
Русский язык на Украине и в России эволюционирует в разном направлении, а миграция населения стала незначительна. Мне стал резать слух всё усиливающийся акцент и новые, непривычные слова и выражения. А по моему акценту жители России часто вычисляют, откуда я приехал: «С Украины?». Кроме того, тематика разговоров «россиян» между собой стала не очень понятна, их намёки часто неясны, общеизвестные им вещи зачастую ставили меня в тупик.
О странной трактовке нынешней русской истории. Согласно придворной российской историографии, Россия позиционирует себя как православный «Третий Рим» и как исторический центр русского народа, хотя историческая реальность выглядит совершенно иначе. Нынешние российские власти начисто выбили из памяти русского народа, что другим историческим полюсом притяжения русских земель, культуры и языка много веков являлся город Вильно, бывшая столица Великого княжества Литовского (до 1696 года сохранявшее свой государственный язык – старобелорусский). Именно этот город на протяжении столетий именно считал себя главным центром русского духа, с высокомерным пренебрежением поглядывая на Москву. Если спросить сегодня «дорогих россиян», чей город Вильнюс, то, что они ответят?
Ещё более полное забвение российской историографии постигло ещё одну русскую столицу, ныне румынский город Яссы, бывшую столицу Княжества Молдова. То же о русском городе Белостоке.
Нарва, где 23 февраля 1918 года родилась нынешняя Российская Армия, тоже в сознании «дорогих россиян» никоим образом уже не ассоциируется с Россией.
Мой родной город, Одесса, до революции был четвёртым городом Империи как по численности (после Москвы, Санкт-Петербурга и Варшавы), так и по его вкладу в русскую культуру. То есть, он всегда являлся в большей степени русским, чем большинство нынешних российских городов. Но когда в России меня в очередной раз спрашивают: «А чего вы, хохлы, Ющенко избрали?», вопрос ставит в тупик, как когда-то реалии бельгийской жизни. Я это слово, «хохол», во времена СССР знал только из повестей Гоголя, которого мы проходили в школе.
Сегодня Москва является столицей крупнейшего из более чем дюжины признанных и непризнанных государств, где законодательно или фактически русский язык является государственным. Столицей странного государственного образования, которое правильнее именовать не Россией, а «РФ-фией».
Отличия повседневной жизни людей по обе стороны российско-украинской границы просто бьют в глаза. Например, гонения на крестьян в России. Конечно, сегодня на Украине уже нет той абсолютной свободы для крестьян, как десять лет назад, когда они могли привозить любые продукты и продавать их без накруток и посредников в любом квартале любого города. Но в России зрелище старушек, которые боязливо стоят позади московского супермаркета со своими кошёлками с петрушкой и боязливо оглядываются, не идёт ли полиция, которая может выбросить и потоптать их «товар», наводит на меня жуть.
Сегодня свирепая украинская милиция не имеет ничего общего с безобидными милиционерами советских времён, но надо всё оценивать в сравнении. По сравнению с российским полицейским зверьём, их украинские коллеги – просто душечки. В последний приезд в Россию я с интересом наблюдал в электричке то, о чём ранее читал только в Интернете: «охоту на азиатов». Позже обратил внимание, что хотя раскосые лица повсеместно можно увидеть в России на стройках, рынках и магазинах, их почти нет в метро – «азиаты» боятся им пользоваться в страхе перед облавами, и они живут там, где и работают.
Впрочем, от российской полиции можно и откупиться. Как-то меня задержали в Москве возле Киевского вокзала в рамках «борьбы с терроризмом», я не смог сходу предъявить затерявшуюся куда-то «миграционную карту».
- Сто рублей на пиво! – сходу потребовал с меня нетвёрдо стоявший на ногах милиционер.
Говорят, я очень дёшево отделался, а с «азиата» могут взять «на пиво» даже при наличии всех документов.
На российских вокзалах, в отличие от украинских, царит психоз: «Берегитесь забытых вещей, не берите пакетов от незнакомых лиц, терроризм!». Как-то мне надо было оставить где-то свою объёмистую сумку. Я знал, что пролетарский интернационализм в странах СНГ – это не пустой звук, и подошёл в привокзальный магазинчик, которым владели «лица кавказкой национальности».
- Нужно это где-то оставить, меня с такой сумкой в метро любой мент остановит, а документы не в порядке.
Мне весело и понимающе усмехнулись в ответ:
- Только не опоздайте, мы закрываемся в восемь вечера.
Маргинализация многих «россиян» очень заметна. Она привела к тому, что сегодня легендарная московская спесь, в отличие от времен СССР, стала незаметна, москвичи теперь относятся к приезжим доброжелательнее и стали значительно приятнее в общении.
Очень сильное впечатление на меня производят российские газетные киоски и магазинчики. Я заходил туда много раз, подолгу разговаривал с продавщицами. Напомню суть вопроса: начиная с 1992 года, на Украине, в соответствие с законом, запрещено продавать «иностранную прессу» не прошедшую процесс «регистрации на Украине». Короче говоря, у нас запрещено всё, кроме нескольких украинских версий российских изданий, которые поклялись на костях активно поддерживать независимость Украины. Раньше оппозиционную российскую прессу подпольно провозили к нам поездами и продавали на митингах, но в последние годы власти и этот канал перекрыли. Когда я вхожу в российский киоск и вижу там одновременно и «Правду», и «Завтра», и «Новую газету», и «Литературную газету», и «Дуэль», и «Советскую Россию», и «Красную звезду», не говоря уже про официоз – «Российскую газету», то это странное зрелище одновременной продажи всех запрещённых на Украине изданий меня просто вгоняет в шок. Зрелище не для слабонервных. Более того, продавщицы утверждают, что всё это изобилие, якобы, не только активно продаётся, но даже множество людей подписываются на газеты!
Об украинской прессе. В январе моему другу, Игорю Волин-Данилову, который осмелился издавать в Одессе пророссийскую газету Наше дело, за публикацию статьи, взятой где-то из Интернета и опубликованной в номерах 38 и 39, дали полтора года, правда, условно. Как говорят у нас на демократической Украине: «Был бы человек, а повод его посадить всегда найдётся». Почему Игорь получил у нас только «условный», а не реальный срок, который упорно требовали работники Службы безопасности Украины, многократно встречаясь с судьёй, – замнём для ясности. Как и то, сколько это ему стоило. Но «дорогие россияне», как сговорившись, с упорством маньяков продолжают у меня спрашивать:
- А чего вы, хохлы, не подниметесь за союз с Россией?
То, что в России в крупных городах ещё есть интеллектуальная жизнь, поражает. Множество зрителей в театрах, несмотря на запредельно высокие цены. Толпы в Третьяковскую галерею таковы, что, как говорят, этот музей даже стала местом, куда выходят на охоту элитные московские соблазнители, специально зубрящие искусствоведческие каталоги: «… Девушка, я хотел бы провести вас по шедеврам галереи… переливы красок у Кинджи… порывы страсти на полотнах Врубеля… вдохновение на картинах Айвазовского…». На Украине театры и музеи пусты.
Странно и то, что в крупных российских городах пока ещё не разучились читать, в отличие от Украины. В России издаётся множество новых художественных романов – не детективов, не женских, не бульварных. К нам попадает сегодня только ничтожная часть этого ассортимента. Неудивительно, что ещё одно любимое место московских соблазнителей в поисках элитных знакомств – огромный книжный магазин Библиоглобус.
Кстати, если будете на Украине, то обратите внимание на то, что множество вывесок магазинов и расклеенные на столбах объявления, хотя написаны и на русском языке, но зачастую с множеством грамматических ошибок.
Туризм, особенно из стран СНГ, отнюдь не является в России приоритетом. «У нас и так много туристов», – ответили мне в российском консульстве в Одессе в ответ на предложение совместно подготовить статьи культурной направленности для туристского журнала, где я работаю, в целях поощрения туризма из Украины. Эту фразу можно было бы рассматривать как случайно вырвавшуюся оговорку, но я подтверждаю: да, российские власти в туристах заинтересованы мало.
Цены билетов в Московский кремль скандально высоки даже не по российским, а по европейским меркам, что даёт основания говорить об ограничительной ценовой политике. Как результат – туристов в Московский кремль на порядок меньше, чем даже на соответствующих исторических объектах Дели, я уже молчу про европейские столицы.
Сами экскурсоводы, женщины немолодого возраста и иногда слегка маргинализированного вида, резко контрастируют с холёными экскурсоводами за рубежом, которые в жестокой конкурентной борьбе отстаивают своё право являться «сертифицированным гидом» по главным святыням своих столиц.
Мои разговоры с «дорогими россиянами» о жизни на Украине стали напоминать общение двух слепо-глухо-немых. Например, реальный диалог, который произошел у меня лишь три недели назад:
- У вас в России мусор только «азиаты» убирают.
-А что, неужели у вас в Одессе одесситы его убирают?
- Конечно, за такое место дерутся! Это достаточно оплачиваемая круглогодичная работа, к тому же «белая», по трудовой книжке и с пенсионными отчислениями.
- А что у вас, люди могут работать без трудовой книжки?
Ещё одна характерная тема – пенсии:
- А сколько у вас пенсия на Украине?
- Почти все организации и предприятия закрыты, «площади» сданы в аренду, архивы давно выброшены. Кто успел оформить пенсию при СССР, может её и получить. Если кто-то потерял трудовую (при переезде, выбросила бывшая жена при разводе, и т.д.) – то конец. Восстановить легально трудовую почти невозможно, хотя в крупных городах можно попробовать это сделать за взятки. А на работе на рынке «реализатором», где работает большинство одесситов, стаж, как правило, не идёт.
- Нет, вы мне не крутите, а какая у вас пенсия на Украине?
- Пенсия у нас на Украине птица редкая, элитарная, не для всех. Из тех, кто достиг пенсионного возраста, её получает, по моим прикидкам, процентов пятьдесят. В каких-то регионах больше, в каких-то меньше.
-Опять двадцать пять! Так сколько же у вас всё-таки пенсия на Украине!!!
Но самый трудно воспринимаемый «россиянами» вопрос – нынешний голод на Украине, от которого в 90-е годы умерло, по некоторым оценкам, до полумиллиона человек.
- Вы что, издеваетесь? Голод на Украине! А вот моя тётка на Украине… А я и сам был у вас в Одессе отдыхал недавно, гулял по Дерибасовской и голодных у вас не видел. И, кроме того, у вас всё так дёшево на рынке!
Пусть скептики приедут к нам в Одессу, я покажу, где надо искать голодающих, и в каком направлении необходимо смотреть. Покажу и обтянутые кожей ходячие скелеты, и тех, кто питается отбросами, собранными на помойках, и так называемых «Альтфатеров», то есть одесских профессионалов, которые специализируются на сборе макулатуры из мусорных ящиков. Конечно, после первого премьерства Тимошенко этой публики стало значительно меньше, особенно в крупных городах, но они снова начали появляться в последние месяцы, и я найду, где их показать.
Что касается цен на рынках, то в Эфиопии или Пакистане они ещё ниже, чем на Украине. Догадаетесь сами, почему?
Вследствие голода, в начале 90-х на Украине погибли почти все пьяницы и выпивохи. Когда недавно в России ко мне подошёл мужчина средних лет, нормального вида и не особенно опустившийся, и предложил «выпить на двоих», на меня повеяло чем-то давно забытым и очень экзотичным – за всё время независимости Украины ещё ни один человек не обращался ко мне там с подобным предложением. С изумлением я наблюдал и то, как российские выпивохи, пользуясь тёплой пригожей погодой, спят на траве, «ловят кайф». Вернувшись в Одессу, я рассказываю друзьям про эту экзотику, – все весело смеются. Конечно, старшее поколение ещё помнит, что такое выпить на двоих или на троих, но на Украине это уже из области фольклора «Старой Одессы».
Возвращаясь к набившей оскомину теме союза Украины с Россией, необходимо всегда помнить, что проблемы отнюдь не ограничиваются злой волей украинских лидеров или происками НАТО. Люди стали мыслить иначе по обе стороны границы. Образно говоря, шестерёнки не стыкуются, а болты и гайки имеют различный шаг резьбы.
Александр Сивов
Источник: apn-spb.ru