Виктор Шендерович: «Они со всего разгона летят в тупик»
Общие перспективы развития ситуации более-менее понятны всякому, кто заглядывал в учебник истории. У любого такого режима гайки однажды срывает. Когда это произойдет, каким образом, и что станет детонатором, предположить совершенно невозможно. Пока что ясно только одно: Путин и его администрация делает все, чтобы избежать эволюционного пути. Они давят на газ и со всего разгона летят в исторический тупик.
Некоторые говорят, что протест подстегнет ухудшение экономического положения простых людей, но мы не Европа, где такая инфляция, как у нас, такое понижение цен на товары немедленно вызвали бы огромные протесты и митинги – посмотрите, что происходит в Испании, Греции, Франции едва власти заявляют о планах, негативно затрагивающих население. Мы в России настолько привыкли к нищете и бесправию, что я думаю, понижение уровня жизни не отразится на выходе на улицу. Люди выйдут на нее, только если их довести до полного отчаяния и нищеты, если будет нечего есть. Я думаю, что в связи с ростом ЖКХ, волнений не предвидится. А то, что все расшатывается, и никакой опоры у Путина нет, совершенно ясно. Никто бесплатно ради него и шагу не сделает: его никто не выбирал, поэтому единственное, что он может делать - увеличивать зарплаты ОМОНу и пытаться огораживать себя со всех сторон. Это классическая схема всех авторитарных режимов. Папаша Дювалье на Гаити тоже кормил только своих охранников. Когда сокращаются располагаемые ресурсы, такого рода режимы кормят только тех, кто их охраняет. Причем охраняет от тех, кого они не кормят. Если мы видим награждения и премиальные квартиры тем, кто устраивал мордобой на Болотной, крушил людям спины и ребра, а про сотни изметеленных граждан никто даже и не вспомнил, то совершенно очевидно, что Путин идет именно по этому пути.
И рассчитывать мы должны только на самих себя. Нужно помнить, что Запад ничего нам не должен. С одной стороны, на Западе не могут все это поддерживать и дают этому конкретную оценку, с другой стороны, политика их лидеров прагматична: они не будут лишать себя газа и стратегических баз в Средней Азии, противостоящих Ахмадинежаду, из-за наших прав человека. Думать, что американцы или европейцы должны ложиться костьми за наши права, когда мы сами лежим на печи, очень странно. Никакой внятной поддержки от Запада мы не получим. Мы получим огромное количество либеральной и правозащитной риторики, но вряд ли кто-то откажется от наших энергоресурсов и наших баз. Нужно добиваться перемен своими силами.
Юрий Болдырев: нынешний Основной Закон потерял смысл
Собственно, так и звучал первый вопрос. А именно: есть ли общественный заказ на конституционную реформу?
Мнения, понятно, разошлись.
Одни, не без оснований, утверждали, что фундаментальные дефекты нынешней конституционной системы ведут не просто к несбалансированности системы, безнаказанности власти и неэффективности государственного управления, но уже и к прямому стремительному разрушению государства. К деградации, потере хотя бы минимально необходимой обороноспособности, да еще и плюс к планомерной сдаче суверенитета, даже не дожидаясь внешнего силового давления.
Другие же, не возражая против такой оценки нынешней драматической ситуации, тем не менее, акцентировали внимание на вторичности правовых норм, в том числе, заложенных в Конституции, по сравнению с общественно-политическим процессом. И далее: если Конституцию вообще можно игнорировать так, как неприкрыто игнорируют ее сейчас наши власти, то что в ней ни напиши, это ничего не изменит.
И кто же здесь прав?
Как водится, и те, и другие.
Но вторые правы лишь, что называется, в статике – по состоянию дел на данный момент. Первые же правы, если рассматривать ситуацию в динамике, в том числе, в ретроспективе последних почти двух десятков лет.
То есть, понятно, общественно-политический процесс первичен – ведь не сами же собой появились именно такие нормы в нынешней Конституции. Не с неба свалились и не по ошибке были именно так сформулированы. А по воле стороны-узурпатора, победившей в госперевороте осени 1993-го года.
Но далее стоит напомнить, что к нынешней ситуации, когда Дума и Совет Федерации послушно ратифицируют присоединение страны к кабальному для России соглашению (о ВТО), аутентичного текста которого на русском языке нет в принципе, мы пришли не сразу, не мгновенно.
Из прошедших при нынешней Конституции почти двух десятков лет, первые шесть лет мы жили при еще весьма самостоятельном парламенте, который с переменным успехом, но противостоял прежним попыткам сдать всю страну сразу и оптом. А по таким важнейшим вопросам, как противодействие массированному насаждению режима «соглашений о разделе продукции» в недропользовании и «Европейской энергетической хартии», так даже и добивался успеха. Но…
Во-первых, руки тех, кто защищал страну, а таких в тогдашнем парламенте было суммарно большинство, тем не менее, были связаны. Связаны самой вторичной ролью парламента по нынешней Конституции и его целенаправленно ограниченными полномочиями.
И, во-вторых, деградационный процесс, которому не удалось тогда противостоять, постепенно привел к таким изменения в обществе, вследствие которых стало возможным формировать и такие парламенты (которые, к тому же, без реальных полномочий что-то всерьез изменить, стали обществу и не интересны), которые готовы послушно сдавать страну.
Так что же теперь? Что называется, «проехали»? Если процесс зашел так далеко, что от написанного в Конституции, уже ничего не зависит, важно лишь, как трактует это наш специфический «Конституционный суд», то зачем же занятым людям собираться и обсуждать что-то про Конституцию? Тем более, что, как отметил один из участников совещания, народ этим теперь уже точно не увлечь – он «ни в какие конституции не верит»?
Что ж, если и меня спросить, считаю ли я, что подготовка новой Конституции сейчас – самое важное дело, то я отвечу – нет, не считаю. Но, с другой стороны, полагаю ли я правильным для какой-либо политической силы, альтернативной нынешнему режиму, идти к обществу без ясного понимания и четкого декларирования, что в фундаментальных правилах нашей жизни (которые и должны быть отражены в Конституции) надо радикально изменить, - нет, полагаю это ошибочным.
Тем более, что, применительно к изменившемуся миру и изменившейся в нем роли нашей страны, ряд положений нашей нынешней Конституции таит в себе уже слишком очевидные угрозы.
Например, напомню: когда осенью 1993-го года формулировалось конституционное положение о том, что «общепризнанные принципы и нормы международного права» являются составной частью нашей правовой системы, мы все еще ощущали себя одним из ведущих государств мира, авторитетно участвующих в выработке этих самых «общепризнанных принципов и норм». Более того, эти «общепризнанные» изначально формулировались, в том числе, на русском языке – наш язык был одним из пяти официальных в ООН. А ключевым органом, решавшим важнейшие вопросы, включая вопросы войны и мира, был Совет безопасности ООН, в котором у нас даже право вето.
Но мир изменился. Формальное право вето у нас все еще осталось. Но только, строго говоря, в органе, становящемся стратегически все более второстепенным. А на первый план вышла организация, которой – в ее нынешнем виде – в 1993-м году и вообще не было. Я имею в виду пресловутое ВТО, к которому мы только что присоединились. А война в современном мире ведется все более и более методами иезуитскими. То есть, не с явными противостоящими силами - как открыто участвующими в войне государствами, но методами существенно более скрытыми, завуалированными, чтобы, порой, и не вполне понятно было, против кого, собственно, воюешь. Ярчайшие примеры – успешно уничтоженная Ливия, а теперь на очереди Сирия. Плюс война ведется, разумеется, и разнообразными методами экономическими. А всю систему экономических взаимоотношений определяет совсем другая организация - ВТО, в которой не то, чтобы права вето, но даже и элементарного равенства с другими участниками (по условиям участия) у нас нет. Не говоря уж о том, что и наш язык в ней вообще не используется. И возникает естественный вопрос: а с чего это вдруг мы продолжаем соглашаться с тем, что «общепринятые принципы и нормы», которые вырабатываются теперь, практически, без нашего сколько-нибудь достойного участия, а в ряде случаев, есть основания утверждать, и напрямую против нас, мы должны покорно принимать в свою правовую систему, рассматривать как источник нашего национального права?
И это – лишь один пример, но очень важный.
Другой же пример – свежий, у всех перед глазами.
С помпой «декриминализацию» клеветы совсем недавно, вроде, и года не прошло, помните? И тут очнулись – обратно клевету в Уголовный кодекс. Теми же руками и даже теми же, если это для них не слишком сильный комплимент, мозгами. А завтра что – опять «декриминализировать»?
Но ведь с тем же пресловутым ВТО так не получится. Когда очнутся, если, конечно, все же очнутся, обратного мирного и не особенно обременительного пути уже нет.
О том, что дальше делать с ВТО и, в частности, что именно ратификацией ВТО нынешняя власть подписала себе окончательный приговор – у власти будущей иной, более национально ориентированной, просто не будет иного пути решения проблемы с ВТО, кроме как путем преследования власти нынешней как фальсификаторов и узурпаторов, – об этом мы говорили в предыдущей статье.
Но сейчас уместно поставить вопрос и иначе: не достаточно ли нам всем этого прецедента, чтобы осознать элементарную истину – не может и не должна любая временная (сменяемая) власть иметь право и возможность принимать «вечные» решения в той самой элементарной, даже, в некотором смысле, уже затрапезной процедуре, в которой она с такой легкостью, например, туда-сюда криминализирует-декриминализирует клевету?
То есть, вопрос не о лучшей конституции или о еще более лучшей – совсем замечательной. Вопрос другой: возможно ли и далее с той «конституцией», что, практически, как это теперь стало очевидным, уже совсем не стоит на защите нашего суверенитета и вообще государства, а, значит, вообще потеряла смысл?
И, в заключение, маленький штрих к вопросу о том, интересны ли народу конституции.
Участница совещания, рассказывала о том, как они работают в регионах в рамках реформы ЖКХ, но как население с недоумением воспринимает заявления о том, что законы у нас должны выполняться. Люди наши, мол, все норовят спросить: «Санкция-то за невыполнение какая?».
А ведь, если вдуматься, люди-то – не то, чтобы такие нигилисты, а, напротив, ставят вопрос ребром о самой сути. А именно: все то, что вы нам рассказываете про законы, это так, пустой треп? Или же всерьез и жестко, и если что – сразу по рукам?
Точно так же с Конституцией. Если все пустое – никчемная бумажка (к чему, надо признать, и свели нынешний «основной закон»), так ты хоть соловьем перед людьми пой, а им – неинтересно. Или, другой вариант: если все и так хорошо, то тогда на конституцию может потянуть, действительно, только уже от пресыщения «севрюжиной с хреном».
Но у нас, скажем мягко, не все хорошо.
Как будет развиваться ситуация дальше – прогнозы не обнадеживают. Конечно, мафиозные системы просто так, мирно и добродушно власть никому не отдают. Тем не менее, если система окончательно разложится изнутри и выдохнется, то что дальше?
Значит, нужны заранее подготовленные основы новой жизни. Даже не полный текст новой Конституции, но хотя бы основные идеи – как образ иного устройства жизни, альтернативного будущего. И если эти идеи дадут ответы на главное, на то, что люди осознают как наиважнейшее - например, как сделать так, чтобы хотя бы за структуру жизнеобеспечения (опыт наводнения в Крымске у нас совсем свежий) власть всерьез отвечала, - то, может быть, особо заинтересовывать никого и не придется?
Всеволод Емелин. Памяти медведевской оттепели.
«Свобода лучше, чем несвобода»
Топчут к едреней матери
В ГосДуме избранники народа.
Просто с каким-то остервенением
Гнобит победившая фракция
Медведевскую гласность, перестройку и ускорение,
То есть модернизацию.
Все законодательное наследие
Депутаты Думы испортили,
Будто не было президента Медведева
И его судьбоносной оттепели.
Не успел исчезнуть он во мраке безвестности,
Рухнули дела его в пустоту,
Приняли закон об уголовной ответственности
За клевету.
Главное достижение его конкретное
Подвергается в Думе глумлению,
Отменяется установленное им время летнее,
Хотят отменить даже декретное время.
Короче, улетают, как белые лебеди,
Сворачиваются, как белая лента,
Демократические реформы Медведева,
Либерального президента.
Скоро придется безродным космополитам
Вспоминать с болезненным стоном,
Как они издевались над его Твиттером
И над его айфоном.
Сгущается атмосфера 37-го года,
Над черными марусями сверкают мигалки,
Но иначе нельзя с нашим народом,
Наш народ не может без палки.
С нами необходимо построже,
С неблагодарными животными,
А то едва отпустишь вожжи,
Мы сразу шасть и на Болотную.
Там будем лезть из кожи мы,
Метать в руководство громы.
Не понимаем по-хорошем,
Придется с нами по-плохому.
А ведь надо лишь оставаться людьми,
Хоть и смущает бес,
А мы, сколько нас не корми,
Знай себе, смотрим в лес.
На площадях морозных
Проявилась наша природа.
И начальство вернуло исконный лозунг:
«Свобода хуже, чем несвобода».
В общем демократизации судьбоносной
Снова не получилось,
Остается ждать горячую осень
И уповать на Божию милость.
| 19 июля 2012 года 11:15 | | Текст | Фото | Видео |
Фальшивое единение
Иван Давыдов о новом ландшафте
Волонтерское движение помощи Крымску – с разных сторон пытаются нас убедить – по-новому структурирует политический ландшафт в стране. Потому что, смотрите, плечом плечу в едином порыве «ребята из движения «Наши» и ребята с Болотной площади. Дико, кстати, режет слух это самое словцо «ребята», но цитата как песня, слова не выкинешь. Потому что депутат Шлегель, славный единоросс, рдея от стеснительности, срывает партийные наклейки с гуманитарной помощи, а потом до потери сознания помогает пострадавшим. И наметился какой-то консенсус, какой-то шанс на очередное единение, и общественный раскол, которым все друг друга с прошлого еще года, если не века, пугают, вот-вот уже будет преодолен, и возляжет лев рядом с агнцем.
И надо обняться и от умиления плакать. А слухов распространять не надо. И очки политические на трагедии зарабатывать не надо. И не до выяснения теперь отношений, когда депутат-единоросс рядом с простыми смертными грязь разгребает. Не такое, знаете ли, время.
В общем-то причина восторгов понятна. Оппозиция живет мифами, причем довольно плохо скроенными. Очевидные факты игнорируются, краски сгущаются, политическая борьба описывается языком героической саги, где благородным рыцарям противостоят иномирные монстры.
И нельзя заикнуться, что Путин не ест на завтрак младенцев, и уж тем более – что он популярный политик, например. Иначе ведь с этим придется считаться, а так не хочется. Куда интереснее звать народ к шестиграннику, если вы понимаете, о чем я.
Поскольку мифы, повторюсь, довольно плохо скроены, они о реальность ломаются. Это можно было видеть, когда наблюдатели на президентских выборах, пришедшие отлавливать вбросы, разочарованно писали в микроблогах: «Как же так? Они на самом деле за Путина проголосовали». Это видно сейчас, когда вдруг выясняется, что депутат-единоросс способен испытывать сострадание, и даже иногда стыд. Что «ребята из движения» могут не только плясать, нарядившись баклажанами, и топтать портреты пожилых заслуженных людей, но еще и честно отрабатывать на руинах Крымска, причем по доброй воле, а не по начальственной разнарядке.
И вот это, потрясающее умы некрепкие, открытие, что с той стороны тоже люди, что у них ни рогов, ни чешуи, - порождает, в качестве ответной реакции описанный выше восторг и тягу к единению. Подменяет один плохо скроенный миф другим.
И ведь при этом политический ландшафт отечества на самом деле меняется, но не в Крымске, а в Государственной думе. Непонятно, конечно, продуманный это план или стихийная находка, но с каждым новым законом вырисовывается новый метод выстраивания взаимоотношений государства с обществом. Государственный беспредел оправдывают законодательно, вводят, как принято писать в газетах, в рамки правового поля. Как будто биту влажной тряпкой обертывают – бьет все равно больно, а шуму поменьше. И теперь абсолютно законно можно душить организованную гражданскую активность (романтические волонтеры это еще на себе почувствуют, конечно), затыкать СМИ, вырубать сайты, просто отлавливать людей на улицах.
И оправданное восхищение заслугами «ребят из движения» не отменяет простых вопросов. Не эти ли ребята участвовали в декабрьских каруселях, обеспечивая партии депутата Шлегеля (крымские заслуги которого точно так же никто под сомнение не ставит) фиктивное большинство, благодаря которому партия Шлегеля и штампует эти законы с первой космической скоростью? И знает ли депутат Шлегель, как голосовали его карточкой, пока он помогал пострадавшим? И что думает про возвращение в УК статьи о клевете, например?
Это ведь не мелочь. Статьи о клевете в ее нынешнем виде уже достаточно, чтобы, если, не приведи Господь, случится новое стихийное бедствие, вообще исключить дискуссию о его причинах и, тем более, любые разговоры о чиновниках, действия или бездействие которых может вызывать обоснованные вопросы.
Ну, если, как на этот раз в Крымске, людей «просто немного недооповестят». Этот изысканный глагол – «недооповестили», кстати, изобрела одна бывшая девочка из движения «Наши» для статьи в прикормленной газете.
А в Совете Федерации уже обсуждают всерьез – не ввести ли уголовное наказание за паникерство? И уверяю вас, если введут, то паникерство это самое трудно очень будет отличить от попытки, извините, «дооповестить». От естественного, оправданного желания обсудить причины происшедшего, понять, кто виноват и что делать, чтобы впредь не повторять ошибок.
Вот это и есть новый ландшафт. Среди этих возвышенностей – где возвышенности, там же ведь и ямы, - нам теперь тонуть в разных смыслах, включая буквальный. Это ведь губернаторы не тонут. Люди-то тонут.
Четырнадцатилетняя русская девочка в Грозном – чужая и среди «чужих», и среди «своих» – Полина Жеребцова только спустя еще 14 лет смогла опубликовать выдержки из своего дневника. Хроники двух войн глазами подростка, а затем молодой девушки – рассказ без политики и без анализа. И только посвящение к первому изданию – одна фраза, звучащая как обвинительный приговор: «Посвящается правителям современной России». Полина рассказывает, что издательства в России отказывались ее публиковать. Сейчас девушка живет в Финляндии, где попросила убежище. Полина готовит к печати две книги – Дневники первой и второй чеченской войн. В интервью «Голосу Америки» Полина рассказала о своей жизни в эмиграции и поделилась мыслями о России.
Фатима Тлисова: Как сложилась ваша судьба и судьба вашей книги после публикации Дневника?
Полина Жеребцова: Увидела свет лишь малая часть Дневника. Говорить об обширном отклике можно будет после опубликования полной трилогии о Чечне: 1994-2004.
Мой дом был разрушен войнами в Грозном. Войны забрали у меня не только любимого деда по материнской линии – Анатолия, но и здоровье, друзей, детство, юность и молодость.
Записи Полины ЖеребцовойФинляндия – прекрасная страна, умеющая позаботиться о беженцах. Здесь старики и дети не лазают по мусорным ящикам в надежде найти пищу. Здесь есть бесплатные магазины, где нуждающиеся могут взять еду бесплатно.
Для беженцев в РФ нет никаких условий, никакой помощи. Ни жилья, ни пособий.
Люди из Чечни, уехавшие из-под бомб, вынуждены были скитаться по своим родным или ночевать где придется. Помню, как мы с матерью, бездомные, после ранений, приехали в Ставрополь в конце 2004 года и нам в Миграционной службе сказали:
«Помощь от российского государства сто рублей на человека И все. “Беженцами” мы тут никого не считаем»… А сто рублей так и не дали. Ночуя на улице, могла ли я подумать, что существует страна, где даже у кошек и собак есть крыша над головой?
Ф.Т.: После того, как «Голос Америки» опубликовал статью о вашем Дневнике, на наш сайт пришло большое количество откликов. К сожалению, помимо положительных, там были и резко отрицательные – выпады против вас лично и недоверие к вашим воспоминаниям. Вам приходится сталкиваться с подобным недоверием и непониманием? Кто эти люди, которые на вас нападают?
Ф.Т.: Что вы чувствуете по поводу того, что происходит теперь в Чечне?
П.Ж.: Я чувствую, что нужно менять существующую систему. Мне больно видеть, как продолжают страдать простые люди в России. Люди всех национальностей!
Они практически ни в какой сфере не защищены.
Пенсии и пособия следует изменить. Сделать не такими смешными и позорными, какими они в данное время являются, чтобы старики и дети могли жить, а не влачить полуголодное существование. Нужно активно бороться с коррупцией в органах власти. За превышение должностных обязанностей – суровое тюремное наказание.
Наладить медицинское обслуживание, работу полиции. Иначе страну не спасти.
Люди настолько обнищали в регионах и настолько запуганы, что подчиняются палачам и ворам. Тем, кто растаскивает финансы от ценных ресурсов в свои бездонные карманы, тем, кто пытает и калечит, называя это «следственными мероприятиями».
Ф.Т.: Почему, как вам кажется, идет война на Кавказе? И как можно ее остановить?
П.Ж.: Мне все чаще вспоминается анекдот-притча, о том, что Россия должна объявить войну любой демократической стране и тут же сдаться. Изнутри пока наладить систему не получается. Я думаю, понадобится лет сто, чтобы умерло два поколения тех, кто пострадал на русско-чеченских войнах, тех, у кого с обеих сторон погибли родные. Только тогда эта война останется в прошлом. Сейчас продолжается не война на Кавказе, а ее последствия. Они страшны.
Ф.Т.: Национализм в России и на Кавказе, на ваш взгляд, это взаимосвязанные явления?
П.Ж.: Я сталкивалась с национализмом с двух сторон и много пострадала, как «русская» в Чечне, и как «чеченка» в других регионах России. Там не принимают тех, на ком стоит клеймо «из Чечни». Там нас не разделяют по национальному признаку – а ненавидят всех, только потому, что мы «оттуда». Как человек, умеющий отличать зерна от плевел, могу сказать, что национализм – это движение, искусственно созданное и всячески поддерживаемое властными структурами для еще большей неразберихи и сумятицы.
Их всячески стравливают между собой. Пока будет действовать этот преступный закон, люди будут все более разделяться и ненавидеть друг друга. «Я была школьницей в городе Грозном в семидесятых годах, – как-то рассказала мне мама. – Никто не знал в классе, какой ты национальности, никто не спрашивал об этом. Все дружили, влюблялись, ссорились: но никто никогда не вспоминал о национальности. На этой почве не было конфликтов! Прийдя на свадьбу к девушке-однокласснице по окончанию школы, мы словно попали в сказку: изумительная музыка, веселые танцы, древние обычаи: только тогда мы догадались, что девочка, все время учившаяся с нами на "отлично" – цыганка!».
Ф.Т.: Если бы у вас была возможность поговорить с глазу на глаз с российским политиком, с кем бы вы поговорили и что бы вы сказали этому политику?
П.Ж.: Тот ад, в котором я жила, и тот кошмар, в котором живут миллионы людей в РФ, недопустим. У власти должны быть люди с философским складом ума, стремящиеся к миру, и всячески пытающиеся добиться для сограждан человеческих условий жизни.
То, что мы имеем сейчас – доказательство обратного процесса.
Комментариев нет:
Отправить комментарий